Дембельский аккорд

               
из книги "Армейские рассказы"

   Дембельские аккорды бывают разные, одни, что-то строят, другие копают, ну а мне, как художнику с бригадой разнокалиберных бойцов рисовальщиков и шрифтовиков, пришлось восстанавливать стенды на полигоне, который  у нас  был длинный почти три километра по фронту, не говоря, что вглубь все пятнадцать будет. И понятно на всю эту протяжённость было натыкано целая куча разных стендов.
  Замполит полка Семёнов так и сказал:
- Бери себе разных бойцов , кто умеет рисовать, кто буквы писать и – на полигон восстанавливать плакаты, а когда закончишь, я тебя на своей машине прямо в Киев отвезу.
    Ну, что ж перспектива так себе, потому, как до дембеля мне оставалось всего три недели, но скрепя сердцем в душе,  я – согласился.
   На следующее утро после развода, на плацу стояло человек восемь бойцов. Я взял из своей роты Младшего сержанта Гридасова, а он прихватил своего  земляка Ваню, который прослужил пол года и был писарем в соседней роте, а остальных я не знал, но  у некоторых даже были с собой небольшие «тревожные чемоданчики», наверное, со всякими канцелярскими принадлежностями.
  Замполит ещё раз объяснил о большой важности этой работы, потому, как через месяц к нам едет делегация  из стран «Варшавского договора», о  сроках выполнения работы, и о том, что мы не должны перед Европой ударить мордой в грязь.
     Пока он сотрясал воздух своей пламенной речью, я всё время думал: «А, нафига этим всяким Гансам и Янекам наши плакаты, они, поди, и по-русски  читать-то и не умеют? Ну, приедут – их сразу с дороги за стол посадят, нажрутся они водки, а потом с пьяных глаз наш комдив - повезёт  на полигон из пулемётов, да пушек пострелять. Ведь такую роскошь и удовольствие у себя дома они себе позволить не могу, каждая крупнокалиберная пуля или снаряд немалых денег стоят. Это я знаю точно, потому, что один наш прапор рассказал, что когда он служил в Германии, так они стреляли  из АКМа, переделанного под мелкашку, для дешевизны патронов. Пока у меня в голове крутились всякие каверзные мысли, замполит закончил своё выступление, назначив меня старшим, и повёл всю бригаду грузиться в машину.
 Напоследок он сказал:
 - Вас встретит начальник полигона - капитан Васильев, я уже распорядился, что бы вас поселили и поставили на довольствие. А я через неделю приеду.
   И мы поехали…
  Действительно приём был простой, но радушный. Без всяких построений.
  Когда, мы вывалились все из машины, он спросил:
- Ты, старший? – и получив утвердительный ответ, продолжил, - размещай своих писарей в четвёртой казарме, она пустует, там же и будете малевать, обед в два часа – без опозданий.
   Вот мне всегда, нравились такие военные – без всяких пантов и подобных заморочек, всё чётко и по существу. На вид Васильеву было лет тридцать пять, другой на его месте уже должен быть майором или подполковником, а он в капитанах до сих пор ходил. Какие-то слухи были, что он за, что-то проштрафился, то ли нагрубил, то ли морду набил, вот его и сослали от греха подальше на полигон...
  Когда пришли в казарму, я бойцам говорю:               
- То, что замполит, сказал, оно может быть и верно, но тут самое главное другое – мне на дембель идти через три недели, а планшетов навезли, хрен знает сколько, поэтому будем работать, как на гражданке: мы с младшим сержантом Гридасовым и Иваном – рисуем, а вы пишете шрифты. Раздвигаем кровати, так, чтобы тут же и работать. Подъёмов и зарядок не будет – проснулись, позавтракали и работать до обеда, потом  - отдых, и снова работать до ужина, после ужина – работаем, у кого сколько мочи хватит, желательно до двенадцати. А, кому не подходит, я могу отправить в часть – к отбоям и подъёмам.
