Живой!

      В середине мая 1945 года старший лейтенант Давид Карп, будущий мой отец, возвращался в Москву из Венгрии. Командование автомобильного батальона предоставила ему краткосрочный отпуск для поправки здоровья после перенесенной малярии. Её  он подхватил в воинском эшелоне на пути в действующую армию после окончания Алма-атинского пехотного училища. Давид даже не помнил, как его сняли с эшелона и поместили в госпиталь в венгерском городе Дебрецене.  Пока он лежал там три недели под неусыпным присмотром сестер милосердия из женского монастыря ордена кармелиток, кончилась война. И теперь, направляясь в столицу, Давид испытывал двойственное чувство: с одной стороны он радовался Победе, а с другой стороны было грустно от того, что так и не удалось  встретиться лицом к лицу с врагом.
      В поезде Давид познакомился с фронтовиком, который уже демобилизовался. Звали его Николай Манцуров. Это был худощавый мужчина лет сорока с черными вьющимися волосами, уже тронутыми сединой. Ходил он, опираясь на палку. И во время разговора, нет-нет, да и поглаживал правое колено. Из рассказа Мансурова Давид узнал, что до войны его попутчик был профессором в институте Стали и сплавов. В начале войны Николай добровольцем ушел на фронт, был дважды ранен. Второй раз тяжело. Пока лежал в госпиталях, решил жене не писать.
      - Знаете ли, Давид, Леночка у меня тонкая натура. Подумал: напишу, расстроится и что-нибудь с собой сделает.
      - А вы подумали, как она вас встретит?
      - Что вы имеете ввиду?
      - А то, что она даже не знает, живы вы, или нет.
      - Об этом я как-то не подумал. Но что же теперь мне делать?
      Николай разволновался, и отец, успокаивая его, предложил проводить его до дому, так как нога Николая разнылась и небольшой багаж  стал слишком тяжелым. Манцуров согласился и сообщил адрес. Им нужно было ехать в центр города, на Ордынку.
      Давид не удержался и поделился с Николаем своими сомнениями насчет передовой. Тот только рукой махнул:
      - Благодарите судьбу, что не стреляли в человека. Это, знаете ли, нелегко. Хоть он и враг, жестокий и ненавистный. Уж я-то знаю…
      Пока они разговаривали, поезд прибыл в Москву. Взяв такси, быстро доехали до места. Поднялись на второй этаж. Николай попробовал позвонить. Звонок не работал. Тогда Николай постучал. За дверью послышались легкие шаги. Мягкий женский голос спросил:
      - Кто там?
      - Леночка, это я, Николай!
      - Какой Николай?
      - Манцуров я, твой муж.
      - Неправда! Мой муж погиб под Курском, я и похоронку получила.
      - Неужели ты меня не узнаешь?
      - Уходите, пожалуйста, не травите мне душу.
      Николай посмотрел на спутника, ища у него поддержку. Давид же растерялся. Он впервые был в такой ситуации. Из рассказов людей, побывавших на фронте, знал случаи женской неверности. Ожидая худшего, Давид обнял Николая, они стали спускаться вниз. Вдруг, позади хлопнула дверь, и раздался отчаянный крик:
      - Коля-а-а!!!
      Мансуров оглянулся и увидел ее, свою Леночку. Стиранный домашний халатик и тапочки на босу ногу – вот всё, что на ней было. Позабыв о боли, Николай кинулся наверх. Палка с грохотом покатилась вниз по ступеням. Гулкое эхо разнеслось по всему подъезду, слившись с криком Николая:
      - Ле-ноч-ка-а!!
      Давид стоял ошеломленный и смотрел на душераздирающую сцену встречи двух любящих людей, которых едва не разлучила навсегда страшная война. И здесь, на лестнице жилого дома в центре Москвы, он осознал простую истину: нет ничего дороже жизни и не надо жалеть, что ты не нюхал пороха. Главное – ты живой! Живой!!

Май 2018 г.