Война, жестокая война, война, зачем же ты нужна?

Совсем не нужна!  Никогда не нужна! Но раз она была, то важно, чтобы помнили тех, кто отстоял мир и подарил его нам. Давайте помнить!  А для начала соберем котомку Памяти. Бережно кладем в котомку одну из историй о тех, кто сломал хребет фашистской гадине: об  отце-богатыре и его сыне,  чернобровом и белозубом мальчишке—солдате, дочери, хрупкой, но отчаянной  девчонке, связной в партизанском отряде.
В далеком украинском селе Уралово  Знобь-Новгородского  района Сумской области  жила дружная работящая семья со сладкой фамилией Кисель. Отец Егор Пархомович, коммунист, грамотей, окончивший до революции церковно-приходскую школу, выполнял  непростые заботы председателя  колхоза имени Ильича, мать Прасковья Тимофеевна работала в поле и по дому (в хозяйстве была  степенная корова Рыжка,  заливистая собачка Розка, безымянные овцы, поросята, куры и гуси). Дети сызмальства помогали родителям: сын Андрей пас  гусей, а дочь Марийка кормила птицу, в школе хорошо учились  и в помине не знали,  что такое «двойки». Изба-пятистенка, обмазанная глиной и побеленная крейдой, не пропускала ни ветер, ни мороз, а соломенная крыша была надежней черепицы, на которую в семье денег никак не находилось. Жили дружно, весело, щедро и бережливо. Если  из соседнего села Боровичи приезжала на телеге родня, то на стол металось все: и сваренный в печи борщ с петухом, и жаренка в пузатом чугунке, и вареники с вишнями и со сметаной в глечике. Не обходилось, конечно, и без горилки-сливянки, рецепт изготовления которой хранился прабабушкой Параской в глубочайшем секрете. « А то как же, не поставишь сливянку на стол, никто и в хату не заглянет. А с ней, веселухой, и разговоры сочнее, и песни звончее»,- любила прихвастнуть своим гостеприимством Прасковья Тимофеевна. Гулко   стучали деревянные ложки о глиняные миски с варениками, а прадед, как настоящий генерал, ел  хромированной из нержавеющей стали ложкой, единственной на все село, купленной в сельмаге за большие деньги - три рубля пятьдесят пять копеек.  Что такое экономия, в семье тоже знали. Если же удавалось удачно продать  хлеб на ярмарке в Новгород-Северском, о котором нам поведал неизвестный автор в «Слове о полку Игореве», то копейка не тратилась, а откладывалась в сундук на «потом», на светлое будущее детей и внуков.
Так бы жить Киселям до ста лет каждому, но не тут-то было: злодейка - война постучала и в их дверь. Отец сразу же на фронт ушел, как и все мужики в селе, оставив колхозное хозяйство на жен, стариков и детей в надежде на скорую победу. А она совсем не скорой оказалась, долгих четыре года блуждала где-то  по городам и весям СССР, Польши, Венгрии, Германии… Провожая  мужа на фронт, Параска спрятала его ложку в надежное место и сказала: «Иди, воюй, но непременно к ложке своей возвращайся, я сберегу ее».  И ведь вернулся Егор к оберегу своему, нашей семейной реликвии.
В ноябре 1941 года в Уралово вошли немцы и сожгли все хаты, чтобы партизаны не наведывались за хлебом и салом. Прабабушка  вырыла землянку с маленьким оконцем. Это временное жилище не только спасло семью от холода в лютую зиму, но и после войны приносило пользу долгие годы: там неслись куры и  хранились мешки с пшеницей. Когда фашисты готовили карательные операции, полицай тайком предупреждал селян, и они уходили в лес. Дети не давали Прасковье Тимофеевне ни минуты покоя: Андрей в свои шестнадцать лет рвался на фронт, а Марийка в лесу заболела тифом, еле выходили ее. На старинную деревянную икону Варвары Великомученицы  бабы лили воду, ее потом умывали девочку и поили ее святой водой. Ожила Марийка, правда, кос своих лишилась надолго, пока новые не выросли. Но беда одна не ходит. Вскоре Андрей с двоюродным братом Степаном убежали на фронт, ошибочно думая, что он находится в Новгород-Северском. Их поймали немцы и предложили стать полицаями, иначе расстрел. Не струсили подростки, приготовились к смерти, но судьба милостива. Отвел их полицай к лесу, выстрелил в небо и крикнул: «Бегите, хлопцы, скоро наши придут!» Ночью холодный и голодный Андрей постучался в оконце землянки: «Мама, не бойтесь, это я». Долго молилась мать Святой заступнице Варваре, благодарила, что  спасла ее сына.
