Детство моё золотое!

Ты как будто у подножья рая
У ручья и возле трёх берёз.
Будь счастливым, Человек мой славный!
Не грусти, не хмурься, не скучай.
Будь любимым, нужным и желанным.
Каждый день улыбкою встречай.

Зелёненький.

       Удивительное дело, когда вспоминаю свой чудный край родимый –Зелёненький, то всегда перед глазами всплывает лето. Это, наверное, потому, что летом мы были сам себе командир и начальник штаба. С раннего утра и до позднего вечера где только нас ни носило. Обязанности у нас, конечно, были и мы их старались по мере сил выполнить.Потому что в противном случае  придётся держать ответ перед отцом.  Да и мамочка обидится. Обязанности не мудрёные. Полить огород. Это каждый день. Иначе засохнут помидорки и огурчики и тогда греха не оберёшься.  Отнести молоко  и сдать его приёмщице, которая  по утру на бричке с бидонами проезжает мимо нашего Зелёненького с Ключиков. Нужно было не прокараулить. Молочко она отвозила на молоканку в Ново-Шульбу, а на обратном пути возвращала нам обрат.  Обрат- это обезжиренное молоко, которым мы поили теляток, сами питались, варили творожок из него, когда он прокиснет. А пока молоканщица была в пути, мы играли возле дороги или купались, если была хорошая погода.  Благо речка Солоновка протекала вдоль дороги. Она была мелкая, но грязи по колено! Илистая глина, в которой мы возились и были похожими на поросят, почему то всегда нас манила. Зубы белели, да глазёнки сверкали!  По накатанному полJгому берегу скатывались в тёплый ил и визгу и писку  не было предела.  Потому что мы же этой глиной  бросались, мазали друг друга, смеялись до слёз, а порой и плакали от обиды и тумаков.   Это уже потом узнала из книг Валентины Травинки о «Голубой целительнице глине» и её великолепных целебных свойствах. А тогда, видимо, инстинкт само исцеления и само оздоровления руководил нашими поступками. Ведь когда в глине повозишься, то и цыпки на ногах болеть переставали и заживали быстрее, да и синяки тоже. 
     Под вечер, святое дело, идти  за коровами. Отправляла в стадо  коровушек утром всегда мама сама.  Рано. Часа в 4 . Подоит и отгонит. Соседи будили своих ребятишек, а на маму всё бурчали, что своих девчонок барынями растит. На что мама с улыбкой отвечала, что они за свою жизнь еще навстаются раненько.  Не сердилась, не обижалась. Не помню, что бы мама  когда нибудь ругалась с соседками, которые между собой грызлись  в пух и прах. А на другой день мир восстанавливался и всё шло своим чередом.  Поход за коровами для нашей братии был целый ритуал. Мы набирали дома что было из съестного:картошку, яиц, хлеба, соли и выходили часа за два, три. Дорога шла через песчаный бугор, на котором в ложбинках кое – где росли берёзовые рощицы.  Некоторые ложбинки были без растительности. Вот в них мы и устраивали свои привалы. Разводили костёр, жарили яичницу в алюминивых кружках прихваченных из дома, пекли картошку в углях, а потом всю эту вкуснятину дружно с аппетитом уплетали. Витька Куликов, сын соседки Ксении, года на четыре был старше.  От него мне порой перепадало. 
Видно и сама то я была не подарочек. И помнится такой случай, когда он мне всю голову намазал печёной картошкой вместе с обуглившейся кожурой.
Жаловаться родителям у нас моды не было.  Они так и не узнали об этом, как и о многом другом. Свои проблемы мы решали сами. Замотала голову какими то лопушками и отправились дальше по маршруту на Ключики. Там на краю села у моста был разбор коров. Под мостиком протекал ручеёк из ключика, вот в нём то я и мыла свою головку как могла.  Возле моста собиралось много ребятни. В ожидании прихода коров играли  в мяч, догонялки .  Подходило стадо. От него шёл необыкновенный дух!   Тёплый запах полевых трав, солнца, пыли  и парного молока!!! Коровки чинно и степенно растекались на ручейки, которые тянулись к своему дому. Наши коровки собирались в  кучку  и направлялись на свой Зелёненький.  Мы с прутиками  шествовали  за ними. Телята, обычно, шли в конце стада. Особой удалью было заскочить телку на спину и прокатиться на нём.   Ранней осенью, когда мы уже пошли в школу, а школа наша начальная была на Ключиках, за коровками мы шли прямо из школы.  Верунь-золотунь, как звал меня папка, умудрилась привязать свою школьную сумку к хвосту телёнка. Он бедалага как рванул с непонятки. Стадо обогнал, по берёзовым рощицам, по караганничку , по чийкам (это такие кустики травки с листочками как у осоки) прибежал до дому первым!! Только уже сумочки  на хвосте у него не было!   Ходили с папкой собирать растеряноё имущество прилежной ученицы.  Кое что отыскали! Изодранное, перемазанное в чернила! Папка приговаривал: «Эх, Верунь-золотунь, медунь, сахарунь! Драть бы тебя надо, да некому!»

ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ -2

   Вечером  в старом, дырявом ведре  поджигали сухую траву, маленькие веточки, а когда огонёк хорошо разгорался, клали сверху свежую траву. Получался такой шикарный дымок, который всех комариков разгонял и можно было подоить коровку и на печурке в ограде варить галушки или лапшу.  Но если на Ключики привозили кино, то нам уже было не до галушек.  Старшая сестричка Шуронька уходила по-раньше к подружкам, а мы мелюзга собирались в ватагу и гуртом шествовали.  В клубе на сцене натягивалось белое полотно, где разворачивались события фильма, смотреть которые можно было из зала или забравшись на сцену с противоположной стороны. Киноустановка работала от бензинового движка, громко урчащего на улице. Собирался и стар и млад. Скамеек в зале было маловато, многие шли со своими табуреточками. Одевались нарядно, как же, выход в свет! Билет стоил пять копеек для детей и десять для взрослых. Денюжки добывались заранее. Сдавались в магазин сырые яйца. Одно яйцо пять копеек, как раз нам на кино! Благо яйца дома не считались. Курицы неслись где им нравилось. В сарае под прислоненными к стенке колёсами, за сараем в зарослях конопли и лопухов, в кучах сухого кизяка. У Галинки было любимое дело. Находила  гнёздышко с яйцами, разбивала и выпивала до отвалу. Яйца попадали на платье и чтоб мама не догадалась она переодевала его задом на перёд. Мама не разрешала не потому что было жалко, а потому, что яйца могли быть курочкой уже  запаренные.  Если гнездо нами не находилось, то курочка приводила цыпляток! Их мама садила в большую корзинку и кормила мелко покрошенными крутыми яйцами и творожком. А как подрастали, то питались сами,  чем Бог пошлёт.   Раз в день что нибудь перепадало от хозяев.  Благо всяких травинок росло возле дома видимо- невидимо! Мы и сами как цыплятки с самого начала весны и до поздней осени лакомились дарами природы.  Ранней весной на проталинах появлялись малюсенькие жёлтые цветочки в земле у которых был вкусный клубенёк. Мы их выкапывали из земли и с удовольствием хрумкали.  Потом проклёвывались листочки щавеля. Они тоже становились объектом нашего поиска и поедания. Полевская морковь! Это полый, сочный стебель увенчанный розеточкой, а в земле круглый  клубень. Съедобное всё! И стебель очищенный от покрывающей его мелковорсистой кожуры и сам клубень.  Паслён. О, эта ягодка была уже настоящим лакомством! Он рос по всему огороду, его мы не пололи и ждали когда почернеют ягодки. Сушила мама его в печи, после выпечки хлеба и зимой варили с ним кулагу. Это такой кисель из дрожжевого теста, томлёный в печи с сухим паслёном. Грибочки тоже не выпадали из нашего поля зрения. Подосиновики, подберёзовики, маслята,  которые росли в берёзовых колках и   пичерички( шампиньоны), они росли на старых развалинах, и вместе с лисичками под караганником. Другие  мы не собирали, потому что гриб -это штука опасная и на остальные было табу. Мама жарила их на сметанке с лучком! Вкус, конечно, не описуемый!  Летом  мясо не употреблялось. Холодильников не было и мяса тоже. Поросёнка кололи поздней осенью и к весне уже с ним управлялись. Для нас эта процедура была трагедией. Мы убегали из дома и плакали, т. к. «Борька» был не просто поросёнок, он был молчаливым другом, которого мы подкармливали  молочаем и чесали за ухом. А её на нем можно было кататься! Это не в пример строптивому телку. Борька безропотно, без всяких эмоций возил нас по двору, когда его выпускали из сарайки на прогулку.
Удивительное местечко этот наш Зелёненький. Вообще-то правильно наше село называлось «Зелёный клин». Между левых берегов двух  речушек «Шульбинка» и  «Солоновка» располагается  это благодатное местечко.  «Шульбинка» несёт свои воды с севера на юг и впадает  в «Иртыш», а «Солоновка» течёт с северо- востока и впадает в  «Шульбинку». На северо-запад от «Зелёненького»  располагается   «Новая Шульба».  Сейчас это  маленькое поселеньице в которое даже междугородный автобус не заходит. Печально. А в наше время это был районный центр с двумя школами- средней и семилетней, кинотеатром, дворцом культуры, дворцом пионеров,  молокозаводом, мельницей, промкомбинатом, маслобойней, магазинами, почтой и больницей.     Просёлочная дорожка вела окольными путями и была протяженностью около семи километров. По этой дорожке   топала восемь лет ежедневно. Но сейчас речь не о том. Речь о моём «Зелёненьком».  Местечко благодатное с плодородной землёй  расположилось  клинышком от речки «Солоновка» протяженностью около  шести километров по  левому  берегу «Шульбинки» до крутого поворота  реки на восток. Где-то через километр река делает снова крутой поворот на юг и продолжает свой неустанный бег до самого «Иртыша».    Ширина «Клинышка» около  полутора километров. От изгиба реки по правому берегу начинался сплошной песок и сосновый бор . Удивительное дело,будто кто то миллионы тон песка насыпал между Ключиком и Зелёненьким от изгиба реки и до самой речки  «Солоновки»  образуя  песчаную сопку километра три шириной. Песок начинался возле нашего дома сразу за небольшой берёзовой рощицей.  