Янош Корчак Перелистывая подчёркнутые страницы

               
Может, в жизни было по – другому,
Только эта сказка вам не врёт,-
К своему последнему вагону,
К своему чистилищу – вагону,
К пахнущему хлоркою вагону,
С песнею подходит «Дом сирот».

                Александр Галич


                ***     ***    ***         
               


  «... Я полил цветы, бедные цветы детдома. Пересохшая земля вздохнула.
 К моей работе приглядывается часовой. Сердит его?  умиляет этот мирный  в шесть часов утра труд?  Часовой стоит и смотрит.  Широко расставил  ноги...

 Моя лысина в окне, такая хорошая цель. У него винтовка. Почему он стоит и смотрит?  Нет приказа».

(Из последних записей в дневнике, 4 августа 1942г.)


  Но приказ уже был заготовлен. Друзья Корчака  узнали об этом, достали для него документы, чтобы он смог скрыться.
Корчак отказался. «Не оставишь своего ребёнка в болезни, несчастье, в опасности. А здесь 200 детей. Как можно оставить их одних в запломбированном вагоне, в газовой камере?»

  С развёрнутым знаменем вместе с детьми вышел Старый  Доктор из Дома сирот под конвоем гитлеровцев. Дети не знали, что идут в последний путь. Отправились на вокзал, оттуда в товарных вагонах – в Треблинку, лагерь смерти.

  За 16 месяцев здесь было уничтожено  800 тысяч (!!!) человек,
среди них и двести сирот вместе с учителем...

   Теперь на месте газовых камер памятные гранитные глыбы. На одной из них надпись: «Янош  Корчак и дети».  Нет, это не память, это знак жесточайшего из преступлений.

 «... я никому не желаю зла. Не умею. Не знаю, как это делается», - записал он в дневнике незадолго до гибели.

... Я смотрю на портрет его, в глаза, полные добра, мудрости и печали. «Мир уродлив, и люди грустны» - сказал замечательный  американский поэт  Уоллес  Стивенс.
 
  Будто о нём. Но печаль Корчака не знала отчаяния. Он был деятелен и мужествен до конца. Его вопрос к взрослым в одной из последних статей «Одиночество старости»:

  «Жил ли ты? Какой же след ты оставляешь  на земле? Сколько деревьев посадил? Сколько кирпичей уложил на стройке? Кому и сколько отдал тепла?»
 
   Это вопрос – совет любому, подводящему итог своей жизни. Сам он ответил на него всей своей жизнью, отдав её детям.

  Глядя на фотографии, представляешь себе тихого, деликатного  школьного учителя. Таким он и был с детьми. Но деликатность его родилась не в тиши аудиторий и библиотек Варшавского Университета, где получил он диплом врача. Состраданию, гуманизму учился  он в детских больницах, куда пришёл после выпуска; в кварталах варшавской бедноты, откуда брал под крышу  Дома сирот брошенных, погибающих малышей.

  Тихий доктор  прошёл две войны – русско - японскую и Первую Мировую. Но и в огне войны не переставал думать о детях. Отмыв руки от очередной операции, садился у горящей свечи и под грохот пушек писал книгу о любви к ним.
Он писал эту книгу в 1914  - 1918 годах.
  С этой рукописью он и вернулся с фронта.
 
  Она была издана и стала одним из шедевров в мировой педагогике.
 
  «КАК ЛЮБИТЬ РЕБЁНКА» - назвал он свой труд.

 Первая часть была опубликована в Варшаве в 1919 году.
 Полный цикл, состоящий из четырёх самостоятельных  произведений: "Ребёнок в семье", "Интернат", "Летние колонии", "Дом сирот" - вышел в Варшаве в 1920 году.

  Писатель, а затем педагог, ЯНОШ КОРЧАК родился с выходом драмы «Каким путём?», получившей премию на литературном конкурсе.

  Это был литературный псевдоним двадцатилетнего  студента медицинского  факультета  Варшавского Университета  Генрика Гольдшмита.
 
