День оказался на закате

День оказался на закате,
Мерцает алая заря.
А где-то там на повороте,
Гуляет некая душа.

Ну вот уже опушка леса,
Вдруг оказалась наяву.
Видна частичка белого света,
Которая будто бы в плену.

Видны пожалуй очертания,
Часовни маленькой такой.
Которая привлекла внимание,
В сей вечер видимо земной.

Ну а душа уже подходит,
Она наверное одна.
И что же время ей пророчит,
Придётся узнать у алтаря.

Дверь открывается со скрипом,
Ну а внутри свеча горит.
На потолке будто постскриптум,
И лик святого вдруг дрожит.

Ну вот однако и распятие,
Господа Иисуса Христа.
И кажется что в одночасье,
Мир канул вовсе в некуда.

Осталось внутреннее пространство,
В которое есть сама душа.
И в сем святом ином убранстве,
На нет сошли и времена.

Стала душа вдруг на колени,
Некое благословение ждёт.
Вокруг как будто бы забвение,
И неких мыслей лишь полёт.

А губы про себя всё шепчут,
Тут рядышком у алтаря.
Ну а глаза как будто слепнут,
Ведь рядышком горит свеча.

Вдруг задрожал однако голос,
Молитва в тишине слышна.
Становится дыбом и волос,
Нет ощущения бытия.

Есть ощущение некой тайны,
Которая скрытна как всегда.
А чувства видимо тревожны,
Гложут грехи наверняка.

И снова, снова на закате,
Там на опушке далеко.
В часовне сия душа и плачет,
Ведая бессилие своё.

И просит стойкости, прощения,
Ответ придётся ей держать.
В тайной обыденной вечере,
Что-то о себе повествовать.

Готовится быть к покаянию,
В сей неподдельной тишине.
И в здравом всё -таки сознании,
Вновь узнаёт что о себе.

Вдруг тень там некая промелькнула,
Да неужели Бог у алтаря.
Сие от неё не ускользнуло,
Сие предвидели небеса.

А вечер видно обещает,
Тайну сию не выдавать.
Ну и наверное предвещает,
Душе сию исповедь принять.