Дяде, Ивану Мельникову

Я домой возвратился
Из далёкого края.
Мать – старушка заждалась –
Не дождалась меня.
Я дрожащей рукой
Дверь избы отпираю, -
Не встречает, как прежде,
Меня больше родня.

Посадили в пятнадцать,
Когда Гитлер шёл к Волге,
За мешок абрикосов,
Что в Ташкенте росли.
А потом на груди
Мне кололи наколки,
В азиатских «Зинданах»,-
Сыну русской земли.

Мне кололи кресты
И закаты Рязани.
Я дышал Каракумским
Каналом весной.
И списался по почте
Я с заочницей Маней,
И решил, что Машутку
Назову я женой.

Пролетели года,
Тридцать лет не вернуться.
Вот и дома стою,
Близких нет ни души.
Повернулся, закрыл
Дверь,
Сил нет обернуться.
Я в деревню к Машутке
Ехать ночью решил.

На попутке домчал
Я в деревню глухую.
Домик с краю нашёл, -
Два окна в темноте.
Захожу я во двор,
Маню вижу такую,
Как на фотке старинной,
Только годы не те.

Здравствуй, Маша, моя!
Мы заочно знакомы.
Тридцать лет я тебе
Каждый месяц писал.
Тридцать лет я мечтал
О свиданье у дома.
Даже дочку, что будет,
Я Светланкой назвал.

Заживём мы с тобой, -
Здесь один участковый,
Он не будет давить
На больную мозоль.
Палисадник весной
Я сработаю новый,
Огурцы мы посадим,
А за ними фасоль.

Дочь родится у нас,
Будет всё по - другому.
Принимай бедолагу,
Дай в саду отдохнуть.
Я с войны шёл к тебе,
К деревенскому дому.
Здесь в деревне закончу
Свой неправильный путь.

Евгений Шапорев 
23 марта 2003г.