Roma

Утром в Риме запах кофе открывает ваши занавески чтобы впустить в ещё не знакомую со светом комнату хор колоколов и запах подговоревшего панини. И всё же, что можно сказать о Риме, посетив его в восьмой раз за последние три года?
Ничего нового? Но ведь риторический вопрос не подходит к вопросам вечности, которые выпадают из времени и пространства, и тем более — не вмещаются в контекст человеческой жизни.
Всё же, что вероятно странно для новоиспечённого туриста — Рим ограничен, ограничен лишь в географических масштабах, ибо культурный пласт этого города, так же, как и прежде покоится под античной пылью, а волчица вскормившая Ромула и Рема всё так же вскармливает своих новых гладиаторов, которые строят церковь над церковью. И позвольте заметить, что именно здесь христианство томно дышит античностью и энергично выдыхает современное искусство Италии, тем самым трактуя новые направления моды и архитектуры всему миру. Русский язык при всей его сложности и парадоксальности, сумел уловить то, что Рим наооборот, читается, как — Мир. И возможно именно поэтому сонмы русских царей, чей титул был образован из слова «Цезарь», пытались ассоциировать свои столицы с третим Римом, а вернее — мечтали хоть как-то догнать погребенную под мрамором империю. На самом деле, говоря об имперских амбициях, стоит вспомнить одну яркую цитату о Вечном городе, которую Генри В. Мортон оставил в своей довольно объемной книжке под названием — «Прогулки по Риму», а именно: «Римская империя не пала, просто военную империю сменила империя духовная». И эта мысль — точна, а тем самым и замечательна, поскольку империя действительно не пала, а приютила в себе Аттилу, готов и прочих — равных и неравных им.
В этот февральский день, 760 лет назад потомки всё того же Аттилы взяли и разграбили Багдад, знаменитую Багдадскую библиотеку; по мнению историков в тот день погибло от 100 000 до 1 000 000 человек, город был залит кровью и на этом закончилась история Исламского Золотого Века.
И всё же, этот февральский день подходит к своему эпилогу, я мелькая сигаретой среди сотен туристов, смотрю на Форум, которые более всех иных мест помнит Цезаря (привёзшего сюда свою знаменитую любовницу — Клеопатру), смотрю на подобие улочек на которых вероятно Овидий и Цицерон общались с республиканской толпой, и с некоторым сомнительным трепетом понимаю, что Золотой Век в Риме не закончился. Отныне, вместо варваров и рабов сюда приезжают свободные люди со всего света, приезжая попадают в духовный плен, эстетическую зависимость от Рима, и уезжают будучи согласными поделить свою жизнь на две половины — ту, что была до Рима и та, что начинается после знакомства с ним. Сливаясь не с античным мрамором, но с толпой восторженных туристов, в очередной раз я покидаю этот город со скулящей и неподдельной печалью, печалью варвара, который осознал, что человек не в силах превзойти величие Рима, с печалью человека ставшего очередным гостем на фоне Вечного города, гостем, которых тут было, есть и будет ещё немало.

С.К.