5. Ностальгия...

1. Вместо пролога. Силища нечистая! http://www.stihi.ru/2020/01/23/2394
2. Утренний туман, или Последний звонок - http://www.stihi.ru/2020/03/09/1294
3. Про Лиго и Купалу http://www.stihi.ru/2020/01/23/9687
4. Любовь с болью вприлачу http://www.stihi.ru/2020/01/25/3478
5. Ностальгия. http://www.stihi.ru/2020/01/26/2224
6. Подарок к 16-летию. http://www.stihi.ru/2020/01/26/5795
7. Лучная в мире мама. http://www.stihi.ru/2020/01/29/106
8. Отдушина для души. http://www.stihi.ru/2020/01/29/432
9. Осень-чаровница. Любовь не допита. http://www.stihi.ru/2020/03/15/8524
10. Пейзажная лирика - http://www.stihi.ru/2019/07/21/1131

0. Творческая автобиография - http://www.stihi.ru/2019/08/02/5704
0,1 Дополнение к творч. автобио. Дюкарева - http://www.stihi.ru/2019/08/05/321
0,2 Tombasar-Дубосары. Памяти учителя - http://www.stihi.ru/2019/08/07/2648

11. Счастье матери в счастье дочери - http://www.stihi.ru/2019/07/15/4920
12. Но нет ещё книжки про нашу любовь - http://www.stihi.ru/2019/07/15/4979
13. Ночь, Луна. Брильянтина - http://www.stihi.ru/2019/07/15/7871
14. Любви законы не указ - http://www.stihi.ru/2019/07/16/5051
15. Первый мужчина - http://www.stihi.ru/2019/07/16/8312