    Последнее предложение им, видно, не очень понравилось, но потом,  они поняли, что с армейским распорядком – покончено, и можно чуть-чуть расслабится и забыть воинскую муштру.
Правда, кто-то из молодых спросил:
- А, на перекур, можно будет выходить.
Но, тут меня, опередив, встрял Гридасов:
- Можно, Машку – за ляжку! – а потом, глянув в мою сторону, добавил, - курить разрешаю на месте, но можно  не в затяжку!
    Все начали смеяться, врубились, что это он так пошутил.
  Планшетов размером девяносто на полтора оказалось не просто до хрена, а даже больше чем до хрена.
Утром зашёл, какой-то литер и говорит:
- Я, заместитель, начальника полигона, лейтенант Иванцов. Меня назначили заниматься реставрацией, вот я и привёз вам еще плакаты перемазывать. Это, вы, командуете писарями?
    Меня от этих слов, аж, передёрнуло: во-первых, какие такие ещё планшеты, у нас и так их стоит почти семьдесят штук, а во-вторых, я – художник, а ни какой-то писарь, да и ребята, тоже, худо-бедно, умели и писать и некоторые даже рисовать.
Поэтому, так ему и сказал:
- Я, вообще-то, художник, хоть состою на должности инструктора по вождению танков, правда, про остальных – не знаю, - а потом спросил, - бойцы! кто из вас – на должности писаря?
Все молчат.
- Вот, а вы говорите – писаря. А с этими планшетами, ничего не получится.
- Это почему же? - удивился литер.
- А, потому, что краски не хватит на такое количество планшетов. Вы, небось, ещё из какой-нибудь соседней части привезли нам халтурку.
  Он, видно, не понял моего сарказма, поэтому серьёзно сказал:
- Нет, это все наши! Полигон то длинный почти три километра по фронту, вот, их и натыкали через каждые тридцать метров.
- Тогда, надо ещё, краски  белой – пять банок,красной, синей и жёлтой ещё - по три, плюс уайт спирит.
- Да, не вопрос, сейчас организуем, - и он выбежал из казармы.
А, я подумал: «Да, теперь придётся, точно до двенадцати сидеть, а может быть и позже, и не только мне, иначе никак не успеем».
 Литер сдержал своё слово и привёз и краску и растворитель, а потом сидел и с нами курил и даже анекдоты травил, для настроения.
- Как-то повзрослевшая дочь, спрашивает у мамы, - рассказывает Иванцов, - за какого военного выходить замуж? А она и говорит: «Если хочешь, что бы член стоял, но денег мало было, выходи за лейтенанта. А если хочешь, чтобы деньги были, но член не стоял, то – за майора, но никогда не выходи за капитана. Потому, что у него и денег нет, и член не стоит!»
Все начали ржать, а я понял, что это намёк на своего начальника - капитана Васильева.
    Для быстроты работы, я поставил двух бойцов закрашивать  пустые места белой краской, мы втроём рисунки перемалёвывали, а остальные тексты заново писали, типа, воинской присяги, всяких инструкций и названий. Такими темпами через неделю, было готово почти тридцать планшетов, а ещё с десяток – были в работе. Ну, и, конечно, замполит, который, почти, всегда держал своё слово, особенно если это касалось проверок, приехал посмотреть нашу работу.
    Заходит  он вместе с начальником полигона, а за ними литёха ковыляет, как приблудившийся щенок.  Майор,  от увиденного, чуть не офонарел.
- Что, это ты, тут за цыганский табор устроил? – говорит, - казарму превратил в чёрт знает, что.
   Другой бы на моём месте, мягко говоря, сконфузился, но мне-то, как дембелю и без двух недель гражданскому человеку, его слова были – дофени.  Поэтому, я спокойно, отвечаю, что по-другому отреставрировать такое количество плакатов не получится. Бойцы пашут по четырнадцать часов в день и время только остаётся на сон да еду, а если соблюдать уставной распорядок, то мы эти планшеты, будем пол года перемазывать.
   Видно этот аргумент не совсем убедил майора Семёнова, и он сказал:
- Так, может, тебе ещё бойцов прислать?
