Посмертие

Попав в силки меж рёбер жалюзи,
Январский вечер превращён в потёмки.
Молитва, обрываясь на «Спаси»
(«...и сохрани» за нас споют потомки),
Силясь добраться до Бога, теряет связь
С горлом, где родилась.

Слеза, сорвавшись вниз, перестаёт
Такой являться, обобщаясь в воду,
За столь недолговременный полёт
Помножив на забвение свободу.
Вырвавшись изо рта, словно воронье «кар»,
С кашлем выходит пар.

Январь повис листом в календаре.
Бросает в дрожь желтеющее фото,
Где жизнь подобна мухе в янтаре.
На нём застыл не Ты, не Он, а кто-то,
Выжавший из себя, будто из раны яд,
Времени дистиллят.

Молитву заменяет слово «дай».
Но если б мертвецы заговорили,
То стало ясно бы, что Ад и Рай
Не стоит разделять союзом «или».
Ибо посмертие отдано всем одно
Там, где черным-черно.

Когда слепая смерть прошепчет «спи»,
Сполна засеяв землю семенами
Гробов, как будто звеньями цепи,
Безмолвие разрушится словами -
Бог переходит лишь за гробовой доской
С божьего на людской.