Перед отъездом Виктора в отпуск Наташа попросила сфотографировать её.
– Я уже красивое место нашла на берегу Днестра среди ромашек и клевера. Мне будет очень приятно, если в отпуске Вы будете вспоминать меня, глядя на мою фотографию. Хочу, чтобы вы любовались мной обнажённой на природе. Там прикроете немножко самые интересные места, чтобы Вас не привлекли "за развращение не достигшей 16-летнего возраста". Я никому не скажу, что фотографировали меня Вы. Скажу, что фотографировала мама. Ей самой захочется тоже, я так думаю. А она скажет, что её фотографировала я.
Виктор возвратился за три дня до начала учебного года и дня рождения Наташи. Таня знала время его приезда, так как видела его обратный билет. Встретила на остановке у дома.
– Как провели отпуск? - спросила она. Вспоминали нас? Я видела фотографию у Наташи. Очень красиво! Я бы тоже хотела такую фотографию. Очень красиво! Ротик слегка приоткрыт, а губки говорят... сейчас сделаю мужчине очень приятно. Вы часто смотрели её?
– И даже подобные мысли возникали. Красивая Наташа. Очень красивая! Вокруг столько парней, а она... Любовь зла – полюбишь и козла. Очень сексуальная! Ей хочется, чтобы мужчина на неё, обнаженную, смотрел. она от этого получает сексуальное удовольствие. Она ждёт сексуальных ласок с его стороны. такая категория женщин любит заниматься сексом при ярком освещении. У многих видов млекопитающих это проявляется у 5-7%, тогда как остальные предпочитают приглушенный свет, сумерки или темноту. Немалому числу молоденьких девушек нравится «нечаянно сверкнуть» интимными местами, «не замечать», что за ними подсматривают, улучшая обзор для наблюдателей. Они часто не носят нижнее бельё.
– Вам нравится женщина без белья?
– Если у неё красивая приподнятая грудь, она дает о себе знать под одеждой, соски проступают, одежда плотно её облегает так, что между пуговицами образуется щель… как у Вас было за столом в день последнего звонка. Когда она проступает через мокрую одежду.
– Я скажу, чтобы Наташа завтра утром купалась в длинном платье, сшитом из прозрачной ткани. Она в ней на русалку похожа. Почему Вы больше не приходили в то место, где она по утрам купается? Она очень ждёт. Август. Прохладно уже. Потому она там одна.
– Я люблю спать по утрам.
– Она подарит Вам плавки из Германии. Они с сюрпризом. Мокрые становятся прозрачными. Она хочет, чтобы Вы в них искупались, ею, русалкой любовались. И не только. Надеюсь, Вы поняли. Ей хочется в Ваших руках быть, - Таня показала на свою грудь и спереди ниже пояса. Уважьте ей! Вы умеете это делать. Я даже сейчас это представила. Приглашаю к нам!
Таня ключом открыла дверь квартиры.
– Вы пока с дороги примите душ, а я что-нибудь приготовлю.
Виктор вошёл в ванную, открыл штору. Под душем стояла Наташа с намыленной головой, одной рукой растирала пену на груди, а другой между ногами. От неожиданности на мгновение немая сцена. Таня решила принести Виктору в ванную свежее бельё. Она тоже остолбенела. Опомнившись, она сказала:
– Ну, что ж теперь? Виктор Иванович! Помойте девочку! Потом моя очередь.
Купание Наташи продолжалось несколько минут.
– Наташа, продолжай накрывать на стол.
Виктор закрыл штору, полностью разделся. Вошла Таня. Разделась. Забралась в ванну. Теперь помойте меня! А я Вас. Ой! Да Вы уже на взводе! Соскучились по женской ласке? Какой горячий! Упругий. Изголодался.
Наташа накрыла на стол, надела коротенький халатик, легла на диван. Вошла Таня.
– Мама, ты довольна!
– Да, дочка.
– Оставь нас двоих после ужина!
Выпили за приезд. Потом ещё. Женщины наливали Виктору по полной. Таня ушла. Обещала вернуться через часок, подморгнув Виктору и знаками показав, что ему предстоит делать.
Наташа лежала на боку так, что под халатом была видна её красивая грудь и оба бедра.
– Что Вам во мне нравится? – она взяла грудь в ладони, едва заметно массируя её.
Виктор намек понял. Лег рядом и сильно прижал нежное девичье тело, едва не нарушив обещание не трогать её до 18-летия. Оставалось одно неосторожное движение вперёд.
– Не надо! Вы обещали. Середина цикла. я сейчас всё сделаю. Губками. Ротиком. Нравится? Вы тоже. Валетом. Языком. Нежно.
– Молодец! Не спеши! Как тебе больше всего нравится?
– Так, - простонала она, - так.
Возвратилась Таня. Только теперь женщины спросили у Виктора, «как он провёл лето». Устное школьное сочинение получилось у него не сразу. Он задумался.
– Ностальгия? – спросила Таня, - продолжив, прошло два года, как мы бежали из Латвии, бросив там всё. Тоска по прошлому, по былому, по утраченному грызёт. Не хватает бабушкиного хутора, что ли? Только потеряв, в полной мере начинаешь осознавать, что это такое. Я москвичка, но так не страдаю по Москве, как по природе Латвии, по моему Яну. Там была его Родина. Не даром это слово пишут с заглавной буквы. Это заглавное во всём.
Продолжил Виктор:
– Мои родители живут в Белгороде, а родился я у бабушки в Харьковской области. Её уже нет. Ездил туда. Пошёл по опушке небольшого леса, нашёл несколько грибов. Вспомнил детство и своё стихотворение о нём. Я, кажется, уже писал. Но не грех ещё раз вспомнить.
 
Красивый в крапинку цветок. Кружится бабочка. Любимый дедушкин кусток.
Грибочка шапочка. Такая детская страна! Чудесно времечко!
Томленья нежная струна, печалью с трепетом полна.
 
Сел на пригорке. Ниже в зарослях крапивы небольшой бугорок. Там я родился.
Вижу, плетётся бабуля… божий одуванчик. Что ей здесь нужно на отшибе?
По дороге сюда под стук колёс написал стихотворение-исповедь. Не помню своих стихов, поэтому прочитаю по бумажке. Править не буду. Оставлю, как есть. Боюсь, правкой душу из него вытрясу. Слушайте!
 
В позабытом селе в сон-траве, ковыле затерявшийся холмик.
А в земельном дупле куст колючий – терновник.
На душе заскребло. Всё вокруг заросло. Голод был в тридцать третьем…
И пришло на село той поры лихолетье.

На пригорке пустом у дороги был дом. Здесь лежит вне могилы,
Не отмечен крестом стар и млад – люд невинный.
Сколько лет уж прошло... Ничего не ушло. Вновь я вижу старушку.
В узелке барахло и с краюхою кружка.

