Куда же летит наша стрела?

       И почему она летит? И как она летит? Зададимся этими вопросами на полном серьёзе.
      Мало ли что мы каждый день наблюдаем и "понимаем" движение ( по своему как-то из реальной жизни). Мало что наука не раз всё это рассматривала и множество законов открыла, и вполне удовлетворена своими научными результатами - мы не удовлетворены - ни тем, ни другим. Всё нам мало... И есть же ещё философия. И есть же теперь наше нынешнее, уже совершенно другое время, которое прямо-таки диктует или подсказывает науке - с высоты самых изощреннейших теорий посмотреть на собственные основы, вернуться к максимально простому, самому базовому. Все эти "неевклидовские геометрии", все эти попытки "теории чисел" - не из этого ли раздела?
      Значит, как стрела летит и почему она летит?
     Отправной точкой пусть будет декартовское различение - величину и фигуру стрелы мы пока отбрасываем. Не абсолютно отбрасываем, а условно, так сказать, подвешиваем на крючок теоретической мысли. Тогда имеем движение как изменение места по отношению к другим телам. Имеем движение как "изменение положения".
Ну хорошо, из зеноновской путаницы, в которую он упаковал свою стрелу, мы сразу же выбрались, но мы ещё нисколько не выбрались из относительности самого движения, т.е. из того, что Зенон многократно эксплуатирует, правда в иных апориях, а не в апории "Стрела".
      Если движение - это изменение места по отношению к другому телу или группе других тел, то такое движение, как справедливо подмечал Декарт - всегда и движение, и покой. Я всегда найду какое-нибудь тело, которое по отношению к моему телу места не меняет, и всегда найду такое, которое по отношению к нему меняет позицию. А поскольку я в системе, где все относительно (только релятивно), то раз какое-то тело меняет по отношению к моему телу (рассматриваемой мной вещи) позицию, то можно считать, что и само, рассматриваемое мной тело, её меняет. Тут непонятно кто движется. Понятно только что движение есть - а какое оно, какова его природа и кто именно движется - непонятно. Соответственно также и с покоем - моё тело может лететь параллельно с другим телом и находится в движении, но я скажу, что оно покоится, потому что по отношению к своему "напарнику" нисколько не движется.
      Чистой воды релятивизм. Декарт на нём долго не задерживается, лишь мимоходом упоминает о нём и идёт дальше ( не всем ведь в этом мире быть Зенонами).
      Вот что пишет об этом Декарт:
    " Чтобы определить положение тела, мы должны заметить некоторые другие тела, которые считаем неподвижными; но так как мы замечаем различные тела, то можем сказать, что одна и та же вещь в одно и то же время и меняет место, и не меняет его.
    Так, когда корабль уносится ветром в море, то сидящий на корме остаётся на одном месте, если имеются в виду части корабля, по отношению к которым сидящий сохраняет одно и то же положение; однако он всё время изменяет место, если иметь в виду берега, ибо, удаляясь от одних берегов, он приближается к другим.
Если же мы учтём, что Земля вращается вокруг своей оси и совершает с запада на восток такой же путь, какой за то же время корабль совершает с востока на запад, то мы опять-таки скажем, что сидящий на корме не изменил своего места, ибо в данном случае место определяется по каким-либо неподвижным точкам, которые мы предполагаем на небе.
    Если, наконец, мы подумаем о том, что в универсуме нет действительно неподвижных точек (в дальнейшем мы увидим, что это доказуемо), то отсюда заключим, что ни для какой вещи в мире нет твёрдого и постоянного места, помимо того, которое определяется нашим мышлением".
    Как ёмко, коротко и всё, что нам нужно знать - об относительности движения, его релятивности. И самое главное, как вывод: в таком смысле места вообще нет. В движении, рассматриваемом таким образом - всякое "место", конечным своим пунктом обязано субъективному или мыслящему наблюдателю. Это "условное место мышления о нём".
    И данный до конца проведённый принцип - теряет свою объективность в этом конце неминуемо. Но в том-то и дело, что нам не всегда нужно знать эти концы, чаще всего нам достаточно знать именно "местную местность". И пока мы интересуемся такими вычислениями ( не ставящими под вопрос самого наблюдателя) - мы, с одной стороны, получаем всегда неплохие результаты, а с другой - беспомощно не можем сказать - ни "что" мы мыслим, ни "как" мы мыслим. Наши относительные результаты оказываются определёнными в достаточной мере, но сами мы вкупе с этими результатами, как "мыслители только о..." - наивны. И пока многоножка не задаёт себе лишних вопросов, она бессознательно идёт, а как только единственно в этой области и через эту область хотят понять движение - многоножка падает. Принцип относительности, желающий промыслить себя до конца - создаёт впереди себя своё собственное зазеркалье быстрее, чем успевает в него в порядке очереди заходить. Это как раз тот случай, когда "я сплю и мне снится, что я сплю и мне снится, что я сплю" и т.д. Рефлексия, безотчётно пребывающая "внутри" относительного мира и неосторожно вырванная оттуда, тут же обнаруживает себя "рефлексией рефлексии" и обездвиживает себя в полном смысле слова как зеноновский тупик. Незачем спрашивать обывателя как он мыслит движение, итак понятно как он его мыслит. В определённых пределах "от и до", связанных с нуждами ориентации и совершенно бессознательно. И... не будите зверя... а то Зеноны поползут во все стороны.
