февраль, четверг

И всё-таки, и всё-таки… Четверг.
Февраль, число тринадцатое, слякоть.
И город мой уныл – обнять и плакать.
Стать снегом и обнять… да будет снег…

И он пошёл, рывками и не весь, да я его всю зиму призывала,
но что-то видно с самого начала пошло не так, теперь прими, как есть –
прими, пойми, обрадуйся в ответ тому, что подарило это утро –
как будто в первый раз, и ты как будто сам первый раз увидел этот свет, –
и этот день, и белое окно, и облака застывшие, и тени,
как будто это первый день рожденья,
и миру до тебя не всё равно –
он весь с тобой и для тебя навек,
он дальше без тебя уже не сможет,
ты не случаен здесь,
ты не прохожий,
ты не пройдёшь, как этот день и снег,
и не растаешь, не оставив след,
как лист осенний не умчишься с ветром,
и мир откроет для тебя секреты,
ты сам для мира тайна и секрет…

Вот так я шла по снегу и по льду, и эту мантру тихо напевала…
Давай скорее всё начнём сначала – пусть снег идёт, и я под ним иду,
и жизнь идёт, и время, и вода, и поезда, и облака, и тени,
и этот день, и все его мгновенья – всё, что не повторится никогда...

Вот так я шла, и проплывал четверг
по небу, бесконечен и раскован,
и был февраль, тринадцатое, снег.
И день кончался, начинаясь снова.