Из сборника Невидимые Строки

Туман над озером. Утро. Берёза --
Она, словно перо в невидимой руке
Того, кто этот мир
В конце, невидимо написанной строки,
Поставил точкой…
И на самом краю своего предложения,
В даль смотрящим, навеки застыл…

***

Шла она по берегу озера и размышляла:
В какую же сумму ей обходится восход Солнца?
Оказалось, совсем не дорого:
Всего лишь в сумму до того огромную,
Что каждый может на земле её найти и того хватит,
Как бы кому это не показалось мало.
О, ценность восхода!..
Что же, что же ещё могло бы
Себя в мире сём возвести, возвеличить в бесплатность
Такого баснословного рода?
И вот, пожалуйста:
Платя лишь стоимость материала,
Восход Солнца каждым утром получай --  всего-то
За шесть континентов четыре океана…


***


Говоришь, не встречалась тебе ещё она?
Ну что ж,
Когда наступит утра ранний час,
Будь в саду: ты увидишь…
Ты увидишь, как сблизит её
С деревьев неопределённым состоянием,
В ней, со странною естественностью, плавный,
Неразрывный, сплошной  --
И всё-таки неуловимый признак…
Чего?
Ну что ж,
Вероятно, чего-то того --
Того самого, первого --
Что последняя из сил восхода Солнца
Не насильно в рассвете таит…

***

Она по скошенному лугу, меж стогов,
Шла в прозрачном серебре луны тумана.
День начался, пусть так, но для неё --
Это ничего не означало…
День начался, но начался не утром, нет,
Поскольку дню – увы, не утро детство…
Ведь утра все – спросите мудрецов
С любых необитаемых планет --
Это паводки весенние велением тех рек,
Что разливают небеса из родников
Королевства
Не повелевающего Начала…

***

Когда ты открываешь глаза,
Ты не понимаешь точных наук,
Но понимаешь, что непонимание точных наук
Настолько же индивидуально,
Как и выпавший жребий расцветки
Вселенной в твоих глазах…

Когда ты открываешь глаза,
Ты всегда видишь, что на все четыре стороны
Всегда дважды два отпускают четыре….
Когда ты закрываешь глаза ---
Ты такой же, как слон или кошка;
Ты такой же, как был до того, как  привык
Надевать свою одежду на туман…

Когда ты закрываешь глаза,
Существует только одна наука --
Как с помощью этой только одной науки
Эту только одну науку
Сделать ни одной…
Ты закроешь глаза --
Этим танцевальным движением
Сокровенно коснувшись всего…

***

В пятиэтажную редакцию
Журнала «Издевательство»
Я принёс пять томов своего ненаписанника.
Здесь, дескать, новость,-- сказал я редактору,--
Которую никто никогда не узнает…
Редактор с одобрением листал, впрочем, заметил:
Изложено, мол, как-то честновато, что ли…

Редактор сказал, что нужно больше свободы.
Что такое свобода?, -- спросил я, про себя подумав,
Что свобода…  ну, ну это хорошая новость,
Если, хотя б иногда, ты бываешь упрямее Бога…
Я сказал редактору, что если нужно больше свободы,
В следующий раз я принесу
Составленный мною в качестве приложения,
Словарь недосказываемых слов…
А сейчас я пойду, пожалуй, посплю в расширенной реальности,
Где – с мастерством фехтовальщика на ямах,
С мастерством не суженным до школы,
Я – олух царя никому не известного --
Неупомянутник себе воздвиг нерукотворный…

***

Да, ты знаешь…
Вдруг озарит пониманием,
Ладонью проглоченный, скомканный лист…
Потому что все лекарства безнадёжно больны --
Вот почему нет лекаря.
Будь лекарь – разве не был бы он,
Такой же странной вещью,
Как секундант самоубийцы?
Всякая болезнь – прирождённый самоубийца.
Вот почему на всех надгробных плитах пишут
Имена не попавших в могилы…

Да, ты знаешь…
Всякий дом устрояется кем-либо
Из числа не могущих похвастаться
Ни небом голубым;
Ни землёю, как своим подножием;
Ни головою своею, что суть --
Либо след на ветру,
Либо устоявшийся запах на плечах…
Разве знаешь,
Кроме как, в бесконечную даль устремлённый,
Свой взгляд, сиянье излучающий вовнутрь,
Ещё ты дом?..