      Но почему же тогда Декарт смог обозреть принцип относительности целиком? Да потому что он обозревал его не из него самого, а из понимания сути движения ( о ней и пойдёт у нас речь впереди). Декарт смотрел на принцип относительности как на исполненный (завершённый) из иной сферы - из той сферы, откуда как раз отлично видны все секреты релятивизма.
     Давайте перечислим их ещё раз, эти, не бог весть, какие секреты:
  1. Дурная неопределённость последнего глубинного основания мира. ( В неё постоянно скатываются и Зенон, и математики).
  2. Отсутствие рефлексии по поводу своей собственной дурной и бесконечной рефлексии. Ибо своя собственная дурная и бесконечная рефлексия принимается тут либо за "реальность" мира, либо за предел мышления, которое якобы не способно на большее.
    Так математики в основном принимают "дурно отрефлексированную бесконечность" за "бесконечность реалии", а Зенон принимает её за философский (то есть самый основательный) подход.

    Но может ли напугать такая, рассекреченная картина релятивизма, истинного мыслителя? Конечно же нет. Она нисколько не пугает меня, не пугала Декарта, не пугала Спинозу. А мы сейчас приведём парирование всей дурноты этой относительности, более современным философом. Мераб Мамардашвили говорил по поводу классической и современной науки - нынешняя, современная наука наконец-то столкнулась с этим вопросом - вопросом "наблюдателя", но она всё ещё до сих пор не понимает, что мир и не может быть до конца определён, пока не определено то сознание, которое его мыслит.
    Для тех, кто желал бы более подробней и обстоятельней пройти за Мерабом Мамардашвили по этому направлению, я подскажу книгу, из которой взята эта его позиция, это "Классический и неклассический идеалы рациональности". Нам же важнее сейчас не вырезки из неё, а основные мысли, а основные мысли тут все находятся в контр- позиции к релятивизму.
    Человеческое сознание всегда "до-определяет" мир, оно к тому призвано и оно ТАК познаёт, но существенная разница лежит в том - понимает ли само это сознание - "что" и "как" оно до-определяет. Или иными словами: мыслит ли этот, до-определяющий мир, субъект?
    Вот основные мысли книги Мамардашвили.
    Следовательно, не "ахи" по поводу того, что наш отрезок никогда не кончается, а попытка понять - как мы мыслим этот самый отрезок, когда его берём, - какими принципами?
    И как только мы так поворачиваем наш угол зрения, перед нами открывается совершенно иная картина. Истинно неделимым является вовсе не сам протяжённый отрезок, а как раз, наоборот, - точка, или точки - концы отрезка. Вот они и задают подлинную неделимость. И благодаря этой подлинной неделимости, мы теперь в состоянии делить всё остальное, что "не они".
    Нет никакой сногсшибательной "неделимости" (или бесконечно дурной делимости) - отрезка, прямой, ряда чисел - САМОЙ ПО СЕБЕ!!! Потому что рядом с ней и тут же обнаруживается и "делимость" - второй принцип - они ВМЕСТЕ, и вот это "вместе" - вот это их "как одно" - ВОТ ЭТО - способ, метод, истина, принцип. Может быть относительный способ, метод, истина и принцип, а может быть абсолютный - не суть вопрос. Но его надо выделить в ЕГО СОВМЕСТНОЙ РАБОТЕ, а не в его разделении червяка на две половины, ползущие теперь в разные стороны.
    Делимо, потому что неделимо - вот как мыслит философ.
    И также с числами, с арифметикой, а не только геометрией. Натуральный ряд чисел, уходящий в бесконечность - это лажа для дураков. В таком виде, как он рассматривается, он, естественно, бесконечный - и вот так ДУРНО бесконечный, а не иначе. Но истинная суть метода, которая в нём работает, заключена не в его "гуголах" и "плексах", а в его "единице" и "двойке". Потому что "двойка", то есть "один и один как одно" - это загадочно.
    И "один" как полностью "один" - это загадочно. И между "одним" и "двойкой" вся тайна метода и лежит - и лежит, и ждёт, когда её разгадают. Но почему же для наших математиков загадка числа, скажем "5" (любого числа как определённого) - менее загадочна, чем бесконечно множественное дублирование одного и того же? Разве когда из яйца произошла курица, то нужно было ещё второе яйцо, чтобы удивиться?
    Чисел будет ровно столько, сколько нам будет нужно, чтобы познавать мир.
Но ЧТО такое число, при помощи которого мы познаём мир - мы ответим ещё не скоро.