***

"Но с другой стороны, полнота методологического подхода требует, чтобы в то же самое время ты и отрефлексировал свое собственное мышление, свою, так сказать, интеллектуальную апперцепцию текстов изучаемой философии."

А. М Пятигорский

* * *

Карниз навис губною пеной,
И штора тянется слюной,
Из Карфагена Картахеной
Растёт рассказанное мной.

Здесь будут мысли и поступки,
Борьба с другими и с собой,
Как в оборотах мясорубки
Вращение любви с тоской.

Все жилы смыслов вперемешку,
Натянутые на года,
И день, когда ввязался в слежку
Сам за собой, сам для себя.

Средь событийных декораций
Один встаёт гранит, утёс
Метафизических абстракции,
Санкт- Петербург - голодный пес.
_____________

Дома, квартиры, пламя споров
И доказательств по ночам,
Общажных стоны коридоров,
По ним скользить к другим мирам .

Помедлить, сделать остановку,
Так день пережитЫм кряхтит,
Мне лень планирует уловку,
«Все незачем!» - смеясь, твердит.

Закат качается навесом,
Паренье, за руки держась,
Одна, вторая, третья прессом
Стотонным на сердце пришлась.

Туман. Вся жизнь как наизнанку,
Казалось, нет тому конца.
Интерпретировали пьянку
Как поиск близости Творца.
____________

Ночь поздняя, я в тишине бреду,
Окутан рефлексией липкой,
Та грань, её перетерпеть смогу,
Но не узнать, где совершу ошибку.

К чему и от чего бегу,
Где правда, и зачем я рушу
Бытийный строй в своём мозгу,
Бессмертием врастаю в душу?

Не падая, но креном став,
Судьба выводит неизбежность
Своих особых планов, прав,
Как-будто проявляет нежность.

Все стало лучше, книжный плен,
В нем тайны клок, фантазий шелест,
Но плотность набухавших вен
Гремучестью страстей оделась.
_____________

На вечно сером небосводе
Укол злаченою иглой,
Как приговор местной природе,
Здесь будет город, немец злой

Очерчен циркулем, измерен,
Барокко ставленник Петра,
И Анфилад узор высокомерен,
Поют, как хор, балтийские ветра.

Но так широкий ракурс виден,
А там внизу в живой земле
По коммуналкам люд гибриден,
Кишит, роится в толчее.

Дворов прорезанные норы,
В них тьма навершее копья,
Скрипят, как каторжных оковы,
Здесь двери древнего жилья.
_____________

На быт деревни наросла
Цивилизацией постройка,
Хрущевок блочная тюрьма,
С водой горячей рукомойка.

Во всем похожая на мир
Района спального округа,
И дом, алтарь, и лес, и тир
Как для меня, так и для друга.

Зимовье с ледяной горой
На санках вьюгой проносились,
Чередованье месяцев игрой
Мне дома часто ночью снилось.

Так прожил три десятка лет,
Провинциальные пенаты
Коверкают менталитет,
Но духом мы аристократы.
____________

Движение, переходящее в поток
Из мыслей, накрывает плотно,
В нем сгустки чувств, надежды сок
Всей массой бъют струёй холодной.

Как выйти из под ней в покой,
В его безбрежный омут погрузиться,
Очистить человечий слой
И с пустотой надмирного сродниться.

Там нет названий, образов, имён,
Предметов, ощущений. Память!
Одной тобой я сам в себя внедрен,
Но постепенно начинаю таять.
_____________

Не помню многого теперь,
И тот другой, во мне живущий,
Куда-то отворяет дверь
С ему лишь рвением присущим.

И неизбежен этот шаг,
Он виден в череде моментов,
Сквозь жизнь несущихся, как знак
Первостепенных элементов.

Из них причудливая вязь
На быт и мысли наложилась.
Откуда ты во мне взялась,
И для чего здесь проявилась?
____________

Возможно, этот же вопрос
Я прежде на земле когда- то задал.
Натянут вновь канатный трос,
Как бы узнать, придётся ли мне падать.

Всех вечеров перекрещенье здесь,
Всех дум замешенная тяжесть
В мгновении сойдутся тем,
Что одному мне важным показалось.