  Он родился 22 июня 1878 года  в семье известного варшавского адвоката.
Он  рано потерял отца, помогал семье и много работал  (санитар, грузчик, репетитор), чтобы оплачивать свою учёбу.
  Занимаясь репетиторством, встретившись с детством,  неблагополучным в школьном учении, Генрик впервые начинает размышлять о причинах детских несчастий.

 Этим псевдонимом  отныне  он будет подписывать все свои литературные работы.
 С этим именем войдёт он в историю...

                Олег Матятин

                составитель и автор предисловия к книге "Корчак"

"Антология гуманной педагогики"

                Издательский Дом Шалвы Амонашвили    Москва 1998



 
                ***     ***     ***

                "Влюблённым шепотом очей целую рой радостных истин"

                Янош Корчак


                МОЛИТВА РАЗДУМЬЯ*

  Отче наш, как же странен мир, сотворённый Тобой. Какую странную балладу играет этот мир на арфе моей души. Как странно всё на земле, в глуби её и в выси. Столько странностей...

  Будь их меньше, всё было бы проще, скуднее.

 И вода - и огонь – и камень – и птица – и цветок – и гад ползучий – и звезда. Столько малых и больших существ. И человек.  Так похож он на все другие Твои творения.

 Странно, что можно так долго вглядываться в лес, в дерево в лесу, в ветку на дереве, в лист на ветке, в прожилки листа – и так странно час за часом пролетает в душе.

 Можно долго – долго всматриваться  в море или в каплю росы – и так странно проносятся в душе столетья.

 Кажется, так много знает человек – ищет, наблюдает, разгадывает, познаёт тайны тайн Твоих..
Ну, и пусть себе...

  Знаю, в красках,  в движении, в запахах, в щебетании птенца и в молитве звёзд Ты сам сказываешь сердечную, простую сказку, которую все понимают по – своему, – ведь не таишь Ты ничего, не скрываешь.

   Я гляжу в неприметную крапиву. Странное растение, её яркая зелень словно ядовитые стилеты.  Зачем ей эта броня, в чём её надежда, в чём справедливость, какое такое право она защищает – от меня, от земли и от солнца?

  И ЧТО есть крапива, ландыш, малина, яблоня, дуб?  Не в том вопрос, почему крапива жжёт, ландыш красив, малина сладкая, а дуб долгожитель. Не в том, кто из них вреден, а кто пользу приносит. Нет.

   В том вопрос,  почему мы, друг другу братья, друг друга не понимаем?

   Все  рождаемся: я, ландыш, дуб; дышим, едим, растём, любим – все мы: и я, и ландыш, и дуб. И все умираем.

  Почему из одной и той же земли: крапива, жасмин, малина, дуб, птица и гад ползучий – и я?

  Почему лебедь  и его пух белоснежный?

  Почему пар, вода, лёд и снежинки, и соли кристалл?

  Почему соловей  в ночи? И жаворонок, зависший в небе, словно капля солнца?

  Или вот ещё – что – то странное, на длинных лапках, тащит в панцире  тело своё и усами шевелит – зачем мне знать, как называется  это малюсенькое смешное создание?

  Оно живёт – и я живу. Братья. Оно живёт сейчас, и я – сейчас. Современники.   
И если оно одну из своих лапок потеряет, то заплачет по – своему...

  Мы братья по боли. Умрём – братья – смерти.
И самец ищет самку. Братья в пламени чувств, в вихре, в угаре страсти.

  А вот ползёт  что – то совсем мельчайшее, зелёное, - муравей для него  великан. Ползёт, спешит, от опасности удирает. Мы с ним – братья по ужасу, что вселяет в нас тайна...

  А, может, это старый орех влюбился в берёзу и там, под землёй, ищет её девичьего прикосновения? Копной своих растрёпанных ветвей  берёза соблазняет его, обольщает, а сама  в земле от него уклоняется и изменяет ему, с другим деревом корни свои сплетает.

  Много знает человек. Ну и пусть себе.

  Для меня, Отче, истинно то, что все эти странности  Твоей сказки  не только вокруг  меня, но и во мне пребывают. Я сам себе сказку сказываю, вовсе на Твою не похожую.

