Малыш

  В тёплых, обморочных днях зимы ходить в лес на лыжах тяжело. Всё вокруг уставшее, машет на тебя рукой: припёрся, мол, ну тебя! Поддаёшься вялому, равнодушному приёму, и сам ползёшь по лыжне, не оглядываясь. Небо давит, снег не радует, лес скучен.
  Но вот потоньшало вверху, проветрило скудным еще светом поля, чащи и просеки. Лёгкий морозец крепит последний день января.
  В такие дни зимы во мне оживает мальчишка. Я стараюсь степенно идти по лыжне, а мальчишка этот нет-нет да и сорвёт меня в упругий бег, заставит вскарабкаться на гору, подтолкнёт скатиться с крутого склона, шепнув только: палку-то отцепи от руки, освободись от петли, мало ли что, старбень ты такая… И я сбрасываю себя вниз, по косо изрытой снегоходами дороге. Мальчишка визжит во мне от радости, а взрослый человек опасливо, открыв рот, слезящимися глазами следит за едва намеченной лыжной колеёй и мелькающими мимо кустами и деревьями. «Ну вот, старый перец, а ты боялся!» - мягко так, с улыбкой, бросает мне мальчонка. – «Да и ничего я… этого… не боялся», – отвечаю я бесстрашному птенчику, останавливаюсь, снимаю шапку, вытираю лоб, заправляю на кисти рук петли палок и шагаю в долгое и весёлое поле. Малыш устраивается поуютнее внутри меня, попритихает. Я только чувствую, как он тепло посмеивается надо мной. Ворохнётся и снова затихнет. «Живи, родной, со мной до конца, – шепчу я ему, – не оставляй меня».