Двенадцать апостолов и авторское право

Двенадцать апостолов и авторское право
Поэма

***
- Я пригласил сюда вас, господа, затем…
- Да ладно, господа давно уже в Париже!
- Багрицкий, в обсужденьи наших важных тем
ваш юмор пролетарский… Вы подсядьте-ка поближе.

- Итак, мои собратья по перу…
- Ха, насмешил, Перун, в чести теперь клавиатура,
айфон. Пера не сыщешь и в Перу.
Не пальцем пишется сейчас литература.

- Но, как вас там, позвольте же начАть,
панове, мистеры…
- «Эх, сани, кони, кони!»
- Есенин, потерпите. Будем величать
себя пиитами…
- Поэтами!
… в законе.

- Короче, Пушкин, речь с броневика
давай толкай. И так устал чертовски!
Ты ближе к центру, ну а я пока
на площади стою на Маяковской.

Сочтемся бронзою, прорвав громаду лет.
Ну вот явились мы весомо, грубо зримо.
Зачем позвал, в законе наш поэт,
что на земшаре обсудить необходимо?

- Повестка будет нынче коротка.
Кто Рыжий тут? Вас попрошу остаться.
Важна в вердикте свежая строка,
и по регламенту должно нас быть Двенадцать.

- Я протестую!
- Успокойтесь, Блок,
никто не посягает… Вы напрасно, право.
Но чтоб наследие никто не уволок,
поговорим про авторское право.

- О, да! Вопрос давно уже назрел.
Закон конечно есть, но он уродский.
Мы птички божии, но если ты не ел…
- Как часто? Расскажи про это, Бродский.

- Вам рассказать? А эпизод какого дня?
На штиле низком или же высоком?
«И родина щедро поила меня
березовым соком, березовым соком».

- Ты что, писал стихи ради жратвы?
- Писал, чтоб жизнь моя хотя б слегка вписалась
в тот круг, где рифмой мучились и вы.
В надежде, чтоб отметина осталась,

не ржавым и затупленным гвоздем
я выводил по отсыревшей штукатурке…
Мне камера была, как храм, и я при нем
в навязанном обличье тунеядца-урки.

- Иосиф, вы опять ушли в туман.
Надеюсь, вам приятно будет слышать,
что ваши книжицы… то есть посмертные тома
в базарный день идут по 1000 и выше.

- Да ну?! Скорее дайте телефон!
Я расспросить хочу подробнее про это.
Торгует кто?
- Написано, что «фонд
по управлению имуществом поэта».

- Вот …, вот позорные волкИ!
Я так не завещал, ведь это униженье!
Там, видно, окопались ...
- Иосиф, подбирайте выраженья!

- Ша, граждане, мы тени, а не люди.
О чем собачиться поэтам в мире призм?
Пускай нам общим памятником будет,
построенный в боях…
- Капитализм!

- Что думает об этом Пастернак?
(Про строй - Багрицкий снова съерничал -
не надо в протоколы).
- Что ж, я скажу, мне был сегодня знак.
- Валяй, Борис, какие допускал проколы?

- В стихах ни одного прокола нет,
все безупречны, как слеза ребенка, строчки.
- Что ж, ты в законе, как и мы поэт.
- Но, к сожаленью, не родился я в сорочке.

Прокол на прозе был.
- Ты это про Стокгольм,
про премию за доктора Живаго?
- Глядите, а Есенин потребляет алкоголь!
- Не отвлекайтесь. Где же тут у нас бумага?

Итак, продолжим. Что вам Нобель дал?
ДоллАры или эти, как их, кроны?
- В глаза я этих денег не видал,
хоть позволяли взять советские законы.

Меня пинали, исключили из СП.
Я предлагал: всю сумму - в Комитет защиты мира.
А результат? Ни людям, ни себе.
Осталась дача в Переделкино и лира.

- А что же Бродский все у нас молчит?
Ему ведь Нобелевка тоже обломилась
в 87 году, не так ли, наш пиит?
- Что за вопрос? Не понял, ваша милость.