  Я потому всему противлюсь. Ничего  без меня не существует.

  Волен я вовсе не глядеть, а глядя – не видеть,  а видя – не замечать, видеть всё так, как мне самому хочется.
 
  Для Тебя – капля, а мне она кажется океаном. Ты солнца тучей заслонил, а для меня оно ярко светит. Возьму и приделаю человеку крылья. Выпил бесконечность  - до дна.

  А под травинкой раскинул шатёр и отдыхаю в тени. Из песчинки слил в кубок  столетнего вина.

  И греюсь себе на леднике...

  Ты, Отче, свою сказку сказываешь, а я из Твоей для себя свою собственную слагаю.

  Даже странно, что  странности  кругом такие странные. И что в миг можно прожить целые эпохи.
  Благодарю Тебя, Отче,  что вечен я и вездесущ и что всё оживляю дыханием своим.

  Благодарю Тебя, Отче, за волшебную тайну  Твоей  сказки.


                ***     ***     ***


                РАДОСТНАЯ   МОЛИТВА


  Боже Лучезарный!

 Расправил я плечи, глаза распахнул, грудь выпятил, улыбаюсь, голову высоко поднял. Смотрю, жду, слушаю. В жилах не кровь бьёт.

 А что?  Радость!

 Чего ты хочешь, Боже Лучезарный, за Твои щедрые  дары?
 Что до меня, то крылья мне не нужны:  земля мне в радость.
 И пусть облака надо мной, а вокруг  зелень молодая, чистая, и ручеек журчит.
 
 Пью воздух: «Твоё здоровье, Боже».

 Стою пред тобой в праздничном одеянии, в шелке солнечных нитей, радугой подпоясался – всё во мне поёт.

 Но петь я не буду, ибо не знаю песни, которая была бы Тебя достойна.

 Безмятежное настроение – я знаю; покой на душе – я владею; блаженное состояние – я чувствую. Сильный я – без колебаний и сомнений – добрый.

 Таким и пребуду...

  А ты, мой друг, не нашёл своего счастья? Ты ещё молод, ныряльщик неопытный.
Не умеешь из глубин выловить своё Солнце – то, что выходит Солнцу Божьему навстречу. Юный рыцарь, ты не слышишь гула битвы  Бога, в тебе, за тебя? Услышь!..

  Ты, Боже, брат мне, а не отец.
 
  Вглядываюсь, вслушиваюсь в радостную  сказку Твоей  жизни. Много путей, всяк волен  свой  выбирать.
 
 Верую!

 Столько новых истин рождается во мне.
 Истина, что я вижу. Истина, что есть у меня сердце. Истина, что мыслю и что вишня в цвету.
 
 Истина, что запою вполголоса или крикну во всю мощь.
 
 Влюблённым шепотом очей целую рой радостных истин.

  Твоё здоровье, истина!

 Чего ты хочешь, Боже, за твои щедрые дары? За снежинки и мыльные пузыри, за бездну вечности  и бездну неба?

 Тук – тук – бьётся сердце. В глубине души, куда нет хода мысли, рождается новое чувство.

 Радуюсь  и рождению,  и смерти.

 Шаг за шагом  восхожу к Тебе, утомлённый  и счастливый. А рядом тихая  сестра сна, белая  смерть, как царевна – девица.

 В руки Твои отдаюсь.

 Рой колибри и бабочек, цветы обступили меня.
 
  Я, озорник, отгоняю их, в ладоши хлопаю, хочу спугнуть, ловлю и подбрасываю, но крыльев не повреждаю, перышек не гну, лепестков не мну, не стряхиваю цветную пыльцу. Колокольчики и чашечки  взлетают, опадают,  тут же срастаются с землёй, дышат новым пламенем  полёта.
 
 Расправил плечи, улыбаюсь.

   Господи, чего  Ты хочешь от нас за твои щедрые дары?



*   - "Наедине с Господом Богом" ("Молитвы тех, кто не молится")-

впервые книга издана в Варшаве в 1922 году.

В России она переиздана в 1995 году Российским обществом  Яноша Корчака.