Оттиск на реальности, не претендующей на то, чтобы

Вот так. Я сделал то, что сделал,
и не хочу менять итог.
Колонна, арка или стела -
не суть. Прижизненный чертог

мне возведут не злые бесы,
а крылья ангела. Поверь,
вся соль небесного процесса
заключена во мне теперь.

Ведь пересказы отговорок,
что позволяли выдыхать,
когда тебе ещё под сорок
(ну, может, в крайнем - сорок пять) -

уже давно, что анекдоты
для оступившихся меж строк
вопросов уровня «эй, кто ты?»,
«а кто погиб?» и «как ты мог?»...

Ну, как-то так. Из объяснений
концептов новых не сваять,
и суть обыденных явлений
как аксиому не познать,

меняясь вынужденно в стрессах
от неумеренных потерь
надежд, зонтов, манер и веса.
Тебя в окно, а ты им в дверь,

да, жаль - закрыто. Быть несмелым,
ступив на вечности порог,
где слово, выросшее в дело,
сожгло прологом эпилог,

давно не в тренде. Жизнь - умора,
что заставляет двигать вспять
и потерпевшего, и вора,
и тех, кто станет осуждать

обоих первых, как задротов,
что не сумели верный куш
сорвать с раздачи. Смерть - острота,
в которой образ божьих душ

легко меняет цвет и тему
своей реальности земной,
переложив, как теорему,
сакральный базис. Быть собой -

удача, знаешь ли, из вечных,
но мне, пожалуй не грозит,
уж слишком просто и беспечно
я пью росу с гранитных плит,

и наверху давно смеются
с моих ужимок. Суета
антропоморфных эволюций
в тоске падения с моста

уже, наверное, тревожит
лишь светлый образ той весны,
когда с отметками на коже,
как буква рока со стены,

явился я, чтоб неумело
внести за прошлое залог.
Вот так. Я сделал то, что сделал,
и не хочу менять итог.