Враг моего врага - глава двадцать вторая

Охотник Дик ждал у самой городской стены. Он держал под уздцы трех лошадей: свою гнедую кобылу, серого коня Скарлета и красавца чубарого.
Уилл Скарлет выбрался из ворот следом за монахом и Робином.
– Вперед! – бросил он, взлетая на серого. – Дик, веди всех к пещере. Быстро, пока они там не опомнились! Я заберу Ясмину и догоню, – он ударил коня пятками и помчался в сторону вдоль стены,
– Смелее, отец Тук! – подбодрил Дик монаха, которому непросто было забраться на лошадь. – Я подсажу, а ты хватайся за седло и перекидывай ногу! Ох, ну и увесист же ты! Так, теперь ты, – охотник повернулся к Робину. – Не упрямься, я тебе помогу, ты же падаешь.
Он легко подбросил главаря в седло, чубарый радостно зафыркал и даже не стал противиться двойной ноше, когда Дик вскочил на круп за спиной Робина.
– Помнишь большую пещеру на берегу Трента, которую ты нашел весной? – крикнул охотник в самое ухо главаря. – Гони туда! Тук, не отставай и держись крепче!
– Нет, – Робин мотнул головой, пересохшее горло не слушалось, и говорить почти не получалось. – Оставить Скарлета и Ясмину?
– Ты не боец сейчас, – рявкнул охотник. – Они наизнанку вывернулись, чтобы вас вытащить, не дай теперь арбалетчикам пристрелить нас всех тут. Вперед! Да вон они, все, уходим!
Робин увидел, как к ним летит серый конь. За спиной Уилла сидела Ясмина, ее длинные смоляные пряди развевались по ветру.
– Дик, смотри, чтоб монах не отставал, – еле проговорил главарь разбойников, направляя чубарого вслед за конем Скарлета.
Через четверть мили стало понятно, что погони нет, и вскоре остатки шайки пересекли открытое поле и добрались до лесной опушки. Ясмина что-то крикнула на ухо Скарлету, тот немного осадил коня. Сарацинка на ходу нашарила в седельной сумке небольшую кожаную фляжку и обернулась к Робину.
– Держи, – сказала она. – На тебя страшно смотреть. Доедешь?
– Доеду, тут недалеко, – кивнул разбойник, оторвавшись от питья. – Спасибо, Ясминка.
Но сарацинка по-прежнему глядела на него с беспокойством: она видела, что Робин, который худо-бедно держался в ожидании казни и в драке, стал стремительно терять силы, как только оказался в безопасности. Не боясь упасть, она наклонилась, протянула руку и быстро взъерошила ему волосы.
– Вперед. Уилл, Робин, поехали. Отец Тук, не отставайте!
Через четверть часа всадники были уже вдали от города. Лес стал гуще, а потом о вовсе превратился в чащу, и едва заметная тропинка привела их к маленькой полянке на берегу Трента, внизу, почти у самой реки.
– Наконец-то, – выдохнул Скарлет. – Не будем спускаться на лошадях, лучше не рисковать.
– Уже рядом? – спросила Ясмина, спрыгнув с конского крупа на землю.
– Вон под теми корнями.
– Ага, вижу.
Дик тоже спешился и подхватил главаря, которого окончательно оставили силы.
– Отец Тук, слезешь сам?
– С твоей высоченной кобылы? – проворчал монах. – Хочешь, чтобы я себе все переломал? Отнеси его вниз и возвращайся, снимешь меня!
Пещера в слоистом песчанике оказалась холодной и совсем небольшой, и пятерым взрослым там было тесновато. Скарлет осторожно свел всех лошадей вниз и, расседлав и стреножив их, принялся разводить костер чуть в стороне от входа. Дик достал заранее привезенные в пещеру припасы, Ясмина помогала отцу Туку отмыть и уложить Робина.
– Не бойся за него, черноглазая, – добродушно ворчал монах. – Порез на боку рубцуется как надо. Что рожу разбили – так ему не привыкать. Что без сознания – так главное, доехал. Не бойся, скоро оклемается, а через пару дней будет как новый.
– Вот еще, – фыркнула сарацинка, – бояться за него, делать мне нечего!
– Хорошо же мы влипли, – продолжал ворчать Тук. – Нас наверняка ищут, а у нас главарь, который не может идти, крохотная пещерка, три лошади на пятерых и какие-то жалкие деревенские припасы.
