линзовая пакость

дерется пакость линзовая,
и в сумерках видно отставание аптечных
микрофонов.
кибернетический узел заставляет пургу сочинять
приближения к косным эфирам.

длинные, длинные почести генерала
отстраивают городские обвертки,
скатывают флагманы из памфлетного
ириса.

кокс грядет печальный, эротический.
он прожжет гадостную пленку северного
потакания,
он придумает каторжные жевательные
калиостры.

тотальность отставания притаранится
к клеенчатым портфелям телекинеза,
она поплывет гранитом волос,
она взнуздает жаркую химеру
отчаянных приспособленцев восприятия.

кратеры возьмут в свои руки блаженные
кулечки судейских подштанников,
и склока вернет нужные добродетели
на свои места, погребет конвульсивные
тарелки репетиторов.


прячется клиника в трусах марионеток,
и боль откликает своих
дребезжащих конников противостояния
резинчатым лестницам кюветов.

кассиры плюют в перила,
в мощь, в скуку сопротивления,
и дико лепечет крестная
дуга палиндрома.

тужится пробел джаггернаута,
и сотня сосется с красочными птицами
погребов и  столовых казематов.

кродеться дикая редкость,
пришвартовывается, опорожняется
губасто, грудасто, мордасто.

золото плавит доски мастей,
кража кадит мазями дудочек,
стихия ворует тепло у мышей
и у других систематических
скалозубов.

спичка бреет донышко пестика,
и лицо сочиняет плетку в рожи
донесения.