***

Когда Солнце было ещё вдали,
Я почувствовал это…
Это было во мне.
В пору ту, всё во мне было ранним…

Я бродил по берегам, отлучённым от засух.
Это были берега морей, что друг с другом
Становились сочетаемы всё реже…
На берегах тех морей, моё сердце --
Всегда находилось снаружи…
И всегда моё тело --
У меня находилось внутри…

Я находил всегда приют в селениях,
В которых строились горящие дома.
В них жили те, на чьих одеждах снег
Не таял по весне…
Один раз я вышел посмотреть, как они
Снимали с облаков своих,
Не наигравшихся в дрессировщиков камней,
Младенцев…
Они манили их морозом зимних вин,
Укладывая их в колыбели подвалов,
Потопленных в своей методичной зевоте
Зрачков, похожих на налившиеся гроздья,
И закрывали глаза,
Хотя Солнце было ещё вдали…

Да, да… тогда всё во мне было ранним.
Тогда я медленнее по лесам бродил,
Ища в их чащах одинокие деревья.
На них взбираясь, я искал подолгу,
На каждом из них --
Свою индивидуальную ветвь…
Есть ветви на деревьях, что исконно
Служат местом прибытия на Землю
Самых ранних лучей Солнца…
Но нечего рассиживать на них:
Пока не поздно,
Не терпится прибыть мне слишком рано
Туда, где Солнце ещё вдали…

***

Пепел идёт сквозь огонь,
Потому что он тих и величествен…
Пепел пронзает огонь:
Разве он не король облаков?..

Пепел знает, что такое дым --
Это детские фотографии лучей Солнца,
Но, просто, они негативы…
Пепел знает, что вода – это цветок.
Вода имеет множество шипов.
Пепел знает, что такое – пить воду --
Это пронзать себя…

Пепел любит печалиться на чашах весов
С дождём, весом в пять смыслов жизни.
Дождь давно ничего вслух не ел,
Поскольку дождь – привередливый пьяница…
Он сидит на собственной спине:
Его спина в виде маленького белого голода,
Что всяким ранним утром спускается с небес
На темя, стоящей по пояс в речной наготе,
Королевы самой себя…

Пепел занимает себя
Написанием кругосветных строк…
Он бродит по планете Земля,
Для того, что б примерять её ремни…
Но пепел ничего на себе не имеет,
Ведь при нём только ворон и был,
Что спустился на землю,
Ни что не задев;
Что спустился на землю,
Окровавленным, в снег…

***

Она родилась у реки,
Одновременно на двух берегах.
Для начала, она стала маленькой
И говорила на всех языках.
Но, чтобы стать ещё меньше,
Ей нужно было расти,
Да так, что б увеличивать свой рост --
Самому увеличенью вопреки…

По берегу капли росы,
Сливаясь с переменами в цвете
И возрастом дальних мерцаний;
Овевая вымершие ветры --
Она шла, движенья ног своих замедлив
До необычайности…

Она родилась неподалёку
От истока полноводной реки.
Ей дали, на прощанье, воспитание
Её, до смерти любившие, враги.
Она училась любви, поскольку это
Ей позволяло оставаться одинокой.
И чем трудней ей увеличивать свой рост,
Тем не труднее продолжать ей быть высокой…

Вдоль берега капли росы,
В направленье волнистых изгибов
Светлеющей дымки,
Что где-то там – на краю вероятности…
Она шла и берег от её шагов искрило
Совершенно явственно…


***

Не при этом, но лишь
После того, что в дальнейшем,
Подошла безымянная дева…
Она едва мне не сказала вот что:
«Отдай мне ветер,
Что ты сжимаешь в глазах --
В нём даром погибает чёрствый организм
Моей готовности…

Я опять ничего не узнала --
Той воды, что вся в дырах,
Значит, нужно немного попить…
Отдай, прошу, мне то,
Что ниже синевы твоих падений
В те места над которыми,
Даже звёздное небо --
Давным-давно занесено песком…


Я настаиваю, дай мне одежду --
Ту, в которой ты ушибся, измеряя
Скачки температуры своего
Неувядаемого одиночества…
Отдай мне
Свою жуткую одежду.
Надев её на своё тело,
Я буду, никому не очевидной,
Тайной комнатой
В любом из твоих очевидных домов"…

Не при этом, но лишь
После того, что в дальнейшем…

***

Она сидела на берегу океана,
Любуясь отдыхом волн.
Для того, что б не трогаться с места,
Ветер был самым попутным…

Она смотрела в океанскую даль,
Временами, закрывая глаза,
Ведь дали океана её глаз --
По ту сторону солнечного света…

