Зевс - ценитель красоты

Громовержец удалой был мужик весёлый -
Не страдал и не потел от любовных мук,
Относился горячо он к вопросам пола
И красоткам не давал вырваться из рук.
Но ревнивая жена, мстительная  Гера,
Строго глянув  из окна, принимала меры -
На красавиц молодых напускала чары,
Чтоб немного попритих сластолюбец старый.

Только старому бойцу возраст не помеха -
В совращении девиц у него талант.
Вот бы с пассией хоть  раз на курорт уехать
На Канары, на Кавказ или в Таиланд.
На Олимпе скукота – боги да богини…
Бойкий Зевс давным-давно разобрался с ними:
На фронтах любовных битв проводя атаки,
И в законном состоял, и в гражданском браке.

Как-то сам себе сказал  этот грозный дядя:
«Любопытство – не порок, если выйдет прок…
Вот куплю большой бинокль, чтоб, на Землю глядя,
Всё про подданных своих разузнать я смог.
Править миром нелегко. Где за труд награда?
Ведь расслабиться  порой даже богу надо.
Эх! Под боком у жены по ночам не спится,
А под носом, как назло, мельтешат девицы.

Сколько сладостных имён скрыто в телефоне!
Сколько граций и дриад ходит по Земле!
Ты попробуй усиди на высоком троне,
Рассуждая целый день  о добре и зле!
Из кувшина  хлебанув сладкого нектару,
Я могу ещё задать этим девкам жару.
Хоть мелькает седина в бороде кудрявой,
Насладиться красотой я имею право!»

Кто преданья не слыхал про царевну Леду,
Тот не в курсе половых Зевсовых затей.
К спящей деве под кустом притулился лебедь,
Хитрый будущий отец Лединых детей.
Та спросонья прогонять лебедя не стала,
Но когда коварный бог влез под одеяло,
Средь нескошенной травы в пурпуре измятом
Было поздно причитать и ругаться матом.

Это что за чудеса, что за наважденье?
Лебедь, крыльями взмахнув, деве подмигнул.
А когда бесстыжий Зевс сбросил оперенье,
Леда сразу поняла, кто её надул.
Свежий ветер пух разнёс и развеял перья.
У красавицы к богам больше нет доверья!
Утки, гуси, индюки, петухи и куры
На такое баловство посмотрели хмуро.

Ну а Леда на гнезде, как простая квочка,
С перепугу отложив сразу три яйца,
Зевсу высидела вдруг сыновей и дочку,
С возмущеньем  костеря ловкого отца.
Дочь Елена на беду выросла Прекрасной.
Легкомысленных особ в жёны брать опасно,
Женихов – полным-полно, только пожелай!
И попался на крючок олух Менелай.

Лишь из Спарты муженёк по делам уехал,
Объявился милый друг – доблестный Парис.
Нелюбимые мужья – жёнам лишь помеха,
Ждёт нередко бедолаг вот такой сюрприз:
На дверях большой замок, сундуки пустые,
Простодушные  мужья снова холостые…
За любовником жена упорхнула птицей,
И Троянская война скоро разразится.

В Эрмитаже на стене есть одна картина
На картине этой Зевс, вроде, не у дел:
Не сплетаются тела, не скрипят пружины,
Но наивной девой бог всё же овладел.
Разлеглась среди перин томная Даная.
В нашем городе большом кто ж её не знает?!
Не скрывая наготы, сбросив одеяло,
С золотым дождём она Зевса принимала…

Были ей запрещены плотские утехи,
Доля женская, порой, как полынь горька.
Знать, аргосскому царю было не до смеха -
Знал правитель, что падёт от руки внучка.
Но на Зевса и царям не найти управы.
На Земле всегда во всём боги будут правы,
В исступлении страстей  наплодив детей.
И одним из тех детей стал герой Персей.

Неразборчив был Зевес, шастая по бабам,
И в желаниях своих был предельно прост -
Никого не пропускал – ни крутых, ни слабых,
Даже если вместо ног бился рыбий хвост.
И от рыбьего хвоста прок бывает тоже -
Эвриному позабыть нам никак негоже,
От её любовных ласк родились хариты.
Как три грации они в мире знамениты.

Как-то раз на берегу в полосе прибоя
Появился из кустов белоснежный бык.
Потемнело в тот же миг небо голубое,
Лишь пред дочерью царя этот бык возник.
Дева дивной красоты, что звалась Европой,
Стала зверя щекотать и по холке хлопать,
В том быке не распознав скрытого мужчину,
Влезла, дурочка, смеясь, бугаю на спину.

Бык рванулся и поплыл, море забурлило,
Постепенно в синей мгле исчезал дворец.
Дева в пляшущих волнах юбку намочила
И, схватившись за рога, думала – трындец.
Зевс с добычею на Крит высадился тихо -
В эротических делах не нужна шумиха.
Он под шкурою быка прятался от Геры.
Вот такие мужики трусы-лицемеры!

Гера мужа стерегла, но не уследила -
Старый хрыч пошёл опять девок совращать.
Из скопленья облаков улыбаясь мило,
Он девицу без труда затащил в кровать.
Звали эту «мадмазель» кратким словом Ио.
Зевс с красоткой поступил очень некрасиво:
От безжалостной жены укрываясь снова,
Он любимую свою превратил в корову.

Гера тут же наняла  Аргуса в охрану,
Чтоб с бурёнки не спускал сотни зорких глаз,
Чтоб на луг её водил, просыпаясь рано,
И на травке дотемна терпеливо пас.
А ещё корову ту жалил злобный овод.
Для злорадства это был подходящий повод.
Из-за Зевсовых измен пребывая в гневе,
Гера мстила, как могла, безответной деве.

Зевс, не ведая стыда, вопреки угрозам,
Много в тайне совратил царских дочерей!
Согрешив в который раз у жены под носом,
Он привык  следы греха заметать скорей.
Перетрахав всех вокруг барышень прелестных,
Может, стоит дать зарок жить отныне честно?   
Ведь застукав с муженьком новую девицу,
Неуёмная жена снова разъярится.

Вот опять она спешит по дороге в чащу.
Путь по Зевсовым следам ей давно знаком.
Надо  дома у печи отдыхать почаще
И не бегать по лесам вслед за муженьком!
В этот раз виной всему юная Каллисто.
Гера парочку в кустах высмотрела быстро,
В гневе топнула ногой, грозная - как прежде,
И девицу облекла шкурою медвежьей.

Беспощадною  рукой смят венок из лилий,
Скрыта шубой меховой девичья краса.
Чтоб медведицу в лесу вдруг не подстрелили,
Зашвырнул её дружок аж на небеса.
Возвращать  ему домой деву неохота.
Тёмной ночью в небесах ей нашлась работа.
И теперь, когда в ночи Гера с Зевсом  дремлют,
Льёт Каллисто из  ковша звёздный свет на землю.

Громовержцу  без девиц как всегда не спится,
Так и хочет улизнуть снова за порог,
Ну, а Гера у огня  вяжет рукавицы,
Чтоб от вирусов зимой бог не занемог.
Говорят, что каждый день при любой погоде
Он с биноклем словно тень по Олимпу бродит,
Подкрепившись втихаря горсточкой виагры,
Как в минувшие года - боевой и храбрый.
5-6 декабря 2019