Болезнь века

"Скоро разразится шторм. Эти чёрные тучи впереди совершенно не предвещают ничего хорошего, а жаль", - подумал я. Стальные волны бились о борта моего одинокого парусника. Он плыл в бурю, то скрываясь под крутыми волами, то взмывая над ними под облака. "Я часть лермонтовского "Паруса". Здесь в бурлящей пустыне я и сам себе капитан и юнга. Давно ли я один?" - эта мысль не давала мне покоя уже целый век, а может и вечность.

Осложнения, вызванные моей давней болезнью, сказались ещё больше на моем воспалённом сознании. Имя этой болезни - одиночество. Благодаря ей я теперь и блуждаю в соленых водах моря под вздыбленным парусом судьбы. Теперь я в другом мире и уже никогда не вернусь к настоящему. Его для меня больше нет, потому что на протяжении всей жизни я был отстранён от него. Увы, но у больного нет сил, способных преодолеть его болезнь, он вынужден просить помощи у других. Но в нашем мире я не нашел врачей, и одиночество поглотило меня с руками и ногами в пучину лермонтовских миров. По крайней мере мне так кажется. Всем своим нутром я ощущаю, что стал частичкой стихотворения, но снова слишком маленькой и незаметной. Чистая "Парус" в юности, я не мог увидеть маленького человека, стоявшего у штурвала, для меня был только корабль и бушующее море, в которое он бросался. Тогда казалось, что в бурях действительно есть покой, но теперь... Теперь я понял, что покоя не было и не будет. Перед моим лицом шторм, а сзади дьявольский ветер, завлекающий мой парусник в него. Это одиночество толкает меня в бездну. Я знал это ещё в моем привычном мире, но ничего не смог предпринять, как не могу и сейчас. Порывы ветра сносят меня и под его прессом, я чувствую себя всё хуже и хуже.

В голове уже нельзя отыскать воспоминания, которые смогли бы указать на первый мой контакт с этим недугом. Он всеми корнями уходит глубоко в детство. Там, наряду с обществом, которое загоняло меня в депрессию, над моим сознанием танцевал злой рок. Я догадывался чем все это закончится, но не переставал мечтать о мире, показанном в "Деревне" А. С. Пушкина. Анализируя сейчас те мои мысли, я пришел к выводу, что это было бы моим самым заветным пристанищем. К сожалению, я туда не попал.
Я появился в мире, выкованным Лермонтовым, где одиночество не было таким сладким и желанным. Чудесная природа "Деревни" уплыла от меня и бросила в море. Теперь я один плыву в шторм.

Но что это? В нескольких лье от себя я вижу точно такие же парусники, чьи капитаны держат курс параллельно друг другу. Их миллионы и они одиноки. Все мы больны.

Кто-нибудь, позовите врача!

09.02.20