Нет покоя бедной матери ни днем, ни ночью. Стала замечать она, что Марийка часто отлучается на станцию. Не пускала, да куда там: «Пойду и все, я должна победу приближать, а не в куклы играть». Отчаянная девчонка была связной в партизанском отряде:  считала немецкие эшелоны с техникой, часто крутилась возле  вражеского штаба, все примечала, глазастая,  общалась с полицаями, выведывая у них нужные для партизан сведения и тайком в лес бегала. Не противилась Прасковья, а помогала дочери победу приближать, хлеб пекла партизанам, последним куском делилась. После войны вызвали  Марийку  в Путивль, сам Сидор Ковпак медаль «Партизану Отечественной войны  I степени» вручил девчонке и руку пожал.
Когда немцев прогнали с Сумщины, Андрей  сразу  же ушел сражаться с фашистами.  После окончания ускоренных курсов командного состава артиллерийского училища  в далеком Новосибирске   попал на фронт, чему был несказанно рад,  потому что не знал, что предстояло  пройти и огонь, и воду, и медные трубы на  Зееловских высотах и в Берлине при взятии имперской канцелярии, во дворе которой находился бункер ставки Гитлера. Воюя  в составе  одного из девяти гвардейских тяжелых самоходно - артиллерийских полков САУ Первого Белорусского фронта, Андрей не только много раз  проявлял мужество и героизм, но и  по-человечески, с пониманием относился к своим подчиненным солдатам, которые были вдвое старше своего командира,  берег и любил свою двадцатимиллиметровую пушку - гаубицу, содержал ее в чистоте и порядке, этого же требовал от других.  За личное мужество и отвагу в боях Родина  достойно наградила героя: два ордена Красной Звезды,  две медали  «За отвагу», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне».   Радовался лейтенант  наградам, но не зазнавался, часто ему  отчий дом снился , мать с сестрой, отец, о котором ничего не знал с тех пор, как 23 июня 1941 года ушел  он  на фронт. Жив ли? Пропал ли без вести? Или колесит дороги войны?  Тем временем старшина Егор Пархомович Кисель сам нашел сына в Берлине, обнял крепко и повел в фотоателье, чтобы фотокарточку на память сделать и  родне отправить. Долго рассказывал  батя, как воевал в Сталинграде: « Вот уж горюшка где хлебнули. Казалось, что горит Волга. Шли тяжелейшие уличные бои, свирепствовали снайперы, но мы сражались за каждый дом, за каждую пядь земли и победили».  Войну отец закончил в Будапеште старшиной. Он отвечал за фронтовой быт: несение внутренней и караульной службы, ремонт техники, рытье окопов, строительство укреплений. В его обязанности входили  и часы отдыха и досуга: устройство жилья, питание, починка обмундирования, стирка, баня, разговоры с боевыми товарищами, письма, посылки из дома, фронтовые концерты.
Вернулся Егор Пархомович в родное село, к сохраненной женой ложке, сразу же после Победы. Грудь в орденах и медалях. И что удивительно: награды те же, что и сына, за исключением одной! Медаль «За взятие Будапешта» оказалась самой памятной. Чуть не погиб тогда отец  в этой  венгерской  столице, которая   заняла  первое место по длительности уличных боев среди всех освобожденных  столиц. В ходе этой битвы противник, по разным данным, потерял от 100 до 188 тысяч  человек. И наших полегло много. Вечная им память!
Мирная жизнь встретила фронтовиков – победителей, моих прадедов,  трудами, заботами и великой радостью прабабушки Параски: похоронка обошла ее избу стороной, и муж, и сын вернулись живыми, невредимыми, не озлобленными, а с ясным светом в очах.  Вера ли, ложка ли чудо это сотворили? А  может, любовь? Не понять нам сейчас, да и не нужно. Главное - память сохранить о семье Киселей, о тех, кто  недоедал, недосыпал, болел, терпел, воевал, побеждал и жил честно, по совести. Спасибо вам, родные, и низкий поклон…