Глаголитерра, 4. Вроде, как ветер чуешь

«Бег времени спешен. За один день прожить двадцать – таковы темпы событий. За пять лет – сто. За одну жизнь – двадцать, так же усилилось и напряжение пространственных энергий, а с ними и ритм сознания: калейдоскоп событий внутри и вовне. Знаем смысл ускорения. Это работа Огня»
(из синенькой тетрадочки).
3. http://www.stihi.ru/2020/02/06/4272

Утро. Пьём кофе под спокойный перестук колёс. Ощущение, что снова по-домашнему стало всё. Как много лет назад. Когда мы с женой недолгих девять лет оба были журналистами. Творили в свободном полете. Сейчас мы можем себе это позволить только в отпуске. Никакого телевизора, из которого сыплются новости-"хреновости", простите уж за цитирование вагонного лексикона... В квадрате экрана – в окне вагона - чистое зеленое высокое и голубое. Не северное тяжелое низкое серое и корявое. Не бесконечный мелкий дождь тяжелого болотного лета. Высоко. Легко. Мы не на службе, мы живём в поиске. Мы читаем у окна. Выходим по очереди курить. В тамбуре для курящих сладковатый запах сена. Понятно – едем в направлении чудной Чуйской долины. За окнами пейзаж узнаваемый, знакомый, хотя не были мы здесь еще никогда. Это бывает, когда идешь в правильном направлении. Вроде, как ветер чуешь.

...а ветер бежит по лужам
А ветер играет в прятки
А мы с ним на этом дружим
У нас такие повадки
У нас с ним общая юность
И даже раннее детство
И даже - страшно подумать
Из рая общее бегство!
Он любит меня, как прежде
Он всей душой понимает
Как плачет в ярких одеждах
Бескрылость моя земная

Разговорились с попутчиком. Он угадал в нас журналистов, назвал себя одним из литературных псевдонимов – ладно, это имя я тоже назову, потому что встречи с ним потом еще будут - итак, редактор местной студии телевидения, Николай Бардамай. Музыкант, композитор. Николай удивился, что едем так поздно: «у нас обычно в это время уже снег лежит на перевалах, не сезон. Зато сейчас отдых - не то чтоб дешево, - бери даром! Зимний горнолыжный бум еще далеко. Так что вы верно выбрали время для ознакомительного круиза». Может быть, он немного подшучивал над нашей явной интеллигентной бедностью. А может быть и просто хотел сказать приятные всем сладкие слова «плиз, круиз». Горы он знал в пределах туристических маршрутов. Уймонская долина? Ни разу не был, всё как-то недосуг, да и зачем? – горы везде горы. Вот они под окнами, чуть ли не в огороде. На вокзале, прощаясь, он порекомендовал нам узнать о дивных местах в городском книжном универмаге, там собирается вся "ойкумена местной эзотерики". Такая вот шутка. Нам не понравилась. Но я пожал его руку, и понял, что это он от неловкости сказал, что на самом деле хотел сказать другое. И действительно, отойдя на пару шагов, Николай повернулся к нам: «если захотите, вместе работать, готов хоть сегодня взять вас на работу в нашу телекомпанию. Звоните». И очень уверенно обозначил: «до встречи».

Это радостно, когда ты людям нужен в такой степени. И спокойно, когда вестник выходит тебе навстречу. Потому мы вошли в зал эзотерической книги, яко во часовню при дороге. В очень приподнятом настроении. Прошли, посмотрели знакомые книги, прикоснулись пальцами к корешкам – хорошо, когда рядом родные и близкие. Посмотрели карту Алтая. Дорого. Впрочем, нам тогда всё было дорого. Потому что работали мы не на хлебном месте, руководили клубом для молодежи. За игры с детьми платят не особо круто. Что и правильно - разве за любовь нужно платить?

Но пора спрашивать дорогу. И девушка-продавец тут же отвела нас к стеллажу, за которым подписывала тоненькие брошюры стройная сероглазая женщина с абсолютно не запоминающимся лицом. Просто как силуэт помнится. Бывают такие блок-защиты. Человек-невидимка. Она написала нам на брошюре адрес и номер квартиры, мы знали, где этот дом – только что проходили мимо.

5. http://stihi.ru/2020/02/07/9011