Луций приветствует Марцелла!

   С радостью приветствую тебя, будучи в полном здравии и наслаждаясь покоем уединения ото всех тех забот, которым предавался на протяжении столь многих лет, пребывая сейчас вдали и от людских пересудов, и от той зависти, и от той лести тех людей, с которыми мне приходилось раньше общаться, совсем и не ведая теперь уже того, и даже и вовсе не интересуясь этим - а помнят ли ещё меня те, кого я и сам уже успел позабыть?
   Ты вновь сетуешь мне на то, что твои литературные труды не находят спроса и признания у публики, что мнит себя просвещённой, и я задаюсь вопросом - а что тебя смогло бы утешить в той ситуации, в которую ты загоняешь себя сам? Поверь, но ты слишком много придаёшь значения тому, что и вовсе не стоит твоих сомнений в своём истинном таланте литератора, когда, будь ты более немного равнодушным к успеху у тех, кто тебе и самому уже неинтересен, так и пребывал бы ты в полном душевном спокойствии. Но что же ты хотел, когда не я ли тебя отговаривал, и предлагал тебе заняться чем-нибудь другим, а ты всё упорствовал, пытаясь стать вровень с теми, кого ты и сам не столь ценишь, как ты мне уже писал об этом в своих предыдущих письмах, когда так ли и важно ли для тебя мнение тех людей, с которыми ты теперь проводишь столько много времени?
   Боюсь показаться тебе слишком настойчивым, но всё же хочу пригласить тебя в свою усадьбу в Байи, где ты сможешь отдохнуть от трудов литературных, избрав для себя, вместо того, возможность окунуться в беззаботное времяпрепровождение на свежем воздухе, когда здесь ты, быть может, позабудешь все свои такие незначительные, на мой взгляд, неудачи, и мы будем вместе пить вино с Хиоса (мне как раз привезли несколько амфор этого божественного напитка), и сидеть вечерами на террасе, взирая на лазурное море, что будет плескаться внизу у наших ног, разбиваясь белыми барашками о прибрежные валуны, а вечером перед нами будут танцевать красивые девушки в лёгких туниках, где под тонкой материей будет проглядывать изящность тонких линий очертаний их стройных тел.
   Поверь мне, и приезжай, и если тебе вдруг станет скучно, то к твоим услугам будет моя библиотека, где средь множества свитков ты непременно отыщешь то, что вновь придаст тебе желание сочинять, но не на потребу той равнодушной и пресыщенной ко всему публике, а для себя, находя в том удовлетворение и смысл жизни. Хотя, скажи мне искренне, - а того ли ты себе желаешь, чтобы твоё имя было обязательно вписано в летопись поэзии, когда позволь тебя уверить, что это всего лишь пустое тщеславие, и люди со временем позабудут буквально всех тех, кто так гнался за мимолётным успехом, ибо, время безжалостно стирает вчерашних любимчиков толпы из памяти равнодушных ко всему людей?
   Но умолкаю в своих наставлениях, и не желая своими поучениями быть тебе в тягость, ограничусь лишь тем, что вновь напомню о своём приглашении отдохнуть в моей усадьбе, а я постараюсь скрасить твой отдых в умных беседах обо всём, что нам только придёт на ум, когда ты и сам знаешь, как я люблю перебирать свитки, лишь прикасаясь к ним, даже и не разворачивая, а просто ощущая в руках всё то, во что люди вложили свой труд, пытаясь дать другим возможность ещё раз познать истоки вечной мудрости бытия. А, впрочем, решать только тебе. Пиши мне, и я с нетерпением буду ждать твоих писем, и сразу тебе отвечу, как только соберусь с мыслями, чем ещё отвлечь тебя от твоих забот.
   Желаю пребывать тебе в здравии и душевном спокойствии.