На этом клинышке земли  состроил себе хатку и поселился отец мой Кондратий Матвеевич Коновалов.    В начале , возле «Солоновки» стояла хатка мамочкиного отца  Колесникова Дениса и мачехи  бабки Харлантьевны . Я дедушку почти не помню. Он умер рано по весне от воспаления лёгких. Промочился в согре. Помню только запах ладана в избушке когда его хоронили   и  цветки  «Ваньки мокрого»  (Бальзамин)на окнах. Бабушка Харлантьевна  немного пожила в этой избёнке.  Помнится к нам в баньку ходила. А у нас сени, сарайки, банька и избёнка все было под одной крышей. Из сенец двери вели в избу, в сарай к скоту, в  хлев к  свинье и в кладовку  .  Из из сарая вход в баньку. А там было две  земляные ступеньки.  Вот бабка Харлантьевна пошла в баню да и не углядела их,  упала на ступеньках. И стонет : « Ох, обердюжилась я»           А нам таким смешным её слово «обердюжилась» показалось, что долго смеялись, вспоминая. Даже вот на всю жизнь оно запомнилось.  А  потом её забрал к себе дядя Гриша, мамин брат и тётя Капанида. Они на Ключике жили. Так она им дала жару. Как жандарм строила всех и командовала. Еду прятала и втихаря жерамкала.    У них было два сына Ваня и Толя.Толя ходил в садик, а Ваня  в школу. Придет домой  со школы, просит поесть, а она орёт на него: « Начипил сумку как дурень и шастаешь.  Вот где шастал туда и жрать иди»  Посмотрели  они на это дело, да и отправили бабусю к каким-то её родственникам от греха подальше.

ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ -3
 
  Между нашими избушками были  соседские огороды.   Потому что  их избушки  на песке стояли, где огород не посадишь. Рядом был огород деда Данилы.  Разделяли кусты черёмухи. Так эта черёмуха нас почему –то  к себе так  манила.  Хотя кустов черёмухи было вокруг дома много.  Дальше по огороду нашему возле согры, возле избушки почти рядом и в ограде где росли берёзы.  Но нам нужна была именно эта! Она была слаще!  Так это чудо старое поставило там волчьи капканы.  Попади туда нога, отбило бы напрочь!  Но нам посчастливилось их углядеть. Мы их защёлкнули палочками и  положили дома в баньке на каменку. Эх, люди, люди! Ведь этой черёмухи было завались, всё равно почти вся пропадала да скворушки съедали. Ан нет, надо же до такого додуматься! Старый человек, а без гармошки. Ребятишки- то со всего Зелёненького лакомились. В отместку крали у него потом в огороде огурцы . Вечерком, пригнав коровушек, подкрепившись галушками , собирались в центре нашего Зелёненького , в песчаной ямке и определяли наши дальнейшие похождения.    Одного ставили  «На шухер», а остальные из зарослей травы прокрадывались в огород и аккуратно раздвигая листочки, срывали огурчики. Пацаны прятали их за пазуху, а девчёнки складывали в подол. Брали чтоб досталось каждому по одному, два  огурчика. Их надо было съесть. Принести домой- упаси Бог. Ну а потом игры до упаду. В прятки.   В «Кругомяча», это когда играют две команды, одна в кругу, у каждого несколько «очков» а другая их от туда выбивает мячиком. Попали мячом- очко теряется. И так , пока  у всех выбьют очки. А если кто-то поймал мячик, то очко прибавляется этому игроку.А потом команды меняются местами.   Ещё  «Бить-бежать» была игра или «По-матковых» Играли две команды, выбирали в каждой «Матку» . У неё были особые права, какие уже точно не помню, но очков у неё было больше. Вот одна команда в  «Поле» , а другая владеет мячом. Один подкидывает мяч, а другой должен ударить по нему палкой так, чтоб он улетел как можно дальше и его не поймали игроки из «Поля» За время полёта мяча игроки , которые уже ударили по мячу, должны были убежать за «Поле», а которые были за «Полем» прибежать обратно. Если же игроки из «Поля» мячом ударяли бегущего игрока из противоположной команды, или ловили мяч, то команды менялись местами. Футбол- тоже была наша любимая игра. Играли босяком. Ногти на пальцах были сбиты до крови, все ноги в синяках а икры ног в ципках. Ципки- это мелкие трещинки на коже, которые почти сплошняком покрывали икры. Ох и болели же они! Когда темнота скрывала от нас мячик, отправлялись по домам. Родители ,порой, уже спали, вставать-то рано. Мы пробирались на свой топчан за печкой, предварительно оросив свои ципки целительной мочой и  промокнув их попавшей под руку тряпицей, постанывая и попискивая. Потому что было  уж очень больно и щипало до слёз. Но, едва коснувшись  подушки, Галинка моментально засыпала, а Верунь-золотунь вертелась, крутилась сбивая в комок постеленные фуфайки и стаскивая лопотинки с Галинки.  «И как тебе удаётся так быстро заснуть?» - спрашивала я её.  « А ты думай про конфеты и тоже быстро уснёшь» - резонно ответствовала моя младшая сестричка.            