Исповедь консерватора

Я бы был парижанином в сорок восьмом - и в нем
Защищал бы монархию, бился за каждый дом,
Отступал бы уверенно, твердо и по чуть-чуть,
Зная и про Луи, и что я его хочу.

Я бы был парижанином, зная, что это зря,
Что не станет Луи, а станут читать Золя,
Что монархии в принципе как бы уже пора,
Что потом кабаре, а после и гей-парад.

Я бы был и в России в Гражданском любом году:
Уплывал бы из Крыма, погиб на кронштадтском льду,
Я б не кланялся пулям, как будто бы - нипочем,
Зная, что будет Сталин - но будет и Горбачев,

Даже где-то предвидя, что дальше пойдет назад,
Что окажется можно то, что - никак нельзя,
Что гнилая идея покажется вдруг свежа,
А прогнившему идолу долго еще лежать.

Я бы был проклинаем, осмеян, забыт, распят
Теми, кто не по локоть, а просто уже до пят.
И пусть примут за слезы любви, за тяжелый пот
Мою кровь на лице того, кто меня убьет!

Хоть немного уверенный, кур поспешит в ощип,
Увидав Голиафа, Давиды берут пращи,
Остаются безгрешными, праведными в веках -
И, навек опозоренный, падает Голиаф.