Она сидела и смотрела
На, плывших от селения к селению, рыб
И слушала, как блуждающие лучики Солнца
Скрипели на их чешуе…

Она смотрела, как, в дремотной задумчивости,
Перед взором её проплывали
Нервные окончания воды,
Ни одной волны не шевеля…

***

По тропинке, выводящей к озёрам Египта,
Шёл Фома, к путешествиям склонный…
Дышал легко Фома в дороге --
Ветер нёс запах эвкалипта!
Но знал Фома, что этот запах,
Знал Фома, что этот запах --
На привале сменит запах макаронный…

На тропинке, что, обычно, к озёрам Египта выводит,
Фома встретил Дон Кихота Ламанческого.
Был опечален Дон Кихот – ведь ничего
Вокруг печального давно не происходит…
Но, несомненно, в Дон Кихоте,
Несомненно, в Дон Кихоте --
И другие Фома очень ценил качества…

По тропинке к озёрам Египта идя беззаботно,
Князем Мышкиным встречен был добрый Фома.
Князь Мышкин Фому умолял
Чуть деликатней отличаться от животных…
И вот Фома погряз в работе,
И Фома погряз в работе --
Над своим отличием от слона…

На тропинке, что выводит лишь к египетским озёрам,
Друг детства – Гамлет – повстречался Фоме.
Гамлет, вынув пустую бутылку, сказал,
Что в ней воздух морской с берегов Эльсинора…
Был летний день, но воздух этот,
Был летний день, но воздух этот --
За стеклом оставался в ноябре…

По тропинке, выводящей к озёрам – и только к египетским,
Фоме вышел  навстречу Иван Карамазов.
Они обнялись…
И, поскольку брат Иван
Никогда не был существом эгоистическим,
Фома незамедлительно Ивану,
Фома прямо тут же Ивану --
Надарил всевозможнейших алмазов…

На тропинке, к египетским озёрам выводящей,
Фома встретил Пиковую Даму...
Она приятно удивилась, ведь считала
Фому – давным-давно уже сыгравшим в ящик…
Фома учтиво поклонился
И по-французски объяснился --
Ведь, право, не стоять же перед ней, как истукану…

***

На берегу безымянного залива
Она прогуливается по краю обрыва,
Со вниманьем наблюдая, как везение --
Совершенно исключает вниз и без того
Её маловероятное падение…

От берега залива безымянного
Не устрашаясь удаленья постоянного,
Она всё дальше в море заплывает…
Не вернуться – нет шансов; везение их
У неё, не шутя, отбирает…

На берегу безымянного залива
Стоит дом из пустых банок из-под пива.
С отцом и матерью она живёт в нём, помня от рождения,
Стихией частые покачновения
Стен его… а дом,
Между тем был вселенской моделью везения…

***

Змея, кошка, филин…
Тройка, семёрка, туз…
Когда-то Пушкин
Был Моисеевым законом извилин
Мозга дочери фараона,
Крестившей мир своим купаньем в Ниле…
А Моисей, своей пиковой мамой --
Изнутри Пушкина – наружу --
В мир был спущен в корзине…
Что касается Пушкина:
Он мог не нажимать на «пуск»,
Но нажал…
А то разверз бы вовсе не Иисус
Марии ложесна,
А змея, кошка, филин…
Тройка, семёрка, туз…

***

Абрикос зацвёл…
Наблюдая за одним из цветков на его ветви,
Она поняла, что этот цветок --
Цветение не только абрикосового дерева,
Но и всего того, что тем, что выше
Или ниже абрикосового дерева;
Стало тем, что с той стороны от него или с другой…
Цветок на ветви абрикосового дерева --
Это цветение того, что лишь кажется
Вокруг абрикосового дерева не цветущим.
Цветком абрикосового дерева
Цветёт пыльная дорога;
Цветёт каждый кирпич в кладке стен дома;
Цветут и мусорная свалка, и холмистая даль…
Этим цветком на ветви абрикосового дерева
Цветёт всё то, от чего расстояние
До этого цветка не больше
Чем расстояние Вселенной до цветка…

***

Что говорить?
И что хранить молчание?
Происходящему и в голову не приходило никогда происходить.
Вот я, что называется, родился:
Я бы назвал это способом пошутить
С рожденьем тем, что происходит без названия…

***

Камень, плывущий по озеру,
Наслаждается законами природы,
Запрещающими камню это делать,
Но не уточняя в каком смысле…

2019.