– Выше хвост! – улыбнулась в ответ Ясмина. – Погони не было. И вроде никто из нас не привык к пуховым перинам. У нас есть Дик, который наверняка добудет мяса на обед. Есть Уилл, с которым можно в огонь и в воду. Есть Робин, который придет в себя и взбодрит всех, а потом подберет новое место для лагеря. Да мы отлично устроились!
– Ох, лиса! – покачал головой монах. Он подхватил разбойника на руки и внес в пещеру. Свод был низким – Ясмина могла пройти, не пригибаясь, а вот отцу Туку пришлось согнуться. – Расстелила уже все? Ну ты и проворная! Накорми его, когда оклемается, а то у него, похоже, ни крошки во рту не было. Смотри, вот-вот очнется, – сказал он и опустил главаря на приготовленные плащи. – Губу-то когда прокусил? Совсем свежее…
– Так сейчас в клетке и прокусил, чтобы кровь потекла, – ответила Ясмина, озираясь в поисках одеял. – А, вот!
Развернув одно из одеял, она набросила его на разбойника.
– Спасибо, – еле слышно пробормотал тот.
– Оклемался? – спросил монах. – Ну, живой?
– Ага.
– Что-нибудь тебе нужно?
– Нет. Да я вполне могу встать.
– Лежи, дурень, – прикрикнул монах. Он выпрямился, задел с непривычки головой свод пещеры и выругался. – Тьфу, черт. Оставлю тебя на нее, пойду успокою Уилла с Диком и пройдусь по лесу, может, хоть грибов наберу.
– Давай, – кивнул Робин.
Он перевел взгляд на девушку. Растрепанные пряди, обжигающе-черные глаза, тоненькие хрупкие ключицы в вырезе алой котты…
– Ясминка…
– Да?
– Ты не представляешь, как мне было страшно.
Сарацинка, присев, протянула руку и потрепала его светлые волосы.
– Знаю. Мне тоже.

Золотое ожерелье и пара браслетов искрились на столе, камни сверкали в дрожащем пламени. В потайной комнате у Хью не было окон, но света хватало: два роскошных подсвечника, ветвистых, словно рога шервудских оленей, озаряли закрытое пространство не хуже полуденного солнца.
– Долго ж ты приберегал эти безделушки, – усмехнулся Хью. – И ты понимаешь, в Ноттингеме мне их не продать. Да меня вздернут, если только узнают.
– Еще бы, весь город неделю обсуждал это нападение, аж про Рождество забыли.
– Робин, ты наглец, тебе говорили? Еще небось и в город вломился на своем чубаром!
– Приехать на чубаром, конечно, очень хотелось, – расхохотался Робин. – Но было бы немножко через край.
– Самую малость, да, – Хью снова с сомнением покрутил украшения.
– Не хочешь – не бери. Я не ленив, сгоняю до Йорка, там и цену наверняка дадут получше.
– Стой, стой! Я же не отказываюсь. Но сам понимаешь – я ведь знаю, когда и с кого ты это снял.
– Хорош ломаться. Тоже мне, юная поселянка. Покупаешь или нет?
– Триста шиллингов.
Робин молча протянул руку, сгребая ожерелье и браслеты со стола.
– Стой, да тьфу ты, дьявол белобрысый! Триста пятьдесят.
– Счастливо, Хью. Завтра к вечеру я буду уже в Йорке.
– Ты меня по миру пустишь, а у меня семья! Сколько?
– Пятьсот десять.
– Да почему пятьсот десять-то?
– Ладно, десять скину, – усмехнулся разбойник.
– Я так с тобой разорюсь, – Хью, ругаясь, перебирал связку ключей на поясе, наконец нашел ключ от большого ларца. – Дьявол, чистый дьявол! Ты знаешь, что за байки о тебе ходят?
– Что-то новенькое? – Робин склонил голову набок.
– Что черти с дымом и грохотом утащили тебя в преисподнюю прямо от городских ворот, – пробурчал Хью и, поставив ларец на стол рядом с украшениями, начал отпирать замок.
– Интересно, чем наш шериф так провинился перед своей женой, что подарил ей эту роскошь? – вслух подумал Робин, глядя на украшения. Благородный желтый металл на мгновение напомнил ему оттенком смуглую кожу. Смуглая золотистая кожа, тонкие ключицы…
– Тьфу, черт, – разбойник помотал головой, словно отгоняя наваждение.
