Не стой у меня на дороге. ч. 2

Мы с вами покинули нашу героиню, двенадцатилетнюю девочку, третью дочь довольно бедного священника из небольшого городка под протекторатом Речи Посполитой, когда вняв настойчивым молитвам этого по нашим сегодняшним меркам ещё ребенка, её отец был вынужден смириться с выбором дочери: посвятить себя Господу, отказавшись от замужества.

Прошёл год. За это время в судьбе девочки случилось много самых разных событий.

Во-первых, её отец по настоянию новых покровителей девочки, усиленно занимался обучением ребенка, что было редкостью в те времена для девочек каких бы то ни было родов. Тем не менее, девочка, ещё вчера знавшая лишь две основных молитвы,  научилась достаточно бегло читать. К её услугам были самые прекрасные книги, которыми одаривали отца все те же немногословные мужчины в белых длинных одеждах. Из книг девочка узнала житие святых и отшельников, отцов пустыни и непорочных жён. У неё оказалась превосходная память - целые куски из этих книг девочка пересказывала почти дословно.

Нельзя сказать, правда, что мама разделяла всеобщий восторг от успехов дочери. Было видно, что приезды таких заботливых к девочке монахов, вызывают у неё серьезное чувство беспокойства, независимо что теперь благополучие семьи явно пошло на лад. Мистическая встреча с Христом оказалась божественным провидением для всего дома. Мама хорошо помнила рассказы своей бабушки про страшную, выкосившую все города вокруг, болезнь - которую та называла чумой. Женщина всегда подспудно боялась, что что-то подобное может вновь вернуться на землю. И хотя бабушка когда-то бежала сюда из смертоносных мест - нельзя было твердо верить, что чума не сумеет достигнуть и этих мест. Между тем, теперь её упрямая глупая дочь приобрела странный талант - она умела молитвой лечить людей.

Присматривающие за домом монахи запрещали кому бы то ни было распространяться про девочку - и мама беспокоилась: к чему же их всех готовят.

Посему нет-нет да и старалась поговорить с дочкой, чтобы отвлечь от мыслей о избранности для какой-то высокой Господней миссии. Ей, как всякой добропорядочной и заботливой матери, хотелось дочери разумного, принятого в их кругу счастья. Но на всякие её попытки дочь уклончиво отвечала: на все воля Господа.

Девочка понимала, что теперь она обладает божественными дарами, среди прочих -  даром исцеления других людей. "Мама, но ты же всегда боялась чумы. А теперь если вдруг такая болезнь поразит всех вас - я смогу вас исцелить - и всё!"

Не говори так - мама в панике хотела бы закрыть дочери рот, но было строго-настрого запрещено даже думать менять мысли девочки в этом отношении. Женщина лишь крестилась и просила Бога, не слушать неразумное дитя.

От непонятной участи в кругу строгих, молчаливых мужчин девочку пыталась отговорить и старшая сестра, которая по причине беременности некоторое время находилась в родительском доме. Сестра, мало понимавшая в писаниях, в стихах, в книгах, рассказывала про женские радости, про какие-то любимые платья и шляпки, давала послушать как стучит ножкой малыш в её большом, некрасивом животе. "Но он будет очень красивым  - такая примета: он забрал себе всю мою красоту".

Девочка прикасалась иногда к разбушевавшемуся в теле сестры младенцу - но никак не чувствовала себя жалеющей, что теперь у неё никогда в животе не поселится собственный малыш. Все в этом мире смертно - тут нельзя ни к чему привязываться.

Именно это она и высказала своей маме, когда та как бы нечаянно спросила - не хотелось ли бы и ей почувствовать, как внутри копошится её ребенок.

Ответ девочки не на шутку испугал маму, впрочем как и в случае с чумой.

И она запретила своей старшей дочери говорить с девочкой о ребенке. Она даже убедила ту вернуться назад в дом мужа, хотя там не было отдельной служанки и женщине пришлось всю женскую работу возложить на себя, не взирая на положение.

А потом в дом пришло известие, что сестра умерла при родах. Вместе с тем, таким прекрасным ребенком.

Девочка даже хотела на это заметить матери: ну, что я говорила? Но мама поняла её слова без слов: "Даже не начинай". Впервые девочке пришло в голову, что мама её просто-напросто боится. Как она когда-то боялась того мерзкого, вонючего людоеда. И девочке тоже стало страшно. Она стала так истово молиться, как когда-то, когда просила у Господа защиты от навязываемого её мужа.

Вот тут у неё снова начались прежние видения. И это и есть, во-вторых.

По приглашению отца приехали монахи в белом, которые осмотрели и выслушали девочку: "Обрати внимание на лицо и руки". И девочка непроизвольно осмотрела свои руки: тонкие, какие-то прозрачные пальцы, сквозь которые светились синенькие прожилки, отчего ей даже показалось, что светились сами руки. Что было с лицом - она не видела. Но слуги Господа похоже остались ею довольны.

В одну из ночей девочке даже было видение, которое не отняло, как это обычно бывало у неё телесные силы. Святой, который пришел в этом видении, назвался Святым Домиником, когда ей на следующий день показали лицо этого Святого - девочка с полной уверенностью подтвердила, что разговаривала именно с этим видением. Голубоватое Свечение находилось гораздо выше проснувшейся девочки, но совершенно не беспокоилось, что может нечаянно задеть балки перекрытия.

И тут только выяснилось, что опекуны девочки принадлежали именно к монахам-доминиканцам. Которые и изъявили желание  забрать теперь девочку навсегда из этого дома в какую-то свою обитель. "И мы её больше никогда не увидим?" - спросил отец. "Это бессмысленно - ваша дочь сделала выбор".

Отец с той самой исповеди,  когда его дочь просила защиты от пытающегося её увезти людоеда, постоянно чувствовал свою вину за то, что не отказал тогда сам этому завидному жениху, даже понимая, что его девочка попадет в руки невоздержанного в плотских утехах мужчины. Но мужчины по большей части все похожи в этом - кому же и знать, как не исповеднику. И отец понадеялся на то, что таков обычай среди людей: не позволять женщинам попасть в лапы зверя до того, как они познают что таит в себе женская плоть. "Будь у меня тогда такое материальное положение как сегодня"... Вот тебе и как сегодня...

Теперь, зная про покровителей дочери, он считал себя виновным в происходящем. Даже в смерти одной из дочерей, которую невольно похоже вызвала его одаренная неземными возможностями девочка. Он больше не сомневался, что монахи за последние год-полтора лишь  хотели удостовериться, что это особенный ребенок. И куда теперь заберут его дочь, и что с ней будет, и кто с ней будет - все пугало отца.

Так пугало, что он заболел просто на ровном месте. Дочь, уверенная в своих силах, молилась день и ночь. У неё уже были случаи исцеления людей, которые иначе как чудом не назовешь. Но  тут все оказалось тщетно. Отец умер - а девочка впала в панику. Мама тем временем впала в ужас - она одномоментно  стала вдовой, у неё забирали дочь, и им больше никто из монахов не собирался платить за содержание и обучение избранной в лоно церкви девочки.

Начиналась новая страница в жизни этого семейства.

Но нас в дальнейшем будет интересовать только девочка. У которой в следующей главе появится имя. Ясно, что имя было и в этой, и в предыдущей. Но это было пустое, простое имя.

Однако вещи нужно называть своими именами. И будет вам счастье.