Не сошла ли с ума? По тропинке сама шла по жгучей крапиве.
По ней плачет сума, но она говорлива. Говорок-обушок:
– Подойди-ка, сынок! Здесь была моя хата…
Где стоишь, был тынок... Там игрались ребята...

Здесь кипел чугунок... Но чихнул воронок... и в Сибири гнилушки...
(Ох! Болит позвонок! Очень просит подушки. Фу! Чуть-чуть отлегло...)
Подружилась с кайлом. Так и надо болтушке...
Тут Степан и Павло... Сберегла их игрушки...

Принесла. Тяжело... Вот конфет полкило для моей хохотушки –
Дочки Грушки-трепло... и Настёнки, Марфушки... Настоящих княгинь...
Помоги мне! Подвинь… узелочек! В нём кружка.
Угощу берегинь самой младшенькой – Лушки.

Огонёк угасал... Как везли на вокзал... трупы деток в кюветах...
Ангел добрый не дал... Лушу спас в лазаретах. Сорок пятый. Весна...
Не спала допоздна... Похоронка... Андрюшка...
Все хлебнули сполна... Ты подай мне чекушку!

Ты прости ворчуна! Я осталась одна, – причитала старушка, –
Понимаю. Война. Там, как муху хлопушкой... Ну, а ты? Что тут ты?
Собираешь цветы? Кто ты есть и откуда?
Может, ждёшь темноты и своей пышногрудой?

– Нет! Родился тут я. Дом стоял у ручья. Прямиком. Там, где ряска...
– Ну, так мы же друзья! Твоя мама – Параска? И немножко родня!
Я тебя средь дубья на коляске катала.
А теперь... бугая... извини! Не узнала.

Ну, иди! Не держу. А я к деткам схожу. Посижу у сирени.
Если спят, разбужу. Посажу на колени. Ты подумаешь – бред,
Глядя бабушке вслед? Вот такая их доля!
А мне выпал билет только так их и холить.

Вышел на дорогу, по которой домой надо возвращаться. Очень сильно травой заросла. Не езженная. Позабытая. Брошенная. Сирота. От той дороги только колеи остались. Их дожди размывают, как ностальгия душу.

Лежали снегами здесь вешние воды, потом бездорожьем и в грязи, и в броды
В день солнечный, летом, весной, в непогоду. Пленит ожиданием путь наш домой,
Любить научают любовью другой цветы у дороги, маня бахромой,
Приветствием дышит волшебник-лешак, пугавший нас сказкой и злобой большак.
Теперь он, заросший, мой верный вожак. Он мне – не чужак…
 
Глаза прикрываю слегка, вспоминаю. Ловил чернохвостых в саду горностаев.
Здесь кролики, утки… Не был шалопаем. С улыбкой Даждьбожка горячей лепёшкой.
Стрибожка пшеницу качает немножко. Вот Прошка с рогожкой бредёт из сторожки.
Хозяин бахчи он, печёной картошки. Первач недопитый запрятал в лукошко.
Ружьишко-двустволка поверх поварёшки... Собака и кошка...
 
А ноги шагают всё шире, быстрее. Вот здесь напрямик… Нет здесь больше аллеи…
От этого сердце стучит и немеет. Знакомо до боли горланят грачи.
И привкус полыни. Вот куст алычи. А где же колодец? Иссохли ключи…
Глазницы у дома ударами грома… И страшным погромом Стрибог с буреломом…
Я прошлому тихо с душевным надломом:
– Давай, помолчим!
 
Зачем ты тревожишь надсадно, былое? Зачем окунаешь в себя с головою?
До воя в душе тебе дело какое? Возврат косогором, где горечь полыни,
Шиповник колючий над ямою с глиной. Гнилое болото, поросшее тиной,
И жалкое солнце за пыльной плотиной печально поникло над этой картиной.

Вернулся к осиротевшему дому. Удивительно, стёкла до сих пор целые. Заросли кругом. Крыльцо завалилось. Около него виноград был молоденьким кустиком. Разросся он, высохшие деревья опутав.
 
