Матильда Кшесинская. сборка

Матильда Кшесинская
Звезда русского балета

           Чины и возрасты покорны
            Без исключенья все любви,
            Они кому-то не съедобны, 
           Прочистят пусть свои мозги!

            Природа нас таких родила,
           И нет альтернативы ей,
           И даже кто из нас святей,
           Любовь тем тоже подарила.

1

Какое блаженство нам знать о Кшесинской
Артистке в театре, самом Мариинском,
«Великой» -- так названной в нём балериной,
Ведущей и признанной всеми, как ПРИМОЙ!

Ей имя «Великой» присвоили дважды,
Любовником, мужем желал её каждый,
Царевичу лишь отдала предпочтенье,
Женой ему быть ей – в судьбе невезенье.

Романовых дома слыла фавориткой,
Князьям в нём дарила не только улыбку;
Вся жизнь и судьба её спета, как песня,
И миру всему она так интересна.

В искусстве же танца, в его исполненье,
В нём вся виртуозность и вся в вожделенье;
Наш русский балет привела к прославленью,
Примером явилась всему поколенью.

Все танцы её, как шедевр тот искусства,
Их весь эротизм так щекочет всем чувства,
В них ярких эмоций – глубины морские,
Тебя как бы топят в проблемы мирские.

2

Исполнив фуэте впервые,
Подряд числом аж тридцать два,
Ей стали подражать другие,
Её же – вознесла молва.

Она в театре – дива, прима,
Она же – вхожа в царский дом,
К тому ж, она, ещё помимо,
Одним лишь взмахом, как крылом;

Мужчин пленяла поголовно,
Ей все пытались угождать;
Она сумела столь проворно
Любовницей их дома стать.

А потому «Велика» дважды:
С царевичем была близка,
Затем Князья уто;лить жажду
Пытались с нею навсегда.

Мир осчастливила, родившись,
Под Петербургом, в Лигово;,
К балету как бы прислонившись,
Его освоила легко.

Её отец – поляк российский
В театре том же выступал,
Им весь театр Мариинский
Рабочим домом, словно стал.

Считался он непревзойдённым
Мазурки-танца знатоком,
В нём слыл всегда непобеждённым,
Когда и был уж стариком.

Мамаша – тоже танцовщица,
Но как могла же танцевать,
Когда ей было веселиться?
Судьба ей выдалась рожать.

От брака первого «досталось»
Ей целых пятеро детей;
С Кшесинским в браке восторгалась
И четверых растить вновь ей.

Сестра Матильды – балерина
А брат Иосиф – танцовщик,
Вот полная семьи картина,
И – знаменитый он мужик.

Он в наше время уже станет
Заслуженным РэСэФэСэР;
Но вот война внезапно грянет,
И нет достаточных всех мер.

В блокадном сгинет Ленинграде,
Он, как «остаток пирога»,
Балет наш прославлял к награде,
Искусством тоже бил врага.

Их прадед знатного слыл рода,
Наследство должен получить;
Интриги дяди – тормоз хода,
Богатство графа чтоб вручить.

Бежал во Францию, спасаясь,
Сменить фамилию пришлось,
В стране без имени «купаясь»,
Но жизнь продолжить удалось.

Дед также выступал на сцене,
Природой числился певцом,
Его конёк – искусство пенья,
В Варшавской опере певцом.

3

Судьба Матильды ясна с детства,
Была уже предрешена,
Стать балериною семейства,
Её готовили сполна.

Балет и опера – два вида
Искусств любимых у царей,
А потому судьба-Фемида
Свой приговор дарила ей.

Её заранее отдали
Искусству танца обучать,
В семье надеялись и ждали,
Что тоже будет выступать.

Азы балетного искусства
Познала дома с детских лет,
Но переполнить свои чувства
Помог Италии балет.

В Россию как-то на гастроли
Вирджинья Цукки «забрела»,
Её, увидев в танце роли,
Всю душу Мала обожгла.

Со страстью женщины влюблённой
Её пленил балета стиль,
Была девицей одарённой,
Преодолев в нём много миль.

Сдала экзамены экстерном,
Опередив своих подруг,
Став на пути настолько верном,
Войдя в балетный царский круг.

Её судьбу решил экзамен
Балетной школы выпускной,
Он словно, как тяжёлый камень,
Навеки стал ей, дорогой.

На нём и в полном их составе
Вся императора семья,
Предвестник будущей ей славе
Ценила танцы, не тая.

Своё монарше восхищенье
Искусством танца выпускниц,
Отдав, конечно, предпочтенье
Одной из многих учениц.

И этим самым предпочтеньем,
Матильду царь наш наградил,
Надежду выразив в преддверьи:
На путь звезды благословил.

«Мадмуазель! Так будьте Славой,
Украсьте русский наш балет!»
И Слава потекла, как лавой,
Восхищая целый свет!