Да, конфетки нам только снились. Это уже потом, когда нам было лет по  восемь, девять можно было сдать яйца да купить горстку конфет. А в ранние годы конфетки покупались в день выборов. Мама с папкой уходили голосовать рано утром, мы просыпались и ждали их возвращения, потому что знали, они принесут конфеток.!!!  Конфетки были «Подушечки» , «Горошки», витые мятные  разноцветные палочки и киевская помадка.  Киевская помадка, это была вкуснятина неописуемая. Сахар фруктовый, ну это узнали уже потом. Сахар в доме тоже был дефицитом. Мама покупала килограмм, клала  его в наволочку, завязывала узелочком и прятала в ларь с мукой. Мы его, конечно, находили. И чтоб мама не догадалась что мы брали сахар, мы узелочек не развязывали, а сосали уголок. Где уж маме догадаться!  Как-то послала тётя Ксеня за повидлом на Ключики Ваську. Мы увязались с ним. Дала ему металлическую чашечку, поставила её в платок, завязала, дала денюжку. Повидло находилось  в больших металлических банках. Их в магазине открывали и продавали его  на вес. Купил Васька повидло и пошли мы до дому. Дорога не близкая, пока мы шли, пальцами почти всё повидло из чашечки  вылизали. Я до сих пор помню необыкновенный вкус этого повидло!! Вкуснее не едала! Ну Ваське, конечно досталось от матери.  И мы ни чем ему помочь не могли.       Ну а вот мёд был не просто лакомством номер один, но и  нашим самым главным лекарством. Приносил его папка от пасечника с Ключиков когда мы болели. Есть мёд- будешь здоров! Мёд до сих пор главнейшее средство в нашем арсенале  для поддержания  здоровья. Вернее сейчас все продукты пчеловодства стали основными целителями. Мёд, пыльца, перга, пчелиный яд, воск, маточное молочко. Прополис!  Даже пчелиная моль – огнёвка и подмор. Всё это – Божий дар! Да, мои мысли мои скакуны. Мне ведь надобно про мой Зелёненький рассказывать! 
    Так вот, перед нашей хаткой, считай в ограде построил свою дед Василий хромоногий. У него одной ноги до колена не было и он ходил на колотушке деревянной. Это непосредственное соседство весьма огорчало моего папку, потому что создавало большие неудобства. То порося заскочит , то куры зайдут на чужую территорию.  Забора то не было.  Всё на виду, как на ладони. Ладно бы родственники были, а то чужие люди. И жить под постоянным чужим взглядом просто дискомфортно. Я это сейчас осмыслила, а тогда  нам это было до лампочки.  Метров через тридцать от хаты деда Василия  начинался песчаный бугор. На верху этого бугра жил дед Миней.  Его внучка Нина была моей подружкой. Это я тогда была совсем малюсенькой. Года три , наверно, мне было.  Мы играли в ложбиночке этого бугра в домики. Украшали наши песочные комнатки стёклышками от разбитой посуды. У меня, наверно, было больше, потому что она просила своего деда найти ей стёклышки. А он спросил её: «Что, мне твою кесешку разбить  на стёклышки?»  Вот и больше я ничего из наших взаимоотношений не помню.  Остальные избушки стояли на восток от наших, в отдалении на песке. Это была хатка Тимофея Агаповича  и Ульяны Ивановны Фоминых. У них было  четверо детей Федя, Таиска, Галя и Петя.   Семья  была очень бедная. Я помню, что  тётка Ульяна приходила к нам зимой  с чашечкой занимать картошки. Он был пастухом. Но они выпивали и поэтому не водился у них в доме достаток. А ругались друг с другом матом почти каждый вечер. Крик стоял на весь наш посёлочек. Детям тоже доставалось.  Была  у Тимофея сестра Аганька-нищенка. У неё дома не было и она бродила по  сёлам, просилась переночевать . Рожала детей и бросала из в роддоме. Тётка Ульяна сама частенько  «Ездила на мельницу» , это так шифровался очередной аборт. Федька был на несколько лет старше меня . Мы с ним вместе ходили в начальную школу. Я в первый , а он в третий класс. А потом я во второй, а он в четвёртый. Эти классы занимались одновременно в одной классной комнате. Учитель –то был один Иван Иванович Садовой.   До обеда первый и третий, после обеда второй и четвёртый. Федька был грамотей ещё тот.  Он умудрялся столько ошибок наделать, что когда учитель зачитывал его творения,  оба класса смеялись до коликов.  Один его опус до сих пор помнится: «Волки рычут пичу ичут»!  Он был рослый и добрый мальчишка. Однажды он спас мою жизнь.  На увале за речкой Солоновкой  состроили маслозавод. Для того , что бы качать на завод воду, речку запрудили.   Вода стала набираться перед плотиной и образовывать пруд.  Мы выбрали местечко для купания и бултыхались там весь день.  На следующий день, а может быть и через день, вся наша братия на перегонки мчится к пруду.  А мне , естественно, надо быть первой! Я скидываю на ходу платье и с разбегу прыгаю в воду.  За прошедшее время воды накопилось  ого го сколько!  Ну я естественно начала тонуть. Плавать то не где было учиться. Речки и Шульбинка и Солоновка были воробьишку  по коленки.  Федька не раздеваясь запрыгнул в воду и  вытащил меня.  Но дома – молчок! Очухалась! Дня два боялась лезть в воду, а потом всё встало на круги своя.  Теперь был великолепный пруд и можно учиться плавать.            
