189. Кровавые монеты

Уитни и Джастин дружили с пелёнок,
Любили друг друга давно и до дури,
Как Петр и Февронья, щенок и котёнок,
В забытом посёлочке, в штате Миссури.

Кипела там жизнь, потом что открыли
В поселке завод по добыче металла,
Две шахты с блестящей сверкающей пылью,
И свежим углем всех шахтеры снабжали.

И как-то под вечер Уитни и Джастин
Решили в тех шахтах свиданье устроить.
Горит интерес, сердце рвется на части,
Когда небо синее темень накроет.

И тьма наступила. Вдали идет пара,
И нежное чувство в груди так колотит.
То чувство – награда, экзамен и кара –
В пещеру идут, чтобы стать одной плотью…

Заходят все глубже. Нога человека
Сюда не ступала еще никакого.
Лежат, наслаждаясь тихонечко сексом –
«Любовь до конца» – три прекраснейших слова.

Но кое-что вдруг привлекло их внимание:
Уитни задела рукой сталактиты,
И взору открылась великая тайна:
Тяжелый сундук, до вершочка набитый.

Свалился на землю и ключик массивный,
Откуда-то сверху, ударившись, выпал.
Похоже, сокровищ редчайших, красивых,
Какой-то герой в сей пещере отсыпал.

Монеты блестящи и ярки, как звезды,
Из чистого золота, с черепом литы,
Зовут за собою, в драконьи гнезда,
И шепчут на ухо; влекут, как магниты.

Большие червонцы с гербом и короной;
Гульдены ли, фунты ли, шиллинги, франки
Навек захватили их взгляд окрылённый
И разум затмили, двоим наизнанку.

Забрали тот ящик с собой молодые,
На заднем дворе ото всех закопали,
И с ночи той темной напала гордыня;
Монеты кровавые спать не давали:

Во снах приходили, давили на горло.
«Вы взяли чужое» – и кровь на картине;
Топтанье за дверью, и стуки по окнам.
Погибли все птицы, собаки и свиньи.

Усохли цветы и деревья погнили,
И меткой драконьей бледнеют запястья.
А вскоре родные слегли вслед за ними.
Какое, не весть, пробудили проклятье!

Смекнула Уитни, что дело в монетах,
Да только уж поздно: проклятье не снять им.
Они были скрыты от белого света
Бандитом-убийцей, маньяком заядлым.

Вобрало то злато в себя эту нечисть,
Маньяк же сказал, засыпая пещеру:
«Кто вскроет сие, тот на десять столетий
Не вкусит ни счастья, ни смеха, ни веры.

И пусть все живые поблизости чахнут,
Погибнут все птицы, собаки и свиньи.
Червонцы мои насквозь кровью пропахнут;
Я ей разрисую пейзаж на картине.

И будет мой призрак шептать в сновиденьях,
И сдавливать горло, толкать к суициду,
Стучаться в окно и топтаться за дверью.
Монеты – убийцы, желанные с виду!

Я кровью чужой не насыщусь вовеки,
И властью над миром с царем Вельзевулом»
Он гордо закрыл свои смуглые веки,
И бросился в реку, на завтрак акулам.

В отчаянии бросили прямо с обрыва
В глубокую реку, сундук привязавши
На шею себе, на съедение рыбам,
Неся свои души к ангелам павшим.

Но Божьи дорожки неисповедимы:
Скользнула веревка, омытая кровью –
Разбился сундук, и лишь струйка от дыма
Осталась от тех ядовитых сокровищ.

Опомнились оба, из уст же – ни слова,
И пусть были жертвы поступка по дури,
Они победили, влюбленные снова,
Уитни и Джастин из штата Миссури!

март 2017