Рыжик. Глава 12

                12
                ***
Утром, пришедший рано, бригадир Михаил Алексеевич, удивился тому, что дверь в сторожку распахнута, печурка давно прогорела, и вокруг никого нет. Такого, чтобы конюхи самовольно покидали свой пост без присмотра, ни когда не бывало. Выйдя из сторожки, он направился к первому загону, в котором стоял Рыжик, Каштан и Соловуха. Лошади взволнованно храпя, метались по загону, пытаясь выскочить наружу, но после того, как сбежал, вслед за Зорькой, Рыжик,  забор в загоне сделали выше, и уйти у коней возможности не было.
Такое поведение лошадей насторожило бригадира, он нутром почувствовал, что произошла какая-то неприятность. Поставив ногу на нижнюю жердь, для того, чтобы перелезть в загон, бригадир, внимательно следивший за лошадями, опустил взгляд на землю. Глаза его наполнились ужасом!  Посреди загона, залитые засыхающей кровью, лежали два изуродованных человека, вернее два трупа. В те времена два убиенных для маленькой деревни, каковой была Орловка, событие, почти приравненное к диверсионным действиям. Конечно, кругом было полно лагерей,  на  колючую  проволоку можно было натолкнуться в любом направлении, и иногда из-за этой колючки заключённые, в основном отпетые бандиты - рецидивисты, совершали побег. Их ловили, но если отлов затруднялся, по каким-то причинам, с ними не церемонились, всадив в их спины несколько пуль. В пятнадцати километрах от зоны находилась тайга, и если бежавшие добирались до неё, отыскать их было трудно, почти не возможно, поэтому их судьбу иногда решал автомат. Но это в лагерной жизни, а тут в колхозе, два трупа среди конного двора, такое с колхозной жизнью было не совместимо.
Михаил Алексеевич подошёл к лежащим трупам ближе.  Наклонился для того, чтобы определить личности убиенных, и не смог, настолько их лица были изуродованы и залиты кровью. На одном из них был одет Акимовский армяк, но фигура была иная. В руке другого  была зажата «финка», определить её лагерное происхождение было не трудно, освободившихся зеков было полно, и таких изделий, произведённых в лагерях, ещё больше.
«Возможно беглый зек» - подумал бригадир, перелез через забор и отправился в контору, вызывать милицию и следователя из Лесозаводского посёлка. Заодно позвонил председателю колхоза.
Вернувшись на конный двор, он увидел большое количество столпившихся у загона колхозников, которые возбуждённо переговаривались, строя фантастические версии случившегося. Несколько человек перелезли через забор, и стояли, наклонившись над трупами.
- Мужики, да это же Лёня Кабардинец, - сказал один из них.
 - Как же он попал сюда? – удивился второй.
           - А второй это точно беглый зек, – сделал предположение третий.
            - Кто ж их уложил? – повис в воздухе самый главный вопрос.
    Тревожная весть быстро облетела деревню, народу собиралось всё больше и больше. Появился Вася Горбатый, трясущимися, с похмелья,  руками зацепившись за верхнюю жердь, перелез через забор и подошёл к трупам.
     - Петька, - узнав в одном из них своего, так и не пришедшего домой племянника, воскликнул Василий, - допрыгался, уложил тебя Акимка.
       И тут, только все вспомнили о конюхах, а вспомнив, всполошились.
      - А где же Аким с Серёгой, куда это они сбежали?          
      В это время подъехали милиционеры, вместе со следователем. Следом явился председатель, а с ним и Серёга, стало ясно, что он здесь не причём, Серёга батрачил у своего родственника – председателя.
          Выскочив из машины свояка, Серёга кинулся к забору загона и, увидев                издалека Акимову сермягу, заморгал глазами:
- А чо Акимку убили? Ето точно Петька «Прокурор» завалил,  -заверещал он плаксивым голосом, - он обещал Акима убить.
- «Прокурор» вон, рядом валяется, с пробитой башкой, –  сказал кто-то из толпы.
И тут все переключились на Акима:
             - А ведь сегодня точно Аким должен был дежурить, - вспомнил бригадир, - я его никуда не отпускал. Сено он не косит. И зачем это Кабардинец  сюда припёрся,  натянул на себя Акимову одежонку? – Гадал бригадир. – И как попал на конный двор этот рецидивист?
            Подошедший следователь,  внимательно слушал гадания бригадира, и что-то помечал себе в записной книжке.
            В это время один из милиционеров обнаружил окровавленную кувалду:
          - Чья это кувалда? – спросил он у бригадира.
          - Акимова, - опередил с ответом Серёга, - он ей колья заколачивал, когда забор делал.
           - А почему эти лошади стоят отдельно? – указывая на Рыжика, Каштана и Соловуху, заинтересовался следователь.
           - А ето Акимовы любимцы, - опять поспешил с ответом Серёга.
           - Что-то много всего у вас здесь Акимова, - удивился следователь.