У родного дома вспоминаю детство. Сладкая истома. Никуда не деться.
Я шагаю робко. Всюду сердцу мило. Заросла тропинка спорышом красиво.
Место осознаний. Опустелый дворик. Вкус воспоминаний сладковато-горек.

Конечно, побывал на могиле бабушки, погрузился в воспоминания, её душераздирающие рассказы о голоде 1933, вздремнул незаметно.

Это - мой сон… Наполовину… Мама и я… Вместо коня…
Мама моя… С нами кручина… Я - и пацан… Я - и мужчина…
Мамы ладонь... Вечный огонь… Пост у огня… Стоит он не зря!
Войны всегда… Отцов половинят… Спят вечным сном… Порой на чужбине…
В крыше звезда… Сарай без скотины… Всюду руины… Бандам малина.
Гулкий вокзал – Бандам причал. Чуть зазевал, Груз полегчал…
Манят меня… Снега на оконце… И на стекле… Мороза седины…
Мама моя… Задолго до солнца… До самого донца… Войны кляня…
Будит меня… Ни свет, ни заря… Мама моя – Раба в Украине.
Пил молоко… Козы нашей Зины… Масло несли… Всегда на продажу...
Эх! Хорошо б… Яйцо из корзины... Хочется, но… Опять же…
Туда же…
Смерть без вины… Стон тишины... Жизнь без цены… Окоп у сосны …
Из глубины… Осень весны... Дети войны… Осуждены…
Обручены… С лямкой мошны… Чьи-то штаны… Малой длины…
Судьбы полны… Горем войны... Гитлер подлец – Сын Сатаны.
Мы - храбрецы… Мы – сорванцы... Где ты, отец? Детству конец…
Степь Украины… Костыль и руины… Вместо коня… Пашем поля…
Мама моя… Мама и я… Это - мой сон… Наполовину…
Мама и я… Вместо коня… Вместо коня… Мама и я...
Мама и я... Вместо коня...

Вот могилы друзей. Здесь похоронен мой любимый учитель. Почему он... любимый? Он учил мыслить, рассуждать, всегда связывал причину со следствием. Был ЧЕЛОВЕКОМ.
Виктор ушёл к себе домой, где его никто не ждал. Вспомнил, что говорила Таня несколькими часами раньше до приглашения к себе. Она считала, что Наташи не будет дома.
– Виктор Иванович! Вы сейчас куда? К себе? Устали с дороги? Вы обязательно приходите на день рождения Наташи! Не забыли? 1 сентября. Она дни считала, когда Вы приедете. Конечно, пригласит Вас. Счастливая Наташка! Или несчастная? Она же знает, что Вы женаты. Да и разница в возрасте. На что она надеется? Втюрилась девка по самые уши. Я уж и не знаю о чём и как Вас просить. Подруги со взрослыми мужиками напропалую. Свою похоть ублажают. Над нею смеются. Может сорваться тоже. Как тут дров не наломать?
Тогда, помолчав, Таня продолжила:
– Я помню себя в её возрасте. Может быть, мы напрасно её мучаем? Она ждёт от Вас ласки... Она хочет, чтобы Вы ею обнажённой любовались, потому и попросила себя сфотографировать в таком виде. Вы же фактически не женаты. Мужчине женщина нужна. Посмотрите на губки! Они же Вам говорят, на всё готовы.
– Остановитесь, а то...
На следующее утро, поставив будильник, Виктор решил выполнить обещание и рано утром пришёл к месту утреннего купания Наташи. Было всё, как говорила Таня. Наташа выглядела русалкой. Смотрите ещё раз фото в разделе 2. Утренний туман.
А недавно, провожая Виктора домой, Натаща сказала:
– Обзательно приходите на мой день рождения! Поцелуйте меня! - она прижалась грудью к его губам, - Вы довольны сегодняшним днем?
– Ты молодец, Наташа!- ответил он, а самого при этом что-то терзало.
С мамой и дочкой? Одновременно. С их согласия. Даже по их желанию, просьбе. Ну и что из того, что они любят тебя? Ты фактически не женат, здоровый мужчина, тебе природой положено спать с женщиной. Но как-то всё это не так. Не вкладывается в мораль. Ну и что, что ты в Бога не веришь, но ты воспитан православной моралью. Как-то надо решать. Её муж решил. Оба они хотят ребёнка от тебя, а не взять из детского дома, например. С мамой. Красивая, сексуальная. Тебе нравится. Ты с ней не просто согласен, а и хочешь с ней разделить постель. Но одно - отряхнулся, ушёл. А тут? Знать, что будет бегать на твоих глазах твой ребёнок. И не твой. Ты хочешь ребёнка. А тут бегает твоя безотцовщина. Всё это как-то не так.
Дочка 16-летняя. Влюбилась. Вы о морали? Будете её воспитывать, нехорошими словами называть? За что? Разве её поведение умышленное? Нет! Не желаю я вам оказаться на её месте. Тоже хороша. Даже очень. Но ты её учитель. Закон против тебя. Ну, 16 лет исполнилось, наконец-то. Закону не противоречит, но всё же... Она зависима от тебя, ты воспитатель. Это не поощряется. Выгонят с позором.
А спать с мамой и дочкой? Порознь или вместе, втроем... Если не знать, что они мать и дочь, обе хороши. Почему бы и нет? Ты же здоровый, фактически свободный мужчина. Но...
Вспомнились разговоры с друзьями во время отпуска, которые он перевёл в стихотворную форму. Школьный друг тогда сказал:
– Какая разница между вором в законе и законодателем? Вора в законе можно привлечь "по понятиям", депутатов подельники в обиду не дадут.
У воров в законе татуировки видны, у депутатов - нет,так как государственному ТВ запретили наводить на них камеры.
Вор в законе и депутат - два сапога - пара,но у депутата оба сапога смотрят налево.
Выпили тогда, и понеслось.

