Враг моего врага - глава двадцать первая

Марион вздрогнула и замерла, не решаясь обернуться. Она не слышала этих шагов больше полугода, но узнала их сразу, еще издалека, с лестницы. А теперь с каждым мгновением шаги были все ближе. Девушка опустила голову.
– Сэр Гай, – расплылся в улыбке ноттингемский шериф, – проходите, проходите!
Высокая статная фигура Гисборна показалась на пороге.
– Приветствую, милорд.
– Вы не поздороваетесь с леди Марион?
Рыцарь равнодушно скользнул взглядом по женскому силуэту у окна.
– Прошу прощения. Доброе утро, леди Марион.
Девушка растерянно улыбнулась в ответ:
– Гай… зачем ты так?
Она заморгала, большие светло-голубые глаза наполнились слезами.
– Ну что вы, что вы, – кинулся с утешениями шериф. – Леди Марион, все хорошо, вы наконец-то на свободе. Сэр Гай, не узнаю вас. Вы не знаете новостей? Прошли через весь замок и ничего не услышали?
– Я шел от конюшни, через дальний вход.
– Тогда понятно. Весь Ноттингем бурлит и кипит, а вы появляетесь тут как ни в чем не бывало. Ну хоть посыльный-то мой до вас добрался?
– Именно поэтому я здесь. Но в вашей записке нет ни слова…
– Хотел порадовать вас лично. Но вы уже и сами все видите. Пока вы разбирались с очередными воришками и браконьерами, леди Марион удалось вырваться из лап шервудских разбойников. Более того, ваша бесстрашная сестра нашла в себе силы весьма подробно объяснить нам дорогу к их логову, и благодаря ей мы наконец-то схватили этого смутьяна Локсли и сравняли с землей его лагерь.
– Поздравляю, милорд. Локсли вы схватили. А остальные? – Гисборн чуть склонил голову набок и, прищурившись, взглянул на шерифа.
– Вместе с Локсли поймали толстого монаха, он сейчас в яме с прочим сбродом. Люди де Клермона застрелили мальчишку, который не имел никакого значения, и упустили сарацинку. Остальных в лагере не было, мы на это и рассчитывали.
– То есть вы взяли всего двоих?
– Не всего двоих, а самого главаря и еще одного разбойника в придачу. Без Локсли шайка не опасна. Ну, обнимите же наконец сестру, а я оставлю вас, чтобы не смущать, и прикажу принести вина. У нас еще есть время до появления принца Джона.
Едва шериф ушел, девушка подняла глаза на брата:
– Ты все еще сердишься? – тихо спросила она.
– Вы сделали все так, как должны были, леди Марион. Выждали момент, выдали опасного преступника, получили награду.
– Ты ославил меня на весь Ноттингемшир. Нет, на всю Англию. Вышвырнул из родного дома. Потом не смог ничего придумать и сказал отцу правду, а он этого не перенес. Ты что, не мог что-нибудь сочинить?
– Наш отец был рыцарем. Он не заслужил, чтобы ему лгали. Вы – его дочь, он имел право узнать правду.
– Ты понимал, что его это убьет. А родная сестра оказалась вне закона, и поэтому ты – единственный наследник. Очень ловко, – Марион нежно, едва уловимо улыбнулась. – Но теперь меня простили и наградили. И если ты хоть чем-то вздумаешь мне помешать – и шериф, и принц Джон тут же узнают, кто укрывал у себя почти подыхавшего Локсли. Потянет на государственную измену. Здешний палач вроде бы давно не рубил головы, но думаю, что справится с первого раза, если дойдет до дела, – девушка снова чуть улыбнулась.
Звук шагов в коридоре заставил ее обернуться, она быстро прижалась к брату и опустила голову ему на грудь.
– Какая прекрасная семейная сцена, – расплылся в улыбке шериф. – Сейчас подадут вино, и мы все выпьем за кровные узы и за приезд нашего будущего короля.
– У Англии есть король, – спокойно откликнулся Гисборн, отстраняя сестру.

Оружейник Мэтт переводил взгляд со Скарлета на Ясмину.
– Сам наглец, и друзья такие же, – насупился он. – Вы хоть понимаете, куда лезете?
– А что делать? Смотреть, как их повесят?
– Давай-ка сюда свой меч, хоть заточу как следует, – Мэтт осмотрел клинок, довольно усмехнулся. – Приятно иметь дело с людьми, которые не рубят мечом ветки. Но все-таки подправлю чуть. Возьмешь у меня кольчугу, на твой рост и сложение должна подойти. Девушке тоже что-нибудь подберем, есть легкие доспехи на подростков.
– Мэтт…
– Да знаю я, что у вас нет лишних денег. Сборщики податей только что проехались по всем деревням, так что понимаю, куда Робин дел всю добычу. Выберетесь – вернете доспехи. Не выберетесь – буду считать своим вкладом в доброе дело.