Признав талант в ней балерины,
За ужином сел рядом с ней,
Для полноты же всей картины
И чтобы было всем видней;

С ней рядом сел и цесаревич,
Наследник трона, Николай,
Все расценили не как мелочь,
Она попала просто в рай.

При этом, погрозив им пальцем,
Как шуткой, вымолвил слова,
Не стал бы сын его страдальцем
И не накрыла бы беда:

-- Смотрите, не флиртуйте слишком! --
Имел он право так сказать,
Слова совсем не были лишни,
Красотку в ней смог наблюдать.

Монарший выбор не нечаен,
Мужчин все взгляды, как магнит,
Тянуло к ней и не случаен
В них возникал прекрасный вид.

Росточком была невысо;ка,
Изящна, с блеском красоты,
Высокой грудью с женским соком
И тонкой талией – мечты.

Своими формами и телом,
Лицом и польской красотой,
А проще – женщина вся в целом,
Характер вовсе не простой.

Своими формами впервые
Балету подан был намёк,
Что в танце шансы есть большие,
Какой от тела «брызжит сок».

Красив танцор лицом и телом,
Весь танец смотрится взахлёб,
А коль худой он, «между делом»,
Весь танец «входит как бы в гроб».

Не только виртуозность танца,
Но также тела красота,
Дают танцору больше шансов,
Тем выше Славы высота.

Конечно, сидя рядом с девой
И видя в танце всю, насквозь,
Не мог оставить мысли смелой,
В уме засела, словно гвоздь.

Она чутьём поймала мысли:
«Красив и молод, будет – царь!»
Обоих эти мысли грызли,
Как воплотить угар их чар.

Набравшись смелости, отваги,
Что вместе – лучше им двоим,
В дневник их будущей всей саги
Запишет: «Будет он моим!»

4

И вот она теперь в театре,
За первый сразу же сезон,
Она уже «светилась в кадре»,
Вдали маячил даже «трон».( Прима)

Сыграла в двадцати балетах,
Но, чтобы примой в танцах стать,
Таланта мало в «менуэтах»,
Другую надо роль играть.

Все знали, к ней неравнодушен
Престола будущий «Барон»,
Её девичий мир нарушен
Тем, кто займёт российский трон.

Под Петербургом, в Селе Красном
Военный лагерь сборов есть,
Театр в нём построен классный,
Что для военных тоже – честь.

Искусство знать для развлечений;
Матильда в нём играла роль;
Он не гнушался посещений,
Раз в нём засела эта боль.

И даже в дневнике – отметка:
«Матильда очень мне мила!»
Ему не помешала «клетка»,
Царевича не сберегла.

В её двадцатый год рожденья
К ней в дом явился Николай,
С тех пор немало уваженья,
А также многих сожаленья,
Всех наполняли через край.

Об этом знала вся Россия,
Красивый, чувственный роман,
Будила в нём любви стихию,
Ему мешал его же сан.

Всё было ясно им обоим,
Жениться Николай не мог,
Иначе, трон обеспокоен,
И не позволит даже бог.

Визиты стали регулярны,
Отдельный нужен Мале дом,
Им жизнь казалась лучезарной,
Но вскоре, всё же, грянет гром.

Он не скупился на подарки,
Купил он сёстрам особняк,
Любовь текла настолько ярко,
Что счастлив был отец-поляк.

Два года длилось это счастье,
Помолвка «взорвала союз»,
Принцесса Гессенская мастью
Ему закрыла этот шлюз.

Остались лишь воспоминанья
И в обращенье – простота,
Оставшись «Ники» с расставанья,
На «ты» -- на все его года.

Всегда оказывал услуги,
И это знали все вокруг,
Завистливые ей подруги
Отброшены на дальний круг.

Сама же Прима-балерина
В признанье не жалела чувств,
Её накрыло, как лавиной,
Ей мир остался, словно пуст.

Историки, балетоманы
Все в спорах истину «грызут»,
В романе пары что обманно,
И точки правды не найдут.

До небылиц доходят слухи,
Как будто был рождён и сын,
Но слухи те настолько глухи,
И портят весь объём картин.

Картин природных всех влечений,
Красивых, юных двух людей,
Так много злых о них тех мнений,
Не знаешь, что из них верней.

Сын жил у родственников в Польше,
Прожил он семь десятков лет,
Могли сказать ещё и больше,
Но не найти его и след.

5

Тем временем её успехи
В театре по;дняли престиж,
Почти исчезли все помехи
Для ведущих ролей-ниш.

Ей помогала даже пресса,
Ей воздавали похвалу,
Всё для поднятья интереса
В балете – новую волну.

Примером помощи от «Ники»
Известный служит яркий факт,
Ненужные убрать интриги,
Обидный ей свершили акт.