  Рядом с  избушкой Тимофея Агаповича  была  хатка деда  Арсентия. У него фамилия была Коновалов, это был дядя моего отца. Но близкого родства с ним не водилось.  Семья  была большая. Бабушка  Татьяна, Ксеня – дочка, ксенины дети Витька Куликов и Васька Черныхов и ещё жила с ними Валентинка, дедова внучка. Мать её  померла, вот она и жила с дедом и бабушкой.  Она была старше меня, но со мной дружила. Мне она очень нравилась, у неё  были очень красивые , ровные, белые зубы! Мне так хотелось такие иметь. И сама она была очень симпатичная. Когда дед помер, Ксеня выдала её замуж  в Ново- Шульбу . Не дала ей даже школу закончить. С девятого класса сорвали девчонку, лишний рот мешал. Я очень переживала и плакала по ней. Это я пошла учиться в пятый класс в Ново- Шульбу, значит мне было  двенадцать лет . Значит ей пятнадцать. Почему запомнилось.  Речка Шульбинка по весне разливалась,  затапливала   дорогу, да и мостик смывало. Отец определял меня на это время на постой в Н-Шульбу к бабусе какой то. А её избёнка была рядом с этой семьёй, в которую Ксеня Валюшку сбагрила. Мы с Валей виделись и она жаловалась на свою горькую судьбинушку.  Плакали вместе на печке. Года через три Валя уехала  в Зыряновск. Там устроилась на работу продавцом, вышла второй раз замуж. Но наши пути больше не пересекались. Так , кое что узнавала от Васьки о её житие-бытие.  В ограде у деда Арсентия было небольшое озеро. В него стекали воды от снега весной и всё лето это озерцо радовало нашу душу. Вокруг него были заросли берёзок, лозы, черёмухи, парички. На берегу, рядом с хаткой стояла банька. Мы снимали с этой баньки дверь и как на плоту плавали по озерцу отталкиваясь палкой. Равновесие удавалось удержать не каждому, бултыхались в это озерцо прямо в одежде.  Весна-то ещё ранняя, на улице холодно, но зато в баньке тепло, её топили что бы вечером мыться. Вот мы сушили свои шмутки  возле каменки. Но летом было здорово!  Только озерцо мелело шибко и зарастало камышом, больно-то и не по-плаваешь.    На другой стороне ограды был колодец. Воду из него брало всё село. Колодец был со срубом, журавлём и ведёрком. В жару водичка доставалась и нами. И напьёмся и обольёмся. Только бранили нас за это, чтоб к колодцу не подходили. В колодец на верёвочке опускался сосуд с молочком. Об холодильниках тогда сном и духом не ведали, да и электричества на нашем Зелёненьком не было. Это уже потом, когда стал работать маслозавод, папка  добился что бы протянули от завода электрическую ветку. Сам столбики рубил, шкурил, сушил, ямочки рыл под них.   А так освещали свои хатки лампами керосиновыми.  Тоже нам работёнка была, стекло на лампу от сажи очищать. Ручонки маленькие, они пролазили в нижнее отверстие стекла и скомканной газеткой протирали его. И что удивительно, электричества ещё не было, а у нас в хатке говорило радио! Папка приобрёл радиоприёмник !  К нему был большой тяжелый ящик с элементами питания.  Всё это стоило, наверно, не малых денег, но отец говорил: «Дети должны иметь окно в мир!»  А до этого культурный досуг был  с патефоном, который был у Никоновых : Николая и Нюрочки.  Они жили на самом краю села у дорожки, ведущей в Ново-Шульбу. Иногда вечерком там собирался народ, Николай крутил ручку , ставил пластинки и мы слушали пение Шульженко, сестёр Фёдоровых, Утёсова и Шаляпина. Николай был очень косноязычен, а Нюрочка гнусавая. Когда они что-то говорили, то понять их было очень трудно. Нюрочка говаривала, что она очень больная. Что  ей доктор сказал, что у неё половина сердца работает, половина не работает! Вот такие пироги! Была у них дочка Ниночка. Когда мы играли в прятки, она задирала подол платья и укрывалась в нем с головой. Поди –ка, сыщи! А еще меня укусила их собака.  Типнула за половинку мягкого места, когда  мы полкали недалеко от ихнего  дома. С собачки потом клок шерсти выстригли, сжигали его и этим пеплом посыпали раны.  Зажило как на собаке! Но метка осталась на всю жизнь. Почему-то не везло мне на левую сторону.   К деду Данилу приехал внук и остался учиться. Это мы уже в Н-Шульбу ходили в пятый класс. У него были красные штаны, вот мы его  за эти штаны дразнили «Красный перец»  Он очень злился . Дело было зимой, шли  всей своей компанией из школы напрямик, дошли до речки и там  началась военные  действия.  Он пырнул ножом сзади и угодил мне в левое предплечье, как раз на  уровне сердца.   Раскромсал ватный рукав зимнего пальто и руку почти до кости.    До дому еще полчаса ходу. Пока добежала, весь рукав и пропитался кровью и бок пальто.  Спасибо Ангелу Хранителю!  Уберёг от неминуемой  гибели. Слава Богу! Сколько Он меня ещё на жизненном пути  оберёг!
