достать чернил и плакать

вытирающие перепачканные цветовой палитрой №1858 губы
глаза очерчены углем
тыльной стороной запястья
кутающиеся в черные балахоны готические феи
     при них не расплачешься
вопрос достоинства
продолжает звучать потревоженными обертонами риторичности
     изгнанный с острова Св. Елены ворон
слегка прихрамывающий на правую лапу
на педикюре левой небрежным почерком
     love
all you need рассыпались
легкой изморозью слез на рассвете углубляющейся
словно в мысли о собственной состоятельности
в синдром навязчивого состояния ложно понятой предназначенности осени
     слезами не могу больше
над Африкой и Европой
трансатлантического перелета в страну детских грез
     на не принимающей более сигналов извне
продолжающей блюсти высокомерную мимику при
отныне бессмысленной игре
     изъясняющихся на глухонемом
проходящих сквозь маятниковые двери слагаемых текстов
самодостаточных образов обитателей коллективного бессознательного
«Стрелочник» от  Йоса Стеллинга
(В фильме очень мало слов, а те, которые звучат,
не имеют сами по себе большого смыслового значения и остаются без перевода)
          продолжающей хорохориться телевизионной антенне
лишь монотонные заикания телеграфного аппарата
на заброшенном чердаке хрущевской пустой коробки
кто-то сжег ноябрьской ночью все вызвавшиеся добровольцами
спички
     кракелюр
вдавленных под быдлеанские прибаутки идола неославян
ведущих из города прочь тротуаров
в видевшую Создателя в лицо землю
словно рефлексия о тебе моей непутевой жизни
подслушанная репетиция уволенных статистов театра абсурда
     оставленные в дураках наемные строители
самой великой фикции ХХ века
рассказывают друг другу безэмоциональные сюрреалистичные сны
малорадиактивный распад ритуально-мифологического бессознательного
о прошедшей мимо по другой стороне
наличествующего в каждом городе этой страны проспекта
торопящейся на выход жизни
я сжимаю до синегубой боли на немеющей руке
место где должен быть
                пересохший пульс