Эпизоды О НАС Мама

 
   Моя мама, в основном, жила со своей семьёй в Крыму, в городе Симферополе, куда мой отец привёз её и маленьких дочек в 1951 году. Но душа её всегда рвалась в свой любимый город.               
   Сейчас хочется рассказать и об истории создания этого незабываемого рая моего лужского детства, ведь семья – то была изначально питерская, городская, со своим укладом в питерской, незабываемой для меня квартире, где прошел их АД  ленинградской Блокады, и в которой я потом так часто бывала во время своей учёбы в институте.
  Там тогда уже проживала только семья моей родной тёти Лизы, дяди Димы и двоюродных брата и сестры Алика и Тани Зиминых. Я их всех очень любила и часто приходила в их семью с тёплым домашним укладом в свободное от учёбы время. Проживала я тогда у Нарвских Ворот в институтском общежитии.
   
  В юности я совершенно не задавалась вопросами, очень многими и сложными, из которых складывалась судьба нашего обширного семейства. Я была просто органично вжита в его быт со своим счастливым мироощущением, свойственным столь многим молодым людям, только начинающим свои отдельные жизни от родовых связей.

  Сейчас уже, когда я сама бабушка,  жизнь настолько несётся вперёд, может, и к краю какой – то приготовленной Роком  пропасти, кого – то уничтожая с неумолимой жестокостью, у кого – то замораживая напрочь сердца, как у того мальчика Кая, в чью сторону только вскользь взглянула злобствующим взглядом Снежная Королева.
  Но кого – то эта Хозяйка Жизнь признаёт за своих любимых детей, давая им наслаждение полёта души, полёта озарения и восхищения своим явлением бытия, встроенного в Тайну её Проявления  и её Торжества... Я была таким её «очарованным странником», влюблённым во всё, что меня окружало. Душа моя была простодушна, наивна и принимала очень многое за чистую монету.

  Так вот, мою прошедшую жизнь с её пульсирующей памятью никто не отменял, но и никто и не проживал, кроме меня  самой. И вопросы, сами собой появляющиеся из волн этой, только моей памяти, мне приходится сейчас находить, складывая в реальные картины моего воображения, опять же только самой, в силу того, что нет уже их на свете, - всех тех, кого я любила и кому обязана была той своей жизнью, что меня  создала и взрастила.
   Тем, что я пытаюсь описать, конечно, я не наполню «белые» пятна их жизней, они унесли их с собой в тот, другой, мир их длинного Пути по звёздным дорогам...
 
   Но то, что их дороги мерцают ангельским светом, я уверена!

   Их простые жизни, наполненные трудом и неимоверными лишениями и страданиями в столь тяжелое, страшное время, которое выпало на их долю, не дают моей памяти улечься на дно моего сердца. И оно смотрит в сегодняшний день даже, кощунственно сказать, с облегчением, что они уже не свидетели того беспредела, что охватил их страну, их многострадальную Родину...

   Отец мой Илья Басов, 1921 года рождения, был призван накануне Великой Отечественной войны с крымской степной земли на далёкую северную землю в суровые, холодные широты Балтики, где он воевал с фашистом все пять лет в береговой охране, командуя артиллерийскими орудиями, защищая крепость Кронштадт. Он почти оглох, был ранен в плечо, имел Орден Красной Звезды, боевые ордена и медали. После окончания войны он ещё остался на сверхсрочную службу, встретил мою молоденькую маму, полюбил её на всю жизнь. И в 1946 году в городке Пиллау, ныне Балтийск, у них родилась моя старшая сестра. У мамы была фотография, где она запечатлена на метеостанции, с большим техническим градусником в руках.

  Наверно, это было там. Потом они поехали в Ленинград, на улицу Жуковскую, где до войны жила мамина семья и где Блокада их накрыла в городе. Бабушка с девочками мёрзли и голодали в этой квартире; дед был взят в ГУЛАГ на семь лет.
 Их спасла Дорога Жизни...