У нас любовь к магическим словам и реверанс пред формою,
И не секрет, скажу я вам, хоть это стыд и срам, всё это стало нормою.
Не вникнув толком в суть, пустым словам в ладони громко хлопали
И по приказу проклинали мам,сюжет слагали так для драм, и ахали, и охали.
 
А, мыльные пуская пузырьки, козлы по -измам топали,
Соратников своих, на угольки (не надо плавать за буйки!), сажая голой попою,
Благословляли грязной робою, и, не блистая знанием,блаженствуя, прекрасно лопали…
И до чего дотопали,кормя всех ожиданием?
 
Их деды храм поганили, смеясь, отцы отстаивали власть,
А внуки втаптывали в грязь.Козлы над Родиной глумились всласть. Теперь же новая напасть:
Во власть идет жулья любая масть и мимоходом также в храм,
Где прославляют шум и гам,чтоб, презирая Бога, красть, идет маньяк, тупарь и хам!
 
Их Бог – всех объегоривший Гайдар.Они, кляня КПСС, без топоров и клиньев, фрез
По людоедству проявили дар, сравнимый, разве что, с SS.
Давненько ждет за этот геноцид их наровоспитание,паек для пропитания,
А за бесчисленность людских обид - и самоистязание.

Виктор прочитал свои стихи о послевоенной жизни. Мама и бабушка друга заплакали. Они часто вспоминали те годы. И имена умерших родственников были такими же… Лушка, Нюшка, Марфушка… Его друг сказал женщинам:
– У него и о проводах мужиков на войну есть. Ещё допишет. Прочитай уже написанное!
– Сейчас найду… Вот… Это из рассказа фронтовика… на 9 Мая. Почти готово. Ещё будет два или три блока в увязке с этим. Наброски готовы. Надо доработать. А это можешь забирать (в последней главе приведены упомянутые блоки о войне).
 
Сегодня вечер... Завтра будет завтра... Будь проклята война… Покончить с ней...
В повестке писано: «С вещами быть!». Нам бить фашиста-динозавра...
Приказано: «Вам с яростью рубить!». Повсюду клич: «Дави и режь! Убейте!
Грызи! Постойте за родную землю! Вы люто мстите гаду за своих детей!
А Родину любите вы до смерти! Любите Родину вы до мозгА костей!
 
Вот ночь… Тиха украинская ночь… Да так тиха, что ты уснуть не можешь…
С детьми, с женой последний раз, быть может. Припомнилось, как первый раз я с ней.
Мужчина я. Мне образ женских ножек... Ещё милее образ ноженек моих детей,
Родная пыль протоптанных дорожек... Тихи украинские ночи. Они корёжат,
Бурлят и с замиранием клокочут. И их унять... детей... отцу нет мочи.
 
