Клиент созрел

Давно это было, в те тёплые дни
Дышалось легко, беззаботно.
Когда остывая, заката огни,
Тенями играли свободно.
Вздыхал, ожидая трамвая народ,
Устав, возвращаясь с работы.
А может троллейбус какой подойдёт,
И то, хорошо для кого-то.
Но первым пришёл забулдыга один,
С авоськой в руках драгоценной.
Он был поначалу весьма нелюдим,
Но вскоре объект вожделенный,
В своём поле взора заметил "герой"…
Две женщины скромно стояли.
О помыслах наглых пьянчужки, они,
Себе даже не помышляли.
Ту, что помоложе, он взял в оборот,
Умишком блеснуть попытался.
Как всем стало ясно, в ответ никакой
Реакции он не дождался.
Тогда в ход пошла нецензурная брань,
Ведь выпито было немало.
Но дали отпор ему дамы, призвав
Мужчину, которых так мало.
И хвостик поджав, он смешался с толпой,
На время его позабыли.
Совсем не на долго, ведь анти-герой,
Свалился, подняв кучу пыли.
Он встал невредимый, с авоськой родной
Представьте он не расставался.
Но звоном бутылок раскрыл секрет свой,
Народ лишь стоял улыбался.
А тут и трамвай наконец подошёл,
Народ на посадку толпился.
И этот чудак, тот что был "никакой",
В вагон, весь в грязи, завалился.
Две женщины тихо стояли пока
Посадка людей продолжалась.
Зашли и они. Вот на сердце рука,
Комедия лишь начиналась.
Моложе - вагоновожатой была,
Постарше - кондуктором слыла.
У них в этот час пересменка была,
К несчастью того пассажира.
Кондуктор просила платить за проезд,
Сквозь массы людей пробираясь.
И вот перед ней "вожделенный" объект
Возник, со всем миром ругаясь.
Недолгой у них перепалка была,
Терпенье у всех на исходе.
Вагоновожатая громко тогда
Сказала: "Мужчина, выходим!"
Всё ж был не согласен с вердиктом наглец,
Качать стал права, упираться.
Но вытолкан был он взашей наконец,
Хотя и пытался держаться.
Такой поворот не предвидел никто,
Когда он прилично шатаясь,
Полез в дверь другую, надеясь на то,
Что встретят его улыбаясь.
Кондуктор от наглости этой тряслась.
На помощь призвав пассажиров,
Поддатого "зайца" уже матерясь,
Пинала к дверям что есть силы.
Повиснув на поручне, с последних сил,
Держался в дверях на подножке,
Подвыпивший сильно тарзан-гражданин,
Но ждать оставалось немножко.
Пинок… Та авоська, а следом он сам,
Летели уже из вагона
На улицу, в урну, стоявшую там,
Присели в неё беспардонно.
В мгновение ока на землю он пал,
Лежит на спине, отдыхает,
Но тут же патруль его под руки взял,
Откуда взялись, я не знаю.
Трамвай дверь закрыл, покатил, застучал,
Оставив лишь пыль за собою.
А стражи порядка, чтоб он не скучал,
Забрали клиента с собою.