- Воюют не числом, а умением - это ещё Суворов говорил, - а если будет солдат, больше то толку – меньше. Тогда я вместо того, чтобы рисовать, буду занят тем, что только пол дня буду давать задания, а в итоге производительность - упадёт.
   Этими аргументами, я внушил замполиту свою правоту. Увидев мою решимость и настойчивость, он, махнув рукой, согласился.
- Ладно, поступай, как заешь, только со сроками не подведи.
   И они с капитаном вышли, а лейтенант остался  и говорит:
- Ну, ты, даёшь, так с майором – разговаривать, я даже со своим командиром, хоть мы с ним, как говорится на дружеской ноге, себе такого не позволяю, соблюдаю субординацию.
    Когда мы вышли в коридор, где стояли уже готовые планшеты, я сказал:
- А, мне по барабану, у меня дембельский аккорд, - увидев, что этим я заработал у литёхи ещё больший авторитет, продолжил, - то-то я и вижу, что ты, такие анекдоты про него травишь, - и расхрабрившись, перейдя на «Ты», спрашиваю,  - а он хоть в курсе?
   Иванцов даже не заметив, что я ему тыкаю, начал оправдываться:
- Он капитаном стал только два года назад, а раньше - был командиром роты в полку тяжёлых танков и славился ещё тем ловеласом. Поговаривали, что он был знаком с женой командира полка и дело дошло до интима, а когда их близость раскрылась, то чтобы не выносить сор из избы его и сослали подальше на полигон, назначив  начальником. Вот, теперь мы здесь за двадцать километров от части, и сидим с ним почти в лесу и в глуши, за пятьдесят вёрст - ни одного селения, ни одной бабы нет, только взвод охраны да обслуживания.
- Да, тяжело вам, - посочувствовал я.
- Ну, ничего – прорвёмся, - сказал лейтенант, - я слышал, что моего капитана, вообще, хотят перевести куда-то в военкомат, от греха - ещё по дальше,  а меня поставить на его место – начальником полигона с присвоением очередного звания, - и бодро добавил,- теперь ты, понял, почему мне очень важно, чтобы вы сделали всё на высшем уровне? Начальство приедет и оценит мою работу, вот я на повышение и пойду.
- Тогда, можно забирать готовые планшеты и крепить с бойцами на стенды, - говорю.
- Будет, сделано, - сказал весело литёха, и пошёл за своими солдатами.
   Работа кипела, мы пахали и день и ночь, мне было даже немного жалко Иванцова, я всё время думал: «Ведь он не плохой парень и не виноват, что его запёрли к чёрту на кулички».
   Но как всегда, для сборов не хватает – одного часа, а - завершения работ - одного дня.
   Оставшиеся, ещё не совсем высохшие,  планшеты  мы цепляли, когда уже ехали военные со стран Варшавского договора. Даже я принимал в этом участие – не хотел подвести молодого лейтенанта.
 Только успели - пришпандёрить последний, а тут и они едут большим эскортом.
Тогда я бойцам командую:
- Все в канаву за стендами, ложись!
И мы сразу в низине и залягли.
  Вот интересно, если бы КГБ лучше работало и нас засекло,допустим с вертолёта, то могли бы принять за диверсантов каких-нибудь…
   Когда я со своим бойцами грузился в машину, подойдя ко мне, лейтенант Иванцов сказал:
- Спасибо тебе, за то, что не подвёл меня. Начальство очень довольно, может я теперь на повышение пойду и мне старлея присвоят.
  А я, вспомнив анекдот, спрашиваю:
- Ну, а теперь какое будет соотношение зарплаты и эрекции?
Он, видно, не совсем понял последнее слово, но уверенно и весело сказал:
- Да, всё будет нормалёк!
Тогда я, как в каком-то фильме про войну,когда генерал, награждая медалями после боя солдат, говорил: «Всё, что могу, всё, что могу!»,тоже сказал:
- Ну, я сделал, всё, что смог, всё, что смог!