Ленинград. Блокада. Подборка стихов

ЛЕНИНГРАДУ

Марина Рудалёва
http://www.stihi.ru/2014/01/27/4508

За тебя, мой город, за тебя,
Не скрывая слёз, шепчу молитву.
Ты, как Феникс, вышел из огня,
Одолев врага в блокадной битве

***

Сколько надо выплакать слёз,
Чтоб утешить печаль твою
Об ушедших в блокадный мороз,
И о выживших на краю.

Сколько надо болеть душой
О разбитых мечтах твоих...
Не они ли каждой весной
На могилах цветут седых.

Пискарёвская тишина.
Метронома глухой отсчёт -
Здесь покоится та война,
Не сломившая твой народ.

***

БЛОКАДНОЕ

Александр Трубин 148
http://www.stihi.ru/2013/12/21/168

Она несла в худой руке
Кусочек сахара блокадный,
А ты был в близком далеке,
А рядом - отзвук канонадный.
Чуть меньше тысячи шагов
Идти до госпиталя было,
Но каждый шаг, как сто веков.
И с каждым - сила уходила.
Казалось, лёгкое пальто
Потяжелело «дестикратно».
И на весь мир не знал никто
Дойдёт ли женщина... обратно.

***

ПАМЯТИ ТАНИ САВИЧЕВОЙ

Гусарова Татьяна
http://www.stihi.ru/avtor/gusta 

                ДНЕВНИК ТАНИ САВИЧЕВОЙ (11 лет)

                «Женя умерла 28 дек. в 12.00 час. утра 1941 г.»
                «Бабушка ум. 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.»
                «Лёка умер 17 марта в 5 час утра в 1942 г.»
                «Дядя Вася умер в 13 апр. 2 ч. ночь 1942 г.»
                «Дядя Лёша 10 мая в 4 ч. дня 1942 г.»
                «Мама в 13 мая в 7.30 часов утра. 1942 г.»
                «Савичевы умерли.»
                «Умерли все.»
                «Осталась одна Таня.»

Декабрь. Ленинград. Сорок первый. Война.
Притихшая Таня сидит у окна.
Цветной карандаш в тонких пальцах дрожит.
Труп старшей сестры на кровати лежит.

Девчушка досель не вела дневников.
Но Женя скончалась. В двенадцать часов.
До Нового года всего за три дня…
Как страшно свисает с нее простыня…

И бабушке плохо, уже не встает.
От голода лютого тоже умрет.
И выведет Таня дрожащей рукой:
«Январь. Двадцать пятое. Сорок второй».

На Адмиралтейском работает брат,
И ночью, и днем, по две смены подряд,
Чтоб город родной от врага защитить!
Но в марте пришлось и его хоронить.

Опять Таня пишет ослабшей рукой
Про Лёку, и дату, и сорок второй…
Лишь кожа да кости. Почти что скелет.
С железною волей. В одиннадцать лет,

В апреле два дяди, один за другим…
Как жутко в квартире остаться одним!
И капают снова слова на листок
Про дату и время. Всего пара строк.

Блокадную сагу ребенок ведет,
Боится, вдруг мама?.. Нет-нет! Не умрет!
Она же – Мария! Господь, помоги!
От смерти родимую убереги.
 
Блокадная сага из нескольких строк.
Шестая глава, буквы наискосок.
Рука не смогла написать – «умерла»…
Тринадцатого это было числа.

Вновь девочка пишет. И запись страшна:
«Все умерли». «Таня осталась одна».
А после подальше дневник уберет
И мертвую мать в одеяло зашьет.

Из страшной квартиры захватит с собой
Венчальные свечи с венчальной фатой.
Еще шесть свидетельств о смерти возьмет,
И тихо в историю нашу уйдет.
***
Дневник в ленинградском музее лежит.
В нем каждое слово набатом звучит.
Нет, бьет!
             Умерла…
                Умерла…
                Умерла…
Лишь несколько строчек… Скупых… Как смогла…

***

ЛЕНИНГРАДЦАМ

Михаил Калегов
http://www.stihi.ru/2014/01/13/3154

Отскочило упругой горошиной,
прокатилось по хрупкому льду
счастье, пеплом седым припорошено,
да часы отбивают беду.

Метронома глазницы провалены,
меж домов бродит каменный гость.
Лишь тепло из дырявеньких валенок
вытекает и стынет как кость.

Не помогут Казанский с Исаакием,
сиротливый, озябший причал.
То Нева, повидавшая всякое,
в душу мерно вливает печаль.

Двести грамм в зачерствелом кирпичике,
с отрубями ржаная мука.
Сеть морщинок на детское личико,
всё костлявая ближе рука.

Догорает щепой неутешною
еще помнивший деда сервант.
Голод теткою зело кромешною.
Соль да спички – скупой провиант.

***

БЛОКАДА (В сокращении)

Владимир Кухарь
http://www.stihi.ru/2013/01/23/9258

Кто-то помнит об этом со школьной скамьи,
Кто-то – с первых ступеней детсада...
В необъятной стране нет, пожалуй, семьи,
Где не знают, что значит – БЛОКАДА...

Про разруху и голод, про жизнь без прикрас,
Про спасение Летнего сада...
Мы вдыхаем, как воздух, правдивый рассказ
О суровой судьбе Ленинграда.

Из музейных архивов, из фильмов и книг
Про блокадные дни или ночи...
Я ни разу не слышал про тяжесть «вериг»,
Кровь за кровь – в череде многоточий.

Пискарёвские плиты – священный гранит
С миллионом непрожитых жизней...
Имена, словно знамя на теле, хранит,
Как присягу на верность Отчизне.



Фотография из семейного архива Ольги Шарко.
На фотографии Никитина Н.М. и её дети, Наташа и Миша.
Зима 1941-1942 года. Ленинград.