Про премию? Вложился в ресторан.
Сейчас… вот записалось на подкорке…
Для представителей богем из разных стран
наш «Русский самовар» дымит…
то есть кипит в Нью-Йорке!

- Отличный слоган! Ну и как успех,
от «Самовара» много ли навару?
- Он на Манхэттене тогда был лучше всех.
Теперь не знаю, нет инфы по «Самовару».

- Ваш самовар накрылся медною трубой.
Лист желтый над Манхэттеном кружился,
струился свет небесно голубой…
-Вот черт, выходит, не туда совсем вложился!

- Хоть так, хоть этак, но с собой не заберешь
того, что нажито - ни целиком, ни малость.
- Да, эфемерен этот мир иной, но все ж
хотелось, чтоб наследникам осталось…

- Взгляните, книжечка, а слева вон, внизу
пометка в скобках, после «Пастернак» - «(наследник)».
- Как трогательно, я сейчас пущу слезу.
Средь них такие есть… Ну просто заповедник

шакалов жадных, бабуинов, анаконд!
Особенно наследницы одной известной масти.
Порывы, души наши им на кой?
Наследие зубами так и рвут на части.

- А кто это в углу? О, это сам Редьярд!
Чего вы к нам пришедши, мистер Киплинг?
Сыграть в рулетку, в русский биллиард?
Поговорить о спорте - аут, файтер, дриблинг?

- Я тут с мандатом от ОБСЕ,
в поэзии процессы наблюдаю.
- Послушайте, в законе сэр, месье,
сидели и сидите тихо с краю.

У нас в России собственная боль.
И вам ли нас тут призывать к порядку?
- Есенин допивает алкоголь!
И что-то пишет в синюю тетрадку.

- «Дай, Джек, на счастье лапу мне...»
Чего пришли на ум мне строчки эти?
Эй, председатель, при ОБСЕ
ты поясни, мои что получают дети?

- Ну что ж, статью 1283 ГК РФ,
пожалуй, огласить пора, мои собратья.
В загробном поэтическом кафе
позвольте прозой, рифмой не хочу соврать я.

«Пункт 1. Исключительное право на произведение переходит по наследству».
«Статья 1281 ГК РФ. Пункт 1. Исключительное право на произведение действует в течение всей жизни автора и 70 лет, считая с 1 января года, следующего за годом смерти автора».

- Пример. Вот вы, Сергей, повесились когда?
- Но я не вешался. Меня..
- Какая дата?
- Стоял декабрь, в Неве спалА вода,
год истекал тот самый, 25-й.

- Ну, значит, цифра 96.
По правилам счислительной науки
до января могли спокойно есть
в счет ваших книжек жены, дети, внуки.

- А что у нас, шестидесятников, скажи -
Рождественский*, А.Вознесенский**, Евтушенко***?
- Вы прожили достойнейшую жизнь,
и волноваться вам не нужно совершенно.

- А семьдесят пройдут, и дальше как?
Наследник кто, когда минуют эти сроки?
- Когда минуют, без оплаты сможет всяк
бессмертные печатать ваши строки.

И к нам не зарастет народная тропа,
и мы возвысимся главою непокорной?
- Да, не посмеет никакая шантропа
доход снести в презренный клуб игорный.

- И нас с развала книг в объятьях понесут
в суперобложках и томах иного рода?
- Да, спекулянтов всех изрядно потрясут,
вы станете доступней для народа.

- Что скажет Киплинг?
- Law is the law.
 Вы рассуждаете, tovariщ, очень здраво.
С законом вам в России повезло.
Нет, не во всем, а в части авторского права.

- Спасибо, Киплинг. Этот ваш укол…
Черту подводим, тут осталась только строчка.
Вы, Рыжий, что внесете в протокол?
- «Я всех любил. Без дураков». И точка.

19.02.2020

* (1932-1994), ** (1933-2010), *** (1932-2017)