           - Я так думаю, что ето Акимка их прихлопнул, - вдруг, сказал ветеринар Семён Терентьевич.
             - Почему, ты так решил? - обернулся к нему следователь.
             - Дык он Кабардинцу обещал голову оторвать за своего жеребца, а с Петькой подрался, и после засадил его в тюрьму. Зазвал их на конюшню, и долбанул кувалдой по башкам.
          - Ну, это не так просто, одному двоих завалить, да ещё, если один из них  с ножом, - засомневался следователь.
          - Вы плохо знаете Акима, если он захочет, медведя один завалит, - не отступался ветеринар.
          - Смотрите у жеребца задняя нога в крови по самое колено, - сказал, вдруг милиционер.
          - Видно этого зека жеребец долбанул, внимательно присмотревшись к разбитому лицу Петки, - догадался следователь, как бы снимая подозрения с Акима.
         - Говорил я, что этот жеребец не доведёт нас  до добра, - запричитал председатель Цибулевский.
        - Ну, где же, всё – таки, этот ваш Аким? – Снова спросил следователь, - вы внимательней присмотритесь, не пропало ли чего с конного двора, может лошадей украли?
       - Кобылы Зорьки нет, и дрожки выездные пропали, - сообщил осмотревший хозяйство Серёга.
       - Значить, без участия вашего Акима, в этом убийстве, не обошлось, раз он сбежал, - сделал вывод следователь.
       - А я, что говорил, - воскликнул Семён Терентьевич, - ищи теперь ветра в поле, - как будто он больше всех был заинтересован в поимке и привлечении к ответу Акима Бычкова.
       - Ничего, найдём, - убеждённо заверил следователь, и начал, под протокол, опрос свидетелей, скорее тех, кто хотя бы, что-то мог сказать по существу дела.
        Вскоре из МТС пришла машина ЗИС -5, трупы погрузили в кузов и отправили в посёлок Лесозаводской, в морг, для проведения судебной  экспертизы.  Рыжика привязали в отдельном станке и заперли, как подозреваемого в убийстве одного из погибших. 
               
                ***
          А, ничего не подозревавший, Аким, в это время, находился за тридцать километров от произошедших событий, в посёлке Шигарском. С  Гаврилой простится он успел, после чего тот, в одночасье,  отошёл в мир иной, будто смерть специально дожидалась приезда брата Акима, хотя бы этим пытаясь внести маленький кусочек удачи в непутёвую жизнь забулдыги Гаврилы.  Похороны брата заняли два дня, на третий день рано утром, постояв у свежего могильного холмика, Аким утёр скупую слезу, набежавшую неожиданно на глаза, и, подхлестнув вожжами Зорьку, двинулся домой. Ближе к вечеру, подкатив к родному конному двору, Аким с удивлением обнаружил пустой загон, в котором он разместил своих любимцев – лошадей. Большая засохшая лужа крови вызвала у него тревогу,  и ужасная догадка поразила его воспалённый мозг:
        «Рыжика прирезали!?»
        Осмотрев общий загон, он обнаружил в нём, вместе с другими лошадьми, Каштана, в углу загона лежала Соловуха, Рыжика не было.
        «Точно, лишили жизни жеребца!» - пришла окончательная, убедительная мысль.  Расстроенный смертью брата, а тут ещё и лишившись любимого коня, разъярённый Аким, не зная с кого спросить о содеянном, кинулся в «конюховку» На лежаке мирно похрапывал его напарник Серёга.
        - Эй, ты, гад, - рявкнул Аким, Серёга вскочил и, в ужасе бешено вращая зенками, кинулся под широкий лежак.
       - Акимка, не убивай! – истошно завопил Серёга, представив себе, что, убившему двоих, его напарнику, ничего не стоит и его  зашибить.
       - Да зачем ты мне, поскуда, нужен, буду я об тебя руки марать. Говори, куда Рыжика дели?
       -  Ни куда твой Рыжик пока не делся, в дальнем станке стоит, запертый.
        - Почему это пока?
        - Дык вот, ты убил Петьку «Прокурора» и кабардинца, а следователь думает на Рыжика, што и он принимал в этом убийстве участие.
        - Ты чо, дурак несёшь, какое убийство? Ну, ка, вылазь  сюда, рассказывай всё, што тут случилось.
          Опасливо отстраняясь от Акима, Серёга вылез из под лежака, и начал торопливо излагать произошедшие события.
         - А причём же здесь я, меня же не было в деревне, я брата ездил хоронить.
         - Об этом никто не знает. Все думают, што ты сбежал. Ветеринар Семён Терентьевич, так и говорит, што это ты убил обоих, и смылси.
         - А этому коновалу, чо от меня надо?
         - Не знаю, это ты у него спроси.