– Ты что ругаешься? Вот твои пять сотен. Унесешь?
– Постой, Хью. Помнишь, я к тебе не так давно приводил приятеля, и ты купил у него кольцо?
– Ага. Приятеля, как же, – ухмыльнулся торговец. – Ну помню.
– Ты его уже продал?
– Нет. Многие примеряли, но оно сделано на слишком тонкие пальцы. Скоро ярмарка, в город понаедет народу. Если и тогда никто не купит – отдам расширять.
– За сколько ты его хочешь продать?
– Сто пятьдесят.
Робин молча отсчитал часть из только что полученных монет и выложил деньги на стол.
– И ты даже не торгуешься? Только что за десять шиллингов чуть меня не удушил.
– Не тот случай. Ну, до встречи! – разбойник убрал в поясную сумку кольцо и развернулся к выходу.
– Ты хоть капюшон надень, не сверкай разбитой рожей!
– Не учи меня, а?
На улице Робин небрежно поднял капюшон слишком большой куртки, позаимствованной у Дика, и, не ускоряя шаг, чтобы никому не бросаться в глаза, дошел до коновязи у таверны Дженни. Он забрал оставленного на привязи серого коня и вскоре был уже возле пещеры.
– Ты прямо к обеду, – проворчал монах, поворачивая над тлеющими угольками кроличью тушку. – Ну?
– Джон не появлялся ни в «Восьми лапах», ни в «Походе на Иерусалим».
– Не беспокоишься пока? – нахмурился Тук.
– Пока нет. До Лидса и верхом-то дня три пути в одну сторону, если не измываться над лошадью. А он с груженой повозкой и со своей ненаглядной прядильщицей. Пока доберется, да еще наверняка там на день-два задержится. Но я договорился и там, и там, – ему передадут, чтобы ждал в Ноттингеме. Где остальные?
– Дик на охоте, Уилл и Ясмина где-то тут поблизости. Да позови их, сейчас придут.
– Вдвоем? – чуть насупился главарь.
– Вдвоем можно куда больше дров унести, – ухмыльнулся монах.
Робин ухнул совой, из-за ветвей тут же донеслось такое же уханье в ответ, и вскоре к костру подошли Скарлет и маленькая сарацинка. Уилл тащил по земле пару длинных кое-как срубленных липовых стволов, Ясмина несла охапку сухих веток.
– Ты отдал Мэтту кольчугу? – спросил Скарлет.
– Конечно. И твое спасибо передал, и за оружие расплатился. Меч он мне подобрал, стрелы заберем завтра. Все равно в город надо каждый день наведываться, чтобы с Джоном не разминуться. Долго мы тут не останемся, чуть вниз по реке есть хорошее место – и от города недалеко, и вода рядом, и со всех сторон укрыто, случайно никто не набредет. А еще у меня свежие лепешки, яблоки и фляжка эля к обеду.
– Вот с этого бы и начал! – кивнул монах. – Кролик почти готов.
– Сейчас все принесу, – Робин легко поднялся с земли и направился от реки чуть наверх, к толстенному дубу на краю поляны, у которого он оставил котомку. Ясмина, опустив ворох веток у костра, быстро двинулась следом за разбойником. Он услышал ее легкие шаги за спиной, подхватил с земли мешок, обернулся. Сарацинка смотрела тревожными черными глазами.
– Робин?
– Да? Идем.
– Постой. Что случилось?
– О чем ты? – он склонил голову чуть набок, всматриваясь в ее тонкое некрасивое лицо.
– Не знаю. Но у тебя какие-то плохие новости. Ты что-то услышал – и держишь в себе, а вместо этого болтаешь про Мэтта и новый лагерь…
– Вы там скоро? – крикнул от костра монах.
– Да идем, идем! – Робин забросил котомку на плечо. – Нас ждут.
– Что случилось? – тихо, но очень твердо спросила Ясмина.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
– Твой сэр Гай отказался дать присягу принцу Джону и был обвинен в измене. Пока его держат тут, в замке Ноттингема, но казнить бывшего бейлифа в Ноттингеме – это не для нашего принца. Не тот размах. На днях его должны перевезти в Лондон, там и расправятся. Перед всей столицей. Чтоб никому неповадно было.