Вскоре Мэтт вернул разбойнику наточенный меч, потом исчез в кладовке и вернулся с двумя тонкими и легкими кольчужными рубашками.
– Держите. Сейчас найду, что поддеть.
Ясмина, молчавшая до этой минуты, взвесила кольчугу на руке, покачала головой и вернула оружейнику.
– Спасибо, Мэтт. Но я лучше без нее.
– Ты представляешь, какой мишенью для арбалетчиков будешь на крепостной стене?
– Еще бы. Только сначала мне туда надо влезть. Я не раз поднималась по веревке на руках с полным колчаном, мне это тяжело, но я справлюсь. Но у меня же будет еще и второй колчан, и бурый плащ, чтобы не бросаться в глаза раньше времени. А я и свой-то вес еле вытягиваю. Еще и кольчуга… нет, я не влезу со всем этим. Да и не привыкла я к ней, боюсь, что стану медленнее, – а мне нужно будет каждое мгновение.
– Ну как знаешь. Скарлет, ты-то хоть не упрямься.
– Я-то только рад, – разбойник, надев кольчугу, снова застегнул пояс с мечом. – Какое редкое плетение, а! Спасибо, Мэтт. Я не выгляжу подозрительно в плаще среди июньского дня?
– Нет, – пожал плечами оружейник. – Зато ни кольчуга, ни меч никому не бросаются в глаза. Но к виселице тебе все равно не пройти, там-то стража будет смотреть в оба.
– Ничего, разберемся.

Железная дверь захлопнулась, и один из стражников задвинул засов. Клетка с лязгом поползла вверх и вскоре повисла примерно в десяти футах от земли на толстых железных цепях, перекинутых через наскоро сколоченную деревянную раму. Площадь заполнялась народом, и Робин даже не мог себе позволить опустить голову и навалиться на прутья. Упасть в узкой клетке было некуда. Он мог бы немного сберечь силы, оперевшись на стенку, – но не хватало еще, чтобы весь Ноттингем видел главаря шервудской шайки обессилевшим и сдавшимся. И поэтому разбойник, как мог, старался держаться прямо и не думать о глотке воды. Хорошо еще, что сейчас хоть и солнечно, но не очень жарко, иначе в черной рубашке ему пришлось бы совсем несладко.
Народ прибывал, стражники начали раздвигать толпу, чтобы принц Джон вместе с шерифом и со знатными гостями прошли к большой деревянной трибуне. Внизу стражники выволокли на площадь отца Тука – тот, хоть и был связан, но на ногах держался куда тверже Робина. Наконец прозвучал рог, пара стражников прошла по крепостной стене, затем раздался зычный голос шерифа, и трибуна начала заполняться знатью. Разбойник вдруг зажмурился – прямо по его глазам скользнул солнечный зайчик. Через мгновение зайчик снова сверкнул у него на лице, словно подбивая: ну посмотри же, ну проследи за мной! Робин покосился в ту сторону, откуда падал лучик, и ничего не увидел, но что-то все же заставило его не сразу отвести взгляд. Лишь через мгновение разбойник понял, что его насторожило: у одной из башен на крепостной стене, там, где только что прошли стражники, он увидел невысокую женскую фигурку в буром, под цвет стены, плаще. Фигурка едва ли не вжималась в стену башни, и увидеть ее, если не присматриваться, было не так просто. Заметив, что Робин наконец-то смотрит на нее, женщина чуть приподняла капюшон, и разбойник увидел ободряющую улыбку Ясмины. Он быстро, едва заметно улыбнулся в ответ – хорохориться перед сарацинкой не было смысла, она-то, как никто, знает, что ему сейчас страшно. На мгновение их взгляды встретились, Ясмина чуть качнула головой, словно указывая направление. Робин посмотрел в ту сторону и увидел в толпе внизу ярко-рыжую шевелюру Уилла Скарлета, который стоял в стороне от клетки и виселицы. Подойти ближе горожанам не разрешала стража.
Робин снова поднял взгляд на сарацинку, она ответила легкой улыбкой и, чуть повернувшись, повела плечом. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и разбойник словно переспрашивал взглядом, верно ли он понял девушку. Наконец Робин кивнул, Ясмина набросила на лицо капюшон и снова слилась с башней.
Принц Джон и несколько его людей уже заняли места на трибуне, сбоку от принца восседал шериф, рядом с ним была Марион.
Над площадью загремел зычный голос герольда:
– Жители вольного города Ноттингема! – начал распорядитель, разворачивая свиток с приговором. Закончить фразу он не успел – стрела выбила свиток у него из рук и пригвоздила пергамент к деревянному столбу трибуны.