      Озадаченный таким поворотом дела, Аким пошёл в станок Рыжика, тот обрадованно заржал, в надежде на скорое освобождение из плена, но конюх выпускать его не стал, насыпал в кормушку овса и ушёл в сторожку.
      Вечером к конному двору подъехала грузовая машина.  Милиционеры, приехавшие на ней, надели на руки Акима наручники, и увезли в посёлок Лесозаводской, в КПЗ.
                ***
         Следствие вёл опытный следователь Соловьёв Вениамин Макарыч. Первое впечатление от встречи, с привезённым из КПЗ, Акимом, произвело на него двойственное впечатление:
         Одно – доброе. Когда речь заходила о лошадях, подозреваемый в убийстве конюх, преображался, он находил такие слова, характеризуя их повадки, которые не любой человек мог сказать о своих родных братьях.
         Второе – равнодушное или даже злое, когда речь заходила о людях, каким-то образом замешанных в этом деле.
        - Какие отношения вас связывали с Леонидом Тлепсоруковым? – задал вопрос следователь.
        - А кто это такой? – вопросом на вопрос ответил Аким.
        - Так это же убитый кабардинец, а вы что не знали его фамилии?
        - Не знал, его по фамилии никто не называл.
        - И всё - таки, что вас связывало с ним, вы друзья?
        - Нет, я друзей не заводил, тем более таких сволочных. Мои друзья кони.
        - Почему же он сволочной?
        - Потому, што он не любит лошадей,  и не имеет к ним жалости.
       - Так значить, правду говорят, что вы хотели его убить, за то, что он завалил вашего любимого жеребца, для кастрации.
        - Да, я так говорил, но это так, простая угроза,  от злости. Хотя если бы кастрировали не жеребца, а его, я бы против ничего не имел.
        - Тогда зачем же вы позвали его на дежурство вместо себя, когда поехали на похороны.
         -Позвать больше некого было, все были заняты. Я уехал без спроса, и хотел, штобы об этом никто не знал. А он болтать не умеет.
         - Значить вам придётся отвечать и за то, что вы уехали без спроса, и за то, что, в такую страдную пору, угнали коня.
         - За это отвечу, но кабардинца я не убивал.
         - А какие отношения у вас были с другим убитым, Петром Буровым, известным по кличке «Прокурор»?
          - А какие у меня могут быть отношения с этой гадиной, которая издевается над лошадьми. Ему, што трактор, што лошадь, допусти, он всех переломает.
        - А, правда то, что вы его избили, и за что?
       -  Этот «Прокурор» издевался над лошадью, которая недавно ожеребилась.
        - Он хотел вам отомстить?
        - Да, однажды набросился на меня с ножом, и если бы не мой любимец, он бы меня прирезал.
         - А что это за любимец такой?  Второй конюх, что ли?
         -Кто?! Серёга? Да он размазня. Меня спас жеребёнок Рыжик.
         - Вас послушать, так все люди у вас размазни и сволочи, а хорошие только кони.
          - Так и есть, добро я получал только от коней.  А люди? Видимо хороших людей, около меня, мало было.
          - Как вы думаете, кто убил Леонида Тлепсорукова, если не вы?
          - Я думаю, Петька «Прокурор», пришёл убивать меня, и ошибся.
          - А кто же тогда завалил его, не мог ли это сделать ваш любимец Рыжик?
          - Не знаю вам видней, разбирайтесь.
          «Нет, этот человек не мог быть убийцей, - размышлял Вениамин Макарыч, - сгоряча он может искалечить любого, силища дикая, но чтобы вот так всё обдумать, собрать всех в одно место, на это он не способен, да и хитрости для этого у него нет, тем боле связав это с похоронами брата».
      После проведённых экспертиз и многочисленных допросов колхозников,
большинство из которых,  отзывались положительно об Акиме Бычкове. И особенно после того, как дал показания Шопин Василий, дядя Петьки «Прокурора».  Не утаив при этом  то, как он выдал племяннику график работы на конюшне, и поведав о том, что Петька действительно отправился убивать Акима. Всё события той ночи стали понятны правоохранительным органам: Пётр Буров убил Леонида Тлепсорукова, думая, что убивает Акима Бычкова, а жеребец Рыжик, возбуждённый запахам крови и необычными действиями против его хозяина, убил Петьку «Прокурора».  Это подтвердила и экспертиза: в первом случае удар был нанесён кувалдой, во втором лошадиным копытом.               
       Но суд над Акимом Бычковым всё - таки состоялся. За самовольную отлучку с места работы и угон лошади в трудную для колхоза пору, его приговорили к трём месяцам исправительных работ, но не по месту жительства, а в особом поселении. Было вынесено и судебное определение в отношении Рыжика: «В связи с тем, что жеребец по кличке Рыжик, принадлежащий колхозу такому-то, представляет собой угрозу жизни людям – суд постановил: в течение месячного срока отправить его на бойню города Шахтёрска, и предоставить, об исполнении данного определения, справку  судебному секретарю».