 
ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ -4
               
   Но вернёмся к нашим соседям.  Поднимаясь вверх на бугорочек от  хаты Никоновых,  на самом бугорке, было ещё три избушки. Первая по ходу – деда Гаркуна, вторая  бабушки вредной, третья тётки Любавы. Дед Гаркун пришлый. Был раньше где-то врачом, приехал на Зелёненький уже  пенсионером. К нему на лето приезжала внучка Райка  Сидорова из города.  Не нашего поля ягода. Чуть что, бежала жаловаться деду с бабкой. Ябеда! И , вообще. была вся мягкая и пушистая! И  красивых платьев  у неё было несколько, не то что у нас голодранцев. Когда мама шила новое платье, старое надо было срочно износить, а то не получишь нового. Ну, нам так казалось. Мы с Галинкой старались изодрать  прежнее, умышленно  цепляясь за сучки.    Как я уже сказывала,  мы были любителями   самостоятельного приготовления пищи в полевых  условиях. Собрались как- то на очередное действо, принесли кто картошку, кто яйца, кто хлебушек. А Райка принесла кусочек мыла, положила его на земляной столик в вырытой   нами  избушке и  строго  всем приказывала: «Не садитесь возле моего мыла!»    В результате, естественно, картошину  не получила,потому что для неё картошки не оказалось, она  сгорела!   А потом ещё и крушиной её угостили. Крушина ягода не ядовитая и её даже давали нам, когда страдали запором.  Она ягоды не знала, ну и отведала вкуснятины. Эх, дети, дети!  Потом мы , конечно, подружились с ней. Её бабушка угощала нас  необычным блюдом.  Лапша отваривалась, вода сливалась, варёная лапша обжаривалась на масле. Вкусно!  У нас такое не готовилось. Лапшу, конечно,  варили, но хлебали её как суп. А больше в обиходе были галушки, суп и борщ. Ну картоха, естественно! И варёная, и жареная, и в золе печёная. Основной продукт питания  во все времена года.
      И так, бабка вредная! Она была одинокой. Ни детей, ни плетей.  Она всё ругалась и ворчала на нашу братию.  Мы в долгу не оставались. Вечером, наигравшись в футбол до упаду, под покровом темноты, брали длинный прут, запускали его в окошко сарайки, где сидели куры и шурудили им что было сил. Куры поднимали переполох, а нас как ветром сдуло!  Не помню что бы угостила когда нибудь.  Например у  Васькиной бабушки Татьяны  всегда находились для нас лакомые кусочки. Она  очень часто пекла шанюшки. Это такие небольшие булочки из дрожжевого теста, которые мазались перед посадкой в печь сметаной смешанной с мукой. На них получалась такая вкусная корочка! Объедение!  Картошку жарила большую сковороду. Ставила её на стол и мы с Галинкой как члены семьи тоже усаживались за стол. Васька своей ложкой сразу лез в средину сковороды, что бы зачерпнуть по- больше. Бабушка на него шумела: «Васька, бери с краюшку»      На что он резонно ответствовал: «Ага, с краюшку- то разве наешься!»    Мама сетовала, что дома не едим, а там уплетаем за обе щеки. Дома –то  почему –то не так вкусно. Видно закон такой.
      Завершает ансамбль зелёненских хоромов  «дворец» тётки Любавы Сизиковой.  У неё под кроватью была вырыта ямка и обмазана глиной. Там хранилась картошка, а в сенях в деревянном ящичке солёное сало.  Сало было толщиной в палец, но почему –то нам казалось вкуснее, чем наше  в ладошку. У неё была дочка Машка, но она была Шурина подруга и с нами не общалась. Нам почему-то разрешалось хозяйничать в сенцах и самим брать сало. Или может мы тайком туда лазили, не помню. Только помнится прохлада сеней и вкус  сала. 