В честь коронации монарха
В программе значился балет,
Как символ, поднятая чарка,
Прославить царство много лет.

Балет «Жемчужина» всех славил;
Известный мастер Петипа;,
Но он Кшесинскую не вставил,
Ей неуместно делать па.

В присутствии царя с царицей,
Всей императорской семьи,
Чтоб лишний раз не «насладиться»
Напоминаньем их любви.

Но оскорблённая Матильда
Нашла у князя свой приют,
Он дядей был той самой гильдии,
Откуда все цари растут.

По слухам знатный князь Владимир
Любовником Матильды был.
Играл он роль тяжёлой гири
И в этом деле брешь пробил.

Итогом стал вердикт владыки,
Включить Кшесинскую в балет,
Петипа сгладил эти стыки,
Достойный дав царю ответ.

Ответом для Кшесинской только,
Специальный  танец, па-де-де,
Жемчужины всё той же Желтой,
Наперекор её беде.

Став украшением балета,
Повысила и свой престиж,
Не только благосклонность «света»,
Молва достигла и Париж.

Талант Матильды- балерины
От танца к танцу возрастал,
Не было лучшей в них картины,
А для неё, как и витрины;
И звёздный час её настал.

Талант способствовал успеху.
Её же фанатичный труд,
В неё свою вонзили веху,
А труд – сродни стал слову пуд.

Став Примой царского театра,
И весь почти репертуар,
(Ей, как ведущей, и для старта)
Вошёл, как в личный будуар.

Она в балете «Эсмеральда»
Заглавную свершила роль,
Достойна имени Геральда,
Подав в нём миру «саму соль».

Воспользовавшись своей властью,
Не разрешала никому
Отдать те роли даже частью
Её обычному врагу.

Когда в одном её балете
Отдали Лизу Энрикетте
Гримальди – гастролёрше роль,
Матильда ощутила боль.

Она восстала против воли
Давать кому-то на прокат
Её коронные в нём роли,
Итогом – стал её парад.

Конфликт с директором театров,
(Волконский был им, князь Сергей),
Пытался спутать все он карты,
Назначил штраф ей в сто рублей.

Исполнить роль в костюме с юбкой
Должна в балете «Камарго»,
Надула Маля свои губки,
Не стала одевать его.

Костюм не подходил к фигуре,
И спор решил, конечно, царь,
Штраф отменил, угасла буря,
В душе у шефа – только гарь.

В отставку подал князь Волконский,
Был на Матильду слишком зол;
Их примирил лишь лес Булонский,
Париж им стал, как новый дол.

Париж дарил ей тоже славу,
И даже тот же князь Сергей,
Знаток искусства и по праву
Статью хвалебную о ней,

В газете разместил подробно;
Её он школу посетил,
В её лице балет победно,
Как русский дух благословил.

6

Расставшись с Ники с сожаленьем,
Не затаила Маля грусть,
Она цветёт вся в вожделенье,
Судьба такая: «Ну и пусть!»

Поклонников всегда хватало,
Богатых, знатных – нет числа,
Она во флиртах не устала
И в них судьба её росла.

Сергей Михайлович Романов,
Царю – великий дядя-князь,
Давно готов крутить романы,
Ушла соперника боязнь.

Влюбился в Приму он серьёзно
Купил усадьбу в Стрельне ей,
Ему, Романову всё можно,
Удивлять, дразнить людей.

Стоит на берегу, у моря,
Электростанция дарит свет,
В ней Маля «топит своё горе»,
Себя храня от всяких бед.

Подарки сыпались на Малю,
Как манна с божьих всех небес;
Её вся жизнь подобна раю,
Любовь и слава взяли вес.

Он предлагал ей пожениться,
Но получил во всём отказ,
Гражданским мужем -- не стыдился
Всем людям быть, как на показ.

Уже в году девятисотом (1900)
Устроен был ей бенефис,
Хотя в указанном здесь годом,
Десяток лет над ней повис.

Лишь десять лет она на сцене,
А полагалось – двадцать лет,
Но не случилось много прений,
Приказ был сделать ей обет.

Достойный Ники и Матильды
Подарок сделал Николай,
Ему века в музеях быть бы,
Её он переполнил рай.

Змееподобную, с сапфиром
Брильянтовую дарит брошь,
В то время признанного миром,
От Фаберже – к ним царь наш вхож. 

Торжественный устроен ужин,
На нём – и новый с ней роман,
Он, словно стал ей просто сужен:
Андрей – он тоже из Роман…

Кузеном был у Николая,
Он – также и великий князь,
Любовь меж ними возгораясь,
Приводит их на ту же связь.

Матильда была старше князя
Всего на шесть «коротких» лет;
Родился сын от этой связи,
Итогом – бог послал привет.

В семье назвали Вовой сына,
Серге(ев)ич отчество носил,
Совсем неясная картина,
Кто из отцов его «почил».

