Живая память Матерей

Раздался стук, и тихий скрип двери
Разрушил легкую и светлую завесу
Установившейся повсюду тишины,
Залитой солцнем сквозь резную занавеску.

Тяжелым шагом стройный силуэт
Разрушил в миг десятилетнее забвение,
Осевшее на дом всего за пару лет.
Развеял сон его всего одним движением.

Усталыми глазами посмотрев,
Но тем же взглядом, как когда-то оглянулась.
Двумя словами сердце матери согрев,
Шепнула, словно ветер шепчет: «Я вернулась».

Из материнских глаз стекла слеза,
Смягчила губы, не сказавшие ни слова.
К груди прижалась мать, чуть отшагнув назад,
Так, чтобы дочь на фронт не убежала снова.

И чтобы уши не болели вновь
От проникающих сквозь сердце криков боли.
Холодные глаза, в которых вьётся кровь,
Не заболели вновь при виде крови.

Последовал тяжелый разговор.
Ведь мать расспрашивала дочь о самом сложном.
Увидела ли смерть и шла наперекор
Или ломала жизни тех, кто уже в прошлом.

Но руки вдруг разжались у двоих,
И дочь сказала: «Я остановила пулю,
Которая могла убить друзей моих».
И указала пальцем в комнату другую.

Мать осторожно в комнату вошла,
Чуть причитая, радостно, совсем негромко,
Но в тот же вмиг исчезли счастье и слова,
Когда мелькнула желтым цветом похоронка.

Остекленели светлые глаза,
На них давно уже белёсая завеса:
Не видно пыль вокруг. Никто ей не сказал,
Что дом ее окутали объятья леса.

Что холод завывающих долин
Из трещин просочился в комнату, как голод
Ворвался в жизни к обитателям родным,
И где остался лишь портрет в стекле надколот.

Счастливый путь в мечтах прожить своих,
Покорно сдаться, поддаваясь искушению,
Иль в памяти хранить, оплакивая их.
Нелегкое придется ей принять решение.

Тяжелым шагом стройный силуэт
Вернул назад десятилетнее забвение,
Осевшее на дом всего за пару лет,
И матери позволил жить с душой в смирении.