    Удивительная штука – память! Порой из самого раннего детства помнятся целые эпизоды, а что было вчера не припомнишь. Ну вот, описала своих самых  ранних соседей. Потом кое кто уехал, а на их место поселились другие. Уехал дед Миней и дед Василий. В их жилье ни кто не поселился. А на этом месте где жил дед Василий папка состроил погреб. Рыть в глубину погреб было невозможно, потому что там была вода.  Рядом с нашей оградой и огородом деда Данилы состроила холупу убогая Тамара с Ключиков.    И что удивительно, соседей сменивших Колю Никонова, тётку Любу и построившихся рядом   Колей не помню.  Но это было уже потом, когда мне было лет  четырнадцать, пятнадцать.   А в то далёкое , босоногое, но очень счастливое детство было так. За избушкой деда Минея по направлению к югу, до поворота речки Шульбинки было километра два. Но мы туда шастали довольно часто. Во первых там можно было купаться в заводи,были  камни агромадные на которых загорали , а одна камяная глыба нависала над водой как крыша.  А ещё там был колхозный питомник и его  папка охранял. В питомнике росло много ягодных кустарников и деревьев. В основном это была малина, чёрная смородина, крыжовник и черёмуха. Лакомится папка нам разрешал, но домой рвать ни-ни! Среди кустов малины росла полынь. И сладость малины  сопровождалась запахом полыни.   И этот коктейль сидит в моей памяти как что – то самое чудесное и вкусное!  Потом питомник почему-то колхоз забросил. Насадили бахчи на бугре не далеко от питомника.  Папка сменил  питомник на бахчи.  Но зато объектов нашего посещения стало в двое больше.  Теперь в питомнике можно было рвать ягоды сколько твоей душе угодно, но  нам шибко-то и не хотелось.Ели прямо с кустиков  и этого нам было достаточно. Варенье тогда не варили. Сахару-то дома не было. Правда, сушили  смородину, черёмуху и паслён. А малинкой только лакомились. Теперь бахчи стали основным притяжением. Они же охранялись, а запретный плод всегда сладок.  Папка привечал детвору. Заметит, снимет с головы фуражку и подзывает. Посадит в балаган , это такое сооружение из ветвей и соломы, и до отвалу накормит арбузами.  Срывать арбузы самим не разрешал. Но наши шаловливые ручонки чесались, если не творили «Подвигов». По дороге на бахчи мы запасались прутиками. Прутики  клали на землю не доходя до балагана и на обратном пути присаживались, срывали арбуз, привязывали  за хвостик к прутику и шествовали дальше как ни в чём ни бывало! Арбуз тянулся по земле на прутике и его папка не видел. Когда скрывались с глаз в ложбинке, разбивали его о коленку, разламывали на куски и ели с таким аппетитом, будто сто лет арбузов не едали!
   На речке Шулбинка, где она делает поворот, это как раз за питомником, была заводь.   Она была довольно глубокая по нашим понятиям. Старшие сестрёнки там купались . У меня была ещё сестричка Валя.   Валя была года на три младше Шуроньки. Любил её отец неимоверно.  Она была для него дороже всего на свете. Умничка была. За три года учёбы перешла в пятый класс.    Так вот, они частенько  бегали  к этой заводи купаться. А чудо в перьях, Веруська, за ними,  как хвостик увязывалась . Это тогда ,наверно, годика четыре было. Они, заткнув нос и уши пальцами, ныряли в эту заводь.  Это чудо в перьях, заткнув нос и уши, по образу и подобию старших, булькнулось в заводь. Выныривают, а Веруськи нет! Мама дорогая! Где ж делся ребёнок? Глядь, платьице пузырём всплывает из воды.  Вытащили на берег, в сердцах отвалтузили. Следующий раз , от греха по дальше, заперли дома.  Но где там! Эта обезьянка вылезла через  какую –то дырочку в сарайке и помчалась за ними.  Пришлось им принять крайние меры.  Сказали, что заклюёт самолёт, если буду за ними бегать. Напугали, видать, капитально. Самолёт птица невиданная да к тому же железная. Точно заклюёт!  Класса до третьего боялась самолётов как огня. Как  услышу гул, бросаю свою сумчёнку и ползком в караганник! А если дома, то шурьх под кровать! 

ЗЕЛЁНЕНЬКИЙ -5

 Ну что. Всё хожу вокруг да около и ни как не могу взяться за глобальную тему родства. Начну с папки. Коновалов Кондратий Матвеевич. Его отец- Матвей Филимонович, Мать –Ульяна.    У отца было две сестры Аграфена и Галина. В нашу бытность они жили в Алма-Ате.  У тёти Груни было три сына Анатолий, Владимир и Алексей. Она была замужем за Боровиковым Марком. Первые два сына от него, А Алексей от второго мужа.  Все они приказали жить долго. Тётя Галя была замужем за Якименко Василием. Статный такой был мужчина, только хромал на одну ногу. У них было шестеро детей. Лёня,- мой ровесник, Миша, Толя, Слава, Любаша, Антон.  Сейчас Любаша живёт в Москве и Славик  в подмосковье. Остальные ребятки в ином мире. Тётя Галя жила с Любашкой и ушла  2009 году.   Ещё был брат Доточка, но он погиб на войне.  Его дочка Валя приходила к нам. Я её даже немножко помню. Мамочка – Екатерина Денисовна Коновалова, в девичестве Колесникова, а у её матери была фамилия Грабэр. Дядя Грабэр жил на Ключиках, был портным и помню нам с Галинкой сшил пальтушки. У мамы было три брата Иван, Григорий , Коля и сестра Фрося. Дядя Ваня жил в Семипалатинске. У него было два сына Миша и Борис. Жену звали Дуся. Дядя Гриша жил на Ключиках. У него было тоже два сына Ваня и Толя. Жену звали Капанида. Ко мне они относились очень хорошо. Тётя Капа была у меня как подружка. Потом они тоже уехали в Семипалатинск. Дядя Коля женился на женщине с двумя детми. Её звали Нюся а детей Стёпа и Рита. Жили они в Усть-Каменогорске. Часто приезжали к нам на Зелёненький и родители снабжали их продуктами.    Тётя Фрося жила с Геночкой Володиным в Уба-Форпосте, на Иртыше. Геночка выпивал крепко и бил её и детей.  У них было двое детей Валя и Володя. Валя была очень симпатичная  общительная девчонка, приезжала к нам очень часто. С пяти лет ездила сама. Посадят её там на автобус, а здесь самостоятельно  с Ключиков добиралась до нас. Смотришь, бежит по дорожке.  А Вовку видать папашка  хорошо долбанул по головке,  перебил ему переносицу, что он стал гнусавым и чумным.  Как-то дала ему Шура переводную картинку, а он зажал её в ручке и носил. А потом разжал ладошку, а там на ладони только крылышко то бабочки просматривалось, остальное  кися-мися. А он говорит: «Я её пожалел, а он спотел».    