Привязан был Сергей к Володе,
Он, всё же -- муж, Володя – сын,
Хотя потом, клялась в народе, 
Его отец – Андрей один.

Ещё прошло четыре года,
Настал период перемен,
В театр царский нет ей входа,
Ей по душе такой обмен.

Работать стала по контракту
В других престижных всех местах,
Несёт она как будто вахту
В других театрах, городах.

Огромны стали гонорары,
Все роли главные – за ней;
Танцор явился новый в пару,
Не ускользнуло от людей.

На двадцать лет моложе Мали,
Опять без памяти любовь;
В Париже были их гастроли,
Где пролилась танцора кровь.

Охвачен ревностью огромной
Андрей устроил с ним дуэль,
Но рана не была столь «скромной»,
Партнёр отныне «сел на мель».

Года текут, как воды в реках,
Растёт богатство Примы вновь,
На тех же петербургских брегах
Судьбою правит всем любовь.

Роскошный особняк в столице,
Модерна северного – стиль,
Который многим только снится,
И на него – законный билль.

Подарком стал ей от Сергея,
Себе позволить много мог,
Её всё время сердце грея,
Он щедрым слыл, как сущий бог.

В средствах купался, как в купели,
Инспектор был он, генерал,
По части русской артиллерии,
Бюджет военный он прибрал.

По цвету и фактуре здание,
Как замок кажется на вид,
С особой роскошью ваяние
Внутри об этом говорит.

В парадной части замка-дома
Чреда десятков комнат вдоль;
А во дворе жила корова,
Коза и пёс – её любовь.

Коза – партнёр по «Эсмеральде»,
Корова дарит молоко;
Здесь всё описано «по правде»
И въелось в память глубоко.

Нам также хорошо известно,
В семнадцатом, родном году (1917),
Ей, может быть, и было лестно,
Вэ.  Ленин в созданном аду;

С балкона этого же дома
Катилась пламенная речь,
Хотя и не были знакомы,
Но не могла её пресечь.

Окутан замок тот легендой,
В народе процветает слух,
Что между Зимним, замком «бедным»
Подземный тайный ход «распух».

Сокровища же балерины –
В зарытом в землю сундуке;
Лишь до сих пор находят «мины»
И фиги в сжатом кулаке.

Во всех музеях всего света
Сокровищ примы не найти,
Давно их песня кем-то спета
И нет следов на их пути.

7

Она могла ещё бы долго
На сценах радовать весь свет,
Лишь революция и только
В стране закрыла ей балет.

Она покинула столицу,
Скиталась годы на «югах»,
Но всем богатым плохо спится,
Нашла свой путь в загранбегах.

И вместе с сыном и Андреем
Во Франции нашли приют,
Где стало им  совсем теплее,
В ней много купленных кают.

На вилле, купленной заранее,
В чудесном месте Кап-д, Ай,
Зажили вновь себе во здравие,
Россия – родина – прощай!

Она с Андреем обвенчалась,
Сбылась заветная мечта,
С Царём-любовником «связалась»,
Родней им стала навсегда.

Совсем покинула и сцену,
Теперь жизнь светскую вела,
Она погрязла, словно в пену,
В рулетку, в казино «ушла».

К ней прозвище «Мадам Семнадцать»
Прилипло прочно в те года,
К числу семнадцать приобщаться
В надежде выиграть всегда.

Им средств, конечно, не хватало,
Пришлось прославить ей Париж,
Открыла школу для начала,
Балетом подняла престиж.

Успехом пользовалась школа,
На сцену больше – ни на шаг,
Года, похоже, как уколы,
Домашний требуют очаг.

Но, как-то в шестьдесят четыре,
Придя  в Туманный Альбион,
Как сбросив старости все гири,
Задала русский всем им тон.

Исполнив «Русскую» на сцене –
Коронный номер на века,
Уже сама, покрывшись пеной,
Взяла быка, как за рога.

Она пленила самых гордых,
Зазнавшихся тех англичан,
Людей простых и всех дородных,
И танцевальный весь их клан.

Её успех – невероятный,
На бис взывали двадцать раз;
Настал период неприятный
И одиночества в нём час.

Ушёл из жизни муж-опора,
А ей уже под семь(де)сят пять,
Возникла с жизнью даже ссора,
Откуда к жизни силы брать.

«Вся жизнь моя была, как сказка», --
Так оценив прожитый век,
В судьбе почти сплошная ласка,
Прожив без малого сто лет.

Её останки – под Парижем,
На Сент-Женевьев-де-Буа,
Она в одной могиле с мужем,
И надпись – гордая строка:
«Светлейшая княгиня, Мария 
Феликсовна Романовская-Красинская,
Заслуженная артистка императорских
      Театров – Кшесинская».

Сентябрь 2017

Автор не претендует на всю полноту
Сведений о балерине.