Из Чарльза Буковски - стихотворение для Бриджит Ба

                Чарльз Буковски


                стихотворение для Бриджит Бардо


                короны живут в пламени вина,
                объёмах кудели, именах, речах,
                и я понимаю в каком месте Бриджит Бардо
                порезала себе запястье и приняла таблетки,
                но как и все мы она ухитрится жить
                несмотря ни на что,
                а потом безо всякой причины я вспоминаю
                другую молодую женщину
                выглядывавшую много лет тому назад
                из окна
                в грязном белье,
                выкрикивающую моё имя с похмелья
                воскресным утром в Филадельфии,
                и я помню
                как мы украшали заснеженные деревья
                за баром
                на тротуаре
                тем рождественским днём
                падая как напившиеся медведи
                смеясь и топча мишуру.
                да, мне очень жаль, Бриджит, если у тебя
                всё плохо, но ведь плохо везде;
                видишь ли, я понял что чайки
                это сумасшедшие ангелы,
                пытающиеся нам что-то сказать,
                и когда они окунаются и визжат
                на наших глазах
                море поднимается вверх к небу а души их
                далеко.
                потому мне искренне жаль, Бриджит,
                что у тебя всё плохо. но
                я только что вывернул оба кармана
                и нашёл только три пенни
                на своей тумбочке, разделся,
                побрился, и лёг спать
                хотя что-то случилось
                с моей левой рукой,
                она сильно окоченевшая и чертовски болит
                (полиомиелит? дурная кровь или что-то ещё?)
                и сегодня когда я шёл через супермаркет
                я смотрел на апельсины и яблоки и огурцы
                и на цыплят-барбекью, крутящихся на вертелах
                словно великие люди сгорающие в собственном пламени,
                но потому что я не воришка я купил сигарет и ушёл,
                и у меня ещё были три цента
                и я стоял и читал заголовок в газете
                и увидел твой снимок
                и я огляделся вокруг
                а на высоком здании напротив
                человек пригнулся
                готовый прыгнуть
                и мимо прошла собака с костью
                во рту, с чем-то мёртвым,
                и мне жалко тебя, Бриджит, у меня тоже
                проблемы в любви, но у меня всё ещё есть пишущая машинка,
                радио, и вода которую я могу пить,
                так что у меня будет лишь одно для тебя, высокое,
                и я пожму тебе руку, включу радио
                и надеюсь на Брамса или Бетховена,
                и может быть утром тот человек
                прыгнет, может быть прыгну я,
                а может сквозь открытки с картинками и
                фунтики, сквозь арки из роз и криков,
                может сквозь башни и столы и рождественские ёлки
                придёт твой возлюбленный и опять поцелует тебя
                под сигаретным и невозмутимым солнцем.


         Примечание:  Бардо жаловалась на то, что её жизнь превратилась в подполье и существование стало невыносимым. Она страдала от депрессии и неоднократно пыталась покончить жизнь самоубийством принятием снотворных пилюль. 28 сентября 1960 года, в свой 26-й день рождения, она приняла большую дозу барбитуратов и порезала вены. Её в тяжёлом состоянии нашли соседи и отвезли в госпиталь. Причиной этой попытки самоубийства было полное моральное опустошение из-за конфликтов и разрыва с актёром Жаком Шарье, съёмок эмоционально тяжёлой трагедийной картины «Истина» и разлуки с новым любовником и партнёром по фильму, Сами Фреем, которого призвали в армию(из "Википедии").

                from:"the night torn mad with footsteps"
   
    
               

                20.01.20



    poem for Brigitte Bardot

coronets alive with the fire of wine,
contents of flax, names, speeches,
and I see where Brigitte Bardot
cut her wrist and took some pills,
but like the rest of us she will manage to continue
in spite of everything,
and then for no reason at all I remember
another young woman
looking down from the window
in her dirty underwear
many years ago
screaming my hangover name on a
Philadelphia Sunday morning,
and I remember
the way we decorated the trees in the snow
outside the bar there
on the sidewalk
that Christmas Day
falling down like drunken bears
laughing and tramping over the tinsel.
yes, I am sorry, Brigitte, if it is not going well
for you, but it’s bad all around;
you see, I have figured out that seagulls
are mad angels
trying to tell us something,
and as they dip and screech before our eyes
the sea comes up for air and spirits them
away.
so I am truly sorry, Brigitte,
that you are not doing well but
I have just turned both my pockets out
and found just three pennies
on my dresser, undress,
shave and go to sleep
although there is something wrong
with my left arm, it’s stiff as hell and hurts
(polio? bad blood or something?)
and today as I walked through the supermarket
I looked at oranges and apples and cucumbers
and at the barbecued chickens turning on their spits
like great men burning in their own fire,
but since I am no thief I bought cigarettes and left,
and I still had three cents remaining
and I stood and read the headline in the paper
and saw your picture
and I looked around
and on the tall building across the street
a man crouched
ready to leap, and a dog went by with a bone
in his mouth, something dead,
and I am sorry for you, Brigitte, and I too have
love problems, but I still have my typewriter,
a radio, and all the water I can drink,
so I will have one for you, a tall
one, and I’ll shake my arm, turn on the radio
and hope for Brahms or Beethoven,
and maybe in the morning the man will have
jumped, maybe I will have jumped,
and maybe through picture postcards and
coffins, through arcades of roses and screaming,
maybe through the towers and tables and Christmas trees
your lover will come and kiss you once again
under the cigarette and cucumber sun.