Отчего же, отчего же всем нам хочется, братцы...

Отчего же, отчего же всем нам хочется, братцы,
застрелиться, застрелить подобного нам на плаце,
заселиться в пригодное тело, как у сестрицы?
Отчего же охота с Хароном по речке катиться?
Отчего же нам слёзы вкуснее текилы с солью,
отчего ножи вражьи лишь рёбра щекотно колют?
Руки дружьи слишком теплы, потому и разжаты.
Мы хотим лезть во тьму. Ты не нужен нам, провожатый.
Ты не важен нам, век, человек, президент и доллар.
У нас свой складной Интерстеллар, карманный Полар,
только вечность тесна нам — уже вполовину избыли
в полуночных скитаниях по расширеньям извилин.
Прижимая волчонка к груди, толкая носящих Прада,
мы нежны на грани зверения, злые до правды,
недомученные любовью, а, как говорится:
то, что нас не убило, делает нас убийцей.
Так чего же нам, братцы, из строчек не выстрелить дробью?
Почему нашей боли скрываться, глядеть исподлобья?
Приглашаются все — насмотреться, набраться, наесться.

Как тебе моё слово из отбитого мяса сердца?