  Нас было  у родителей пятеро.  Но упаси Бог, чтоб нас хоть пальцем тронули.  У отца было железное кредо: «Детей бить нельзя!»  И маме постоянно  твердил: «Катя, детей бить нельзя!»  Хотя мы были  «оторви-да- выбрось» !До войны родились Шура 1935года, Валя -1938, Гена-1940г.   Я  родилась в 1945году, Галинка 1947. Гена  детёнком ушёл в мир иной во время войны, а Валя  в  конце сороковых , будучи в гостях у тёти Фроси, утонула в Иртыше.. Трагедия была неимоверная. Царство им небсное и светлое место обоим.  Шурочка сейчас в Усть-Каменогорске и всё её семейство тоже.  Два сыночка Володя Зюзюн и Алексей Каратаев. У Володи семья: жена  Марина-Мария, детки Саша-Виктор, Женя и Валя. Женя и Валя замужем. Сынок непутёвый. Как и дядюшка его Алексей Каратаев.   Боль материнская. Не приведи Господь.  У Галинки сын-Анатолий живёт в Нижне-Вартовске. Двое деток. Сынок старший  учится в Санкт- Петербурге, умничка.   В 2012году Галинка из Семипалатинска переехали с Толиком к дочурке  Людочке в Бийск. Приобрели сообща однокомнатную квартиру и рады неописуемо!! После своей избушки в Семипалатинске, где водопровод был на улице  за 300  метров и воду возили в фляге , отапливали углём, который нужно было покупать за несколько пенсий, туалет на улице, эта квартира кажется раем. 
Слава Богу.! Хоть под старость лет поживут как люди. Сыграли в прошлом году свадьбу внучечки Катеринки. Это Людашкина и Вадима дочурка. И в этом году 2013  Катеринка  и Саша подарили  правнучку – Иришку! Родилась 21 июля  2260гр, 51см!
 
Пишу  для дорогих  внуков и правнуков, чтоб помнили свою родословную

  Да уж! Давно не брала я в руки перо! На дворе январь 2020 года. Много воды утекло за это время.     Сестричке Шурочке в этом году буде  85 лет!  С Господом в душе преодолевает тяготы и скорби. Похоронила сынов. Ушли в мир иной Алексей и Владимир. Бодрость духа не потеряла. Шагает по жизни со светлой душой, наполненной великой ЛЮБОВЬЮ к Господу. Мы с Галинкой ориентируемся на старшую сестричку . Сейчас появилась новая связь в интернете «ВатсАпп» называется, которая дала нам возможность общаться!  Теперь мы каждый день на связи!! Слава Богу! Это такое великое дело. У Галинки в 2017 году ушёл в мир иной муж Анатолий  и очень любимый дорогой нашему сердцу  Алексей, Олин муж.  Царствие им небесное.  Мы пережили душевную драму распада семьи сына.  Прошло уже более 5 лет. Внуки Яков и Данила уже большие. Яше будет в этом году 20 лет, Данюшке 18. Ну, а меньшому Гавриле  только что исполнилось 11 лет. Учится в гимназии. Очень любознательный, но читать и писать, с барабанным боем. Мечтает стать учёным – океанологом или астрономом. Жаль вот , что все звёзды уже до него открыли. А так всё путём! Дед Мороз балует, три подарка приносит! Дома то три! У сыночка новая семья – Виктория и дочь Мария, которой в этом году исполнилось 15 лет.Благо,  живём все рядом  в одном многоквартирном доме. Девочки  славные.  У дочурки тоже всё потихоньку;  Сынок Ванечка  с женой Машенькой растят двух дочек Викторию и Дарью!Наши правнучки ! Дарьюшка дарит радость каждое утро в видео-сюжетах, которые присылает мамочка, а Виктория радует стихами, уже первоклассница. Наташа с Сергеем живут вместе с Олечкой и Андрейкой.  Очень за ними скучаем. Мечтаем в этом году поехать, обнять и прижать к сердечку. В 2018 году  нам с Ванечкой был устроен грандиозный праздник на наш «Золотой юбилей»  Всё держалось в строжайшем  секрете, а в день юбилея узрели всю нашу чудесную, любимую, дорогую семью за праздничным столом!!! И Ванины родные – брат Володя и сестричка Клавочка с семьями порадовали нашу душу. Сюрприз получился грандиозный!  Олечка с Андреем и с Викторией ( Андрюшиной женой) подготовили сценарий праздника, на котором вручили нам «Родовую книгу»  и очаровательный торт- произведение искусства,  сотворённый умелицей, любимицей внучкой Наташенькой.
Слава Тебе Господи за всё! "Дедство" продолжается!