        ***    ***    ***


Меня мама учила смиренью... собой,
Нет, не словом, не криком, лишь день трудовой
Был с улыбкою доброй и с нежной рукой,
И с борщом столь наваристым,
                щедрым в любви,
И пельменями вкусными: -
                Санька, учись!-
И твои босоногие дети придут,
              ложку в руки и хлеб наш возьмут.

И душистую радость этой жизни простой
                понесут сквозь года,
Кем бы ни были здесь - на земле столь весенней,
                прекрасной, родной,
Что спасала нас всех в грозный час, штормовой. –               

Но не словом се сказано было, - душой.
Взглядом милым и чистой плитой.
И скатёркой наглаженной – «с петушком»,
И картиной «Весна» над накрытым столом.

А душа убегала к родным берегам
На Неву, и к Жуковской*  бежала ногами
Той девчонки – подростка, что выросла там
И в войну замирала в жестоких бомбёжках.

И бежали девчоночьи ноги наверх
по затёртым ступеням – спасти,
                но... не всех...

Мессершмитты  швыряли на город Войну
И бомбили, и мучили нашу страну.
Зажигалки кидали на город родной,
Ты бросала их с крыш, так рискуя собой.

А потом страшный Голод
На всех наступил.
Был он чёрен, жесток,
Был так жаден и стыл...

Пожирал он все души,
Тела, закрома...
Ах, родной Ленинград!
Сколько сгинуло там!

Сколько любящих,
Смелых, весёлых сердец!
Сколько сильных надежд!
Сколько малых детей!

Ничего не щадила фашиста  рука.
Была цепкою Смертью и жалом она.
Жалом страха и ужаса, и пелены
Чёрной свастики крыл, - отупляла умы...

                И сушила сердца
В страшный, малый, сухой уголёк,
Чтобы не было искры и света с него,
Чтобы жуткая ночь поглотила людей, -
И кричало от счастья сатанинское племя,

В тьму и холод повергнув
Всё братство людей.

Сколько страха и боли вынесла ты!
По блокадным дорогам шли тяжёлые сны
Бесконечной, суровой, голодною ночью
В девятьсот их шагов,
                непроглядных воочью...

Но ПОБЕДА!  ПОБЕДА!

Всё ж пришла, прилетела
На стремительном  ветре Народной Души,
Что все силы у Духа собрала, - сумела
Сатанинское племя смести, задушить.

И блистали глаза на ликующих лицах,
И сердца распевали куплеты любви!
И красивый моряк,
            краснофлотец,  в Балтийске**
Взял за руку тебя, чтоб по жизни вести.

Синеглазый, высокий и сильный,
Старший сын у еврейской семьи –
Стал твой муж и твой друг, -
                твой любимый.
И в Крыму стали жить вместе вы.

И любили тебя, и кохали,
И смотреть приходили, любя:
- Ах ты, девочка! ах, какая!
Ах, какая ты красота! –

Ты была молчаливым укором,
Если крик вдруг стремительно рос.
Ведь разрушено было всё! строить
И в поту, и в труде всё пришлось.

Но когда уже все обжились,
Сколько счастья сверкало в глазах!
И столы ты в Крыму накрывала,
Где опять вся семья собралась.

И братья приходили с жёнами,
Все наглажены, надушены
«Шипром», «Ландышем серебристым» -
Как любила ты эти духи!

Было весело и нарядно,- вкусно!
Было много простой еды,
Что под водочку с крымским портвейном
Накрывала свои столы.

И кружились снежинки акаций
Над весёлым твоим двором,
И за семечками, под баяны
Дядьки вальсы играли свои.

И племянниц учили движеньям, -
Тем, что вынесли из войны.
Те, что в редкие мира мгновенья
Уносили их в радость – в тиши...

Слава – Матери! Слава Терпенью!
Слава всем милосердным сердцам!
Что нас в мире, на свете держат,
Завещая смиренье и нам...




                * - Жуковская – улица  Ленинграда

                ** - Балтийск  - бывшее название – города Пиллау  Эст.ССР


                (из готовящейся биографической книги)