Встреча

(от женского лица)
                ( Юмористический монолог)
 Все когда-то уезжают из отчего дому, вот и у меня время настало ехать на учёбу, да ни куда-нибудь там, а в саму столицу.  Да не в ту столицу, что Москвой зовётся, а в Читу, друзья, в Читу – центр областной наш, у нас ведь, как дома-то, все вроде в городе живут, а если надо в центр по магазинам сходить, пойдем, говорят, в город, прошвырнёмся. Дома  поступать не стала, да и куда там, в кобылятник чё ли? У нас и так ветеринаров хоть пруд пруди, шапку кинешь и обязательно в него попадёшь, а я ведь не хвосты коровам крутить хочу, а артисткой стать, как есть артисткой и всё тут.  Папка махнул рукой на затраты, сказав своё напутственное слово:
–Но, давай, моя бравенька, ага, езжай, девка, каво уж там, выучим пади, «специальность в руках – кусок хлеба в зубах», картоху со шкварками будем жрать, а тебя браву-то свою на ноги поставим. Ни стягай, токма там и на шеи парням не висни.

 Не послушалась я отца, вернулась домой с мужем, а он с западу будет и к разговору нашему не привычен, ещё в общаге я ему говорю: «Брось полотенце на головку». Он и забросил мне его на голову. Я как завизжу: «Ты чё, непутный, делашь?». А он мне так мягко,  со смехом: «Сама просила на головку положить». «Я сказала на головку кровати бросить», – и здесь он совсем очумел, с какой стороны, говорит у  кровати головка.  Я показала, а он смеётся.         
 - Грядушка это, милая, -говорит, -грядушка. Долго мы с моим суженным язык свой обкатывали, но так до конца он меня и не понял, чуть было не расстались с ним, из-за этих наших разговоров. Грубо, говорит, и безграмотно разговариваешь. А как он голову ломал, когда расшифровывал мою фразу: «Лонись по осени гуран зауросил». Я и домой его не хотела везти, не из-за отца, конечно, а думала, как услышит от матери весь набор наших прекрасных речей, сбежит ведь красавчик и поминай, как звали.

 Зря переживала, в дверях дома нас папка встретил: «Здорово, булый. Ты пошто такой-то дохлый?». Савелий мой остолбенел и стоит, молчит. А папка продолжает: «Но ты паря чё?! Заходь в избу-то». А потом видно и меня заметил: «Чё встала, Валюха, ты кака-то не така приехала, но давай моя, ага, проходи». И только мы прикрыли дверь за собой, как на пороге мамка моя появилась. И давай лабзать и обнимать меня.
-Твой, чё ли? - показывает на Савку, - умыздохались пади с дороги, ой ты, доча,  моя-то, красатуля, как я наскучалась по вам и кинулась на шею мужу моему. «Худющий-то какой, но ничё, мы тебя в раз откормим, вкусняшками-то разными, сейчас я шанег с картошечкой налажу, картоха-то нынче хрушка уродилась и капустка подстать». И если бы ни папка, в усмерть заболтала и занежила бы нас.

«Хватит болтать, старая, давай мечи всё на стол, жрать пади с дороги хотят, а словами сыт не буш». И здесь только наклонившись разуться, она обратила внимание на мои новые сапожки. «Ты чё сдурела, девка, снег на дворе, пошто обутки у тебя таки, здоровой быть, чё ль, надоело? Катанки ведь пади есть. Сымай свой бардак и быром тапачки одела». Здесь племянник, всё это время молча стоявший, подцепил и, как попугай начал повторять: «Бальдак, бесполядок, нянька…» А мамка не унимается и уже папке: «А ты чё зенки свои пялишь, хватай сумки и тащи в кухню».

Папка подчинился, но спуску не дал: «Ти моя-то, чё ж ты так стигашь, без тебя будто никто не знат?»  А мамка в ответ, как всегда оставляя последнее слово за собой: «Харе гундеть-то! А ну, давай, ись!»
 Тут уже и я не выдержала: «Да, не парьтесь вы так, давайте лучше  почаюем, я колбаски, селёдки привезла, ой, как скучалась по горячему чаю, белёным настоящим, коровьим молоком, вкуснятина».

«А может, дочка, тебе сливанчику сделать? То я мигом соображу».
–Да, нет,  – говорю, – давай щас так почаюем, а то Савка слюной изошёлся, пока тебя ждёт, а вечером я плов вам сварганю.
–Сейчас, всё чё есть, на стол достану, и будем чайвать, дочка, а вы проходьте, проходьте. Простаквашка вот, молочко, творожок со сметанкой, холодец, горлодёрчик, мясцо белое, как ты любишь, холодненькое и пластиками свининка жирная нарезана, жарёху недавно делали, вот и наварила. Огурчики вот солёные и капустка квашена, удалась нынче на славу капустка-то.  Да, горчичку чуть не забыла, кулёма.

 Посмотри отец, картошка в чугунке ещё не остыла, тащи сюда и садись тоже, хватит мяться-то в дверях, проходите и рассаживайтесь все, а я чайку сейчас горячего налью.
 После такого её приглашения грех бы за стол не усестись, слюнки текут прям. И уже за столом, рассказала я Савке, как мы чай  наливаем, что бы вкусный такой был, с которым и колбасу и селёдку будешь ись и нахваливать. Сначала, говорю, молоко наливашь, а потом только чай льёшь. Пивал, нет? 

 Папка услыхал и встрял в наш разговор: «А ты слушай, слушай, парень, и смотри, потом ничё не перепутай, иначе пить не будет, я-то своей старухе лет 30 уже чай не лью, что бы к Феде Хабарову, раньше сроку не отправиться».
А я сразу объяснила, было задумавшемуся Савке: «Погост у нас так называют, кладбище, ну...»

 Начайвавшись, все в зал пошли, телек смотреть, а я, как и обещала, осталась варить плов к вечеру и посуду убрать со стола. Слышу, мамка на отца закричала: «Сыми тапочки, диван-то заморашь, окоянный».
Я из-за печки выглянула: «Ты пошто, мам, така-то, затыкала отца-то всего», – и семечек дала папке.

Минут через двадцать слышу.
– Валюха. Иди, мать с веником зовёт.
–А я-то пошто, пускай мама заметёт, – отвечаю
Следом и мамка вошла ко мне на кухню.
 – Харе гундеть-то, ты принесла, тебе и подметать шелуху, – и здесь увидела, как я воду лью в плов, – ты чё делашь? Давно чан головой не ловила? Поймашь!
– Кто, я? От кого? – говорю.
– От мужика свово.
– Ой, не смеши мои подковы. Мелко плават ишо.
 – Ёхомор, какие смелые мы. Не вздумай уросить потом, мне плакаться, – поставила точку в беседе мать.

Теперь-то, по прошествии многих лет, я понимаю, как много ценного «вбито» в нас, шалопаев, с сестрою, этой жёсткой мамкиной натурой. А житейская «обкатанность», как известно, любые крепости берёт. Поэтому я и благодарна своим родителям, что они иногда грубы, а иногда и ласковы с нами, но самое главное, во главе угла всегда их родительская справедливость стоит.
06.10.2017.