Ах, ты доля
Ах, ты - долюшка моя! Жизнь моя нескучная!
Я - тихонею росла и всегда послушная.
Женщины в моей родне счастия не ведали,
Сиротами все росли, сытно не обедали.
Дед хотел Сибирь освоить… Голова орехова!
Вслед за ним, чрез всю Рассею, бабушка приехала.
Что имели, что нажили - по дороге растрясли:
Что продали, что проели – лишь бы ноженьки несли.
Ах, Сибирь! Без края - степи и озера, и леса!
Эх, живи! Пари, как птица, в необъятных небесах.
Вот – свобода и раздолье! Но прибыли налегке,
При себе пустая торба да топор, пила в руке.
Слабаков Сибирь не любит, а к труду не привыкать,
Были б руки да здоровье, а уменья не искать
Хоть народ приехал вольный, пришлось голову пригнуть,
И на местного владыку стали лямочку тянуть.
Полегоньку обживались: кто в землянках, кто в домах:
По своей земле топтались, кто в лаптях, а кто в пимах.
Дед, сказать, был очень ловок. «Настрогал» троих девчат.
Но домашние заботы все на жёнкиных плечах…
Жили – Богу как угодно. Рядом с радостью – беда.
И однажды в половодье деда унесла вода…
Горе в сердце – черной птицей, как надгробная плита.
Стала бабушка вдовицей ровно в возрасте Христа.
Но … три дочки, три цветочка!...
Их не бросить. И как быть?
Хватит ныть! Ну, одиночка! Значит, Бог велел так жить.
Старшей – девять, средней - пять, младшей только годик,
Всё стерпела, только ноги с голоду не ходят.
Сенокосная пора в силу лишь вступала,
Дни и ночи всё на стане… Дома не бывала.
Что там дома и как там дети? Сердце исстрадалось…
Старшей дочке больше всех трудностей досталось.
Эта старшая девчонка стала нашей мамой,
Работящей и умелой, справедливой самой!..
И отец рос сиротою, без отца и матери;
Вместе их судьба свела - на всю жизнь, но кстати ли?
Первым брат на свет родился, через два годочка – я,
Через пять еще годочков сестра младшая моя.
Дружно жили, не тужили, хоть и сытно не жилось,
Только через четверть века всё пошло то вкривь, то вкось.
Старший брат остепенился, появилась уж семья,
И в годах семидесятых мамой тоже стала я.
А красавица сестрёнка выпускной кончала класс,
Но беда с косою острой забрала её у нас.
Маму горе подкосило, хуже с каждым днем дела,
Та же «кляча – глаз незрячий», следом маму увела…
Жизнь меня не баловала, испытала её взбрык.
И лошадкой побывала, где-то - баба, где - мужик.
А теперь пора настала все итоги подвести,
Всё же Богу благодарна, что не сбилась я с пути.
И любила, и страдала, но без дела не жила,
Две опоры, двух сыночков в белый свет произвела.
Есть невестки, есть и внуки, продолжается мой род,
Ведь семья – души опора, есть семья – страны оплот!
Жизнь моя установилась, но тут новая фигня,
Девяностые настали, развалилась вся страна.
Не в ту сторону катились, вразнобой пошли умы,
У разбитого корыта и без прав остались мы.
Кто у власти, тот лишь счастлив, кто пристроиться сумел,
Кто был честен, тот – на месте и остался не у дел.
Нет работы, нет зарплаты, надо как-то выживать,
И пред новою элитой чаще шапочку снимать.
Коль в Сибири нет работы, стало быть, пришла пора,
Чтоб семью кормить, детишек, ехать надо к северам.
Есть работа, есть зарплата, значит, можно как-то жить.
Но в гробах частенько стали мужиков домой возить…
Мой соколик, душой волен, лучшей доли захотел,
За деньгами, за достатком, нас оставив, улетел.
Как душа моя болела! (Нет ведь дыма без огня):
Кляча в черном, что с косою, сделала вдовой меня…
Ах, ты долюшка моя, с песнями да сказками,
Погляди-ка на меня хоть разочек ласково…
Сделай так: пусть дети, внуки мою исповедь хранят.
Счастливы чтоб, здравы были и, чтоб помнили меня.
2018, июнь
Г. Уланская
Свидетельство о публикации №120022103787