Вся площадь уставилась на крепостную стену, откуда был сделан выстрел. Робин в своей клетке тоже повернулся к башне. Теперь Ясмина уже не старалась слиться с камнем – наоборот, она сбросила бурый плащ и сделала так, чтобы все смотрели только на нее. Девушка с ног до головы была одета в ярко-алое. Тонкие чулки обрисовывали каждый мускул ног, котта с коротким рукавом, надетая без рубашки прямо на голое тело, открывала нежные ключицы и хрупкие плечи – Робин знал, как обманчива эта хрупкость, у хороших лучников не бывает слабых рук. Кожаный пояс подчеркивал тонкую талию и тяжеловатые пышные бедра, распущенные волосы черным шелком падали на спину.
– Взять ее! – закричал шериф. – Живой!
– Джим, лысый Том и рыжий Том, быстро на стену! – скомандовал капитан стражи. Трое бойцов бросились к башне, но в воздухе тут же просвистели три стрелы. Двум стражникам острия вошли ровно в незащищенное горло. Третий с воем корчился на земле под трибуной – стрела попала ему в пах.
– Она его не убила, значит, она все-таки промахивается! – шериф обернулся к капитану.
– Куда хотела, туда и попала, – быстро отозвался тот. – Джиму не стоило распускать руки, когда ее вели из таверны в замок. Эй, еще трое, вперед, живо!
– У вас что, лишние бойцы? – крикнула девушка с крепостной стены.
Все собравшиеся на площади не сводили с алой фигурки глаз, и даже стражники, стоявшие внизу у виселицы, не отрываясь, смотрели наверх и не обращали внимания на Скарлета, который подбирался все ближе.
– Кто эта женщина? – прищурившись, спросил шерифа принц Джон.
– Девица из его шайки.
– Почему вы не прикажете ее пристрелить?
– Да, убейте ее! – сорвалась вдруг Марион. Вскочив с места, она крикнула в сторону башни: – Тебя пристрелят, а его повесят! Все равно он тебе не достанется!
– Вам тоже, леди, – звонко ответила сарацинка.
Стремительным движением она повернулась к клетке, чуть дотянула тетиву – и выпустила стрелу.
Площадь ахнула. Разбойник не успел даже вскрикнуть – стрела пробила его насквозь, рухнуть в клетке он не мог, поэтому просто обмяк и навалился всем весом на решетку. Голова упала, из уголка рта потянулся тоненький ручеек крови. 
– Опускайте клетку, – выругавшись, приказал шериф. – Ваше высочество, с главарем мы все равно расправились. Голову, если позволите, прикажу насадить на пику и выставить на площади. Тело бросим на корм свиньям.
– Покончите уже с этим. И прикажите наконец пристрелить девку.
Клетка со скрипом опускалась вниз, несколько стражников по знаку капитана подняли уже готовые к стрельбе арбалеты. Алая фигурка на крепостной стене выпустила еще пару стрел, выбив оружие из рук пары бойцов.
– А следующих буду убивать, – крикнула она.
– Да сколько стрел у этой дьяволицы? – прошипел шериф.
В это мгновение началась суматоха вокруг виселицы и клетки: пока все глазели на сарацинку, Скарлет подобрался совсем близко, и теперь ему хватило лишь нескольких мгновений, чтобы сбить с ног двух стражников, перерезать веревки на запястьях монаха и вложить ему в руку меч, отнятый у одного из бойцов.
– Поворачивайся, отец Тук, живо! Хватаем его из клетки и ведем к воротам. Если не может идти – тащим. Быстро!
Уилл бросился к клетке. Один из стражников попытался встать на пути, но тут же упал – стрела, пущенная с крепостной стены, пробила ему шею. Оказавшись у решетки, Скарлет одним ударом широкой части меча сбил замок, потом отодвинул засов и распахнул дверь.
– Идти сможешь?
– Попробую, – еле слышно просипел Робин. В руке он держал стрелу, которую до этого зажимал под мышкой.
– Подхвати его, – Скарлет обернулся к монаху. – Я пойду впереди. К воротам, быстро! Что с Марион? – обернулся он к главарю.
– Сам видишь.
– Закройте ворота! – закричал шериф.
Несколько стражников бросились к башне над воротами, тяжелая деревянная решетка поползла вниз. Скарлет, орудуя мечом, прокладывал монаху и Робину путь к выходу, не теряя из виду алую фигурку на крепостной стене. Он увидел, как сарацинка, прижавшись к башне, достает из поясного мешка огниво, и быстро обернулся к остальным:
– На землю, оба!
– Что?
– На землю, дурни! К воротам! Будет грохот – не бойтесь. За воротами – Дик с лошадьми. Уезжаете с ним, а я заберу Ясмину. Не ждите нас и не теряйте ни мгновения.
Оба разбойника и монах бросились на землю, и в следующий миг в небольшую плетеную корзинку, забытую кем-то у самой решетки ворот, воткнулась стрела с пылающей паклей. Раздался грохот, проем заволокло густым темным дымом, обломки решетки полетели во все стороны.
– Что это было? – просипел Робин, приподнимая голову.
– Я слышал от китайских лекарей про такие штучки, но думал, врут, – отозвался монах. Он поднялся, озираясь, потом быстро подхватил главаря и кинулся в открывшуюся дыру.