Надеюсь, в Аду мне нальют рюмку водки. Часть-2

3. БЕЛЫЙ ДОМ, 19 Августа 1991. ГКЧП.

   Первый год молодожёнов пролетел в столице очень быстро. Мы узнавали друг другa всё больше и больше. Это удивительно, буквально с каждым днём мы приближались друг к другу всё ближе и ближе. У нас было невероятное количество совпадений, мы практически одинаково смотрели на окружающий мир. Нашему счастью, казалось, не было видно конца. Мы оба парили над землей!
Советский Союз, как огромный тонущий корабль, стал постепенно разваливаться, в нашем отряде появились первые жертвы. Каждый национальный конфликт обязательно нами контролировался: Фергана, Карабах, Тбилиси, Литва, мы были везде, мы были со всеми.
Холодное лето 91-го года уже практически покидало столицу. Вторую неделю на брюхе мы перепахивали подмосковный полигон, где на реально созданном макете отрабатывали штурм Белого дома - здания Правительства России. Мы мало что  понимали, что происходит вокруг, но верные присяге всё ещё защищали интересы утопающего государства.
Штурм был назначен на 4:00 утра 19-го августа. Наш отряд с тремя другими подразделениями спецназа был выдвинут в район сосредоточения, который находился у гостиницы "Украина" недалеко от Киевского вокзала. Приказ был очень простой, войти в здание Правительства России и выкурить оттуда, вернее арестовать, саботажников, которые незаконно удерживали власть в здании правительства. В их числе были названы Ельцин и Хасбулатов, а, также, другие не менее важные лица правительства Москвы и России. Командир моего подразделения находился в отпуске и я автоматически получил назначение возглавить группу атаки.
 Первые сомнения от правильности наших действий у меня возникли, когда на совещании в Министерстве обороны, недалеко от здания Правительства России, наш генералитет понёс такую чепуху, что мне даже было неудобно переспрашивать цели и задачи. Заслуженные генералы России, её герои Паша Грачёв, командовавший войсками ВДВ, при поддержке своего самого главного соратника генерала Лебедя, предложил простейший выход из пиковой ситуации: расстрелять Белый дом осколочными зарядами, чтобы кумулятивная струя подожгла занавески и деревянные полы в здании и, таким образом, от начавшегося пожара, выкурить засевших в здании защитников демократии. У меня недвусмысленно сразу же возник вопрос: "кто за кого?" В районе 10:00 вечера я и другие ребята, возглавлявшие другие штурмовые группы из спецподразделений госбезопасности и главного разведуправления, переодевшись в гