Роль

На худсовете все идет прилично.
Актеры труппы заняли места,
Присутствует сам автор пьесы — лично!
Главреж поправил бабочку и встал:

— Друзья, быстрей распределяем роли,
Не то остынет борщ и скиснет холодец.
Всем хочется отмучиться, рвануть на волю,
А мне в метро еще трястись в другой конец.

Я скромно жду коллег в углу на стуле.
Хочу курить, но здесь запрещено.
Мне ясно, кто всем этим балом рулит.
Закинув ногу на ногу, гляжу в окно.

На главную назначен Осипенко.
Ну что ж, Народному везде у нас почет!
За женскую передрались Лариска с Веркой:
Вот-вот с ресниц брасматик потечет!

С любовником все стало ясно сразу:
Круглов, кому ж еще играть?
В нем благородства, сколько и заразы,
И водку он умеет разливать.

Эпизодические роли уже слиты,
Уже массовка двинулась в буфет.
Актеры горделиво-деловиты,
Актрисы в зеркальца наводят марафет.

— Одна осталась роль. — Главреж замялся.
То за ухом почешет, то икнет. —
Предатель. Он один остался.
Кто роль предателя возьмет-рискнет?

Конечно, лавров здесь не будет точно,
Наград и званий не дадут, увы.
С поклонниками встреч не будет очных,
И мимо пронесут другим цветы.

Но роль важна! Она меняет вектор,
Всего сюжета поворот крутой.
С ней слава выпадает редко,
Предателю — позор, закон такой.

Над залом тишина повисла ватой.
Летает муха поперек и вдоль.
Глаза все опустили виновато.
И я сказал: — Давайте вашу роль!

Вздохнули облегченно. Финиш. Баста.
Кто на автобус, кто и на такси,
Кому пешком здесь метров полтораста,
Кого служебкой обещают развезти.

На улицу я вышел не последним.
И первым я не рвался никогда.
Не первый я, но вовсе не из лени.
Последним быть — последние дела.

Мне главные не достаются роли.
Но разве это повод слезы лить?
Но и массовка — Пети, Васи, Коли —
Не могут мое солнце заслонить.

Процесс пошел. Я зазубрил на память
Свой текст. Примерил свой костюм.
Замучит жажда — воду пью из крана,
А для работы мозга ем изюм.

Калейдоскопом трудовые будни,
Прогоны, репетиции, аврал,
Интриги, сплетни, пьянки, блудни.
Тот вовсе не пришел, а тот проспал.

Но стал я замечать такую штуку:
Не каждый раз мне стали пожимать
К приветствию протянутую руку,
И взгляд то отводить, то опускать.

А за спиной шушуканье и слышно,
Как будто кто-то сплевывает вслед.
В буфете за столом теперь обычно
Я в одиночестве жую обед.

Молчит мобильный. Раньше надрывался!
Кому ни позвоню — тот занят, тот устал.
В хрустальной вазочке лежать остался
Второй билет: Шахтер, полуфинал.

Жена сбежала к теще с чемоданом.
Оставила записку: «Не могу
С предателем я на одном диване».
С тех пор от них не слышно ни гу-гу.

Я как туберкулезник в карантине.
Забайкотирован. Снесен к чертям в игнор.
Завяз по уши в липкой паутине.
Предатель… Не убийца ведь, не вор!

И вот премьера! Зал забит под крышу.
Актеры в мандраже, рабочие в поту.
Звоночек третий краем уха слышу.
Тушу окурок. Выход мой. Иду.

Сюжет зигзагом завернуло в пьесе.
Героев искалечена судьба.
Трагична пьеса и финал не весел:
За счастье их проиграна борьба.

Я не хотел такого поворота.
Я никому не мстил, зла не желал.
Я просто выполнял свою работу:
Я просто роль предателя сыграл.