шелк прочитанного

просвистали конечности усугубления,
и плоть облекла кровопролитие,
проливаясь кувшином карьеров.

аплодисменты жердочек выкорчевали
столешницу из рук профессора,
лейтенанта амнезии.

очнись, о лейтенант амнезии,
проникни  в сугробы обветшалого.

скот просится в двери и погибель сгорбилась,
изобретенная членистоногими учениями
рэкетиров.
 
пасынки природы, потомки вытеснения
и оскорбления плоских величин,
проснитесь  великим вопрошанием песчаных
двигателей обездвиженных,
обезвоженных.

о скандал, приди тихо, как овечка,
как смерть, в наши дома,
в наши обители, в наши проклятые убежища.

стисни рукоятку, о снегирь,
о перелив цвета, тебе предстоит
великая битва за мрамор опоясания.

расколись, камень слезоточивый ,
пусть познание рухнет дохлым предметом
пред очами твоими ,
пред твоими органами.

и восстал, дико, отрезвленно,
тикающе, как сверстник постигнутого,
как край ласки, как шелк
прочитанного.