Давным-давно замёрзшее кипит. Оно уснуть никак… Уснуть не может.
Звенит, клокочет… успокоится, быть может. Освободить! До мОзга! До костей!
Во сне я слышу голос... эту сволочь... Подъём! Разбей до мОзга! До костей!
Вокзал с гармошкой. Береги детей!
Обрывки фраз... в последний, может, раз... Ты жди! Ты жди меня! Надейся!
 
– Ты береги себя, любимый! Ты гадину разбей! До кончиков ногтей!
– Ты береги детей! Ты очень береги детей!

Бабушка затронула вопрос веры в Бога.
– Мы с тёзкой атеисты, то есть не верим ни в каких богов, ни в дохристианских, ни в христианских, ни в мусульманских, в любых. На Земле порядка 2000 верований всяких. Каждый считает свою веру истинной, а остальные ложными. Если подключить логику, получается, как минимум 1999 религий – ложь, надувательство. Если Бог есть, то как Он мог терпеть богохульство попов, которые говорили о многих богах? За что людей сжигали на кострах? За то, что они правду говорили, а именно: Земля вертится? И всё это делалось от имени Бога? Почему Бог не наказал тех, кто порочил имя Его? Вот стихотворение Виктора "Всевышний право дал убийцей быть?"
 
Всевышний право выбора всем дал: одним – убийцей быть?
Другим – невинно убиенным?
Одним – от горя выть? Другим на горе то взирать со скал
И первого считать презренным?
Давить детей невинных, как удав,и незабвенным слыть, построив мир криминогенным,
В нём проявляя прыть лишь ради вожделеннейших забав?
При этом Ты - Благословенный! Предельно буду откровенным
И даже очень дерзновенным
(И скажут пусть – несовременным и апокрифом отреченным).
Скажу Тебе я непременно с любовью к людям незабвенной не раз, не два, а неотступно:
- Такой Ты, Боженька, – преступник!
 
И ещё... "Всевышний! Войны по воле Твоей?"
 
Войны бедой безразмерной всегда дружат с могилой, жестокой руиной...
Дом без хозяев, сарай без скотины, в крыше звезда, с братом вражда,
Слёзы любимых, смерти невинных. Радость убийцам и подлым шутам
Скорби, печали, объятья кручины, стоны в подвалах безногих, беспалых,
Деться куда? Жизнь не свята? Лица усталых – старых и малых…
Ты – Вседержитель? Тебе всё подвластно? Боже! Взираешь на мир беспристрастно?
Или внутри Ты - есть изверг ужасный?
Волей Твоей с ликом зверей мир пред Тобою? Та, что с косою?
Всевышний? Мира такого творец? Ты – Благодетель? А кто же – подлец
По воле Твоей?

С такими думами Виктор, засыпая, ещё раз сказал себе:
- Надо как-то решать с этими бабами.
Во сне они ему приснились. Обе. Мама и дочка с "Библией" в руках на фоне плаката "Кодекс строителя коммунизма". И там, и там "НЕ убий", "НЕ укради!", "НЕ прелюбодействуй!".
Виктор проснулся. Подумал:
- Этот, "верный ленинец", секретарь парторганизации... бывший... грозил моему другому другу исключением из КПСС за то, что тот тайно крестил ребёнка, а теперь... а теперь, сжег партбилет, стал первым хулителем коммунизма. А тот, до сих пор получает зарплату заведующего кафедрой марксизма-коммунизма, открещивается от всего, чему студентов учил.
Виктор особо не злоупотреблял ненормативной лексикой, будучи в здравом уме, вслух громко и смачно вспомнил "три Бога мать", обозвав всех попов и переобувшихся коммунистов нецензурным словом на букву "Б".
Виктор не был ни членом КПСС, ни верующим в сверхъестественные силы, Бога.
Перекрасившихся он презирал. А упоминавшиеся ранее особы женского пола были для него отдушиной, возможно, потому, что они логически мыслили. А, может быть, потому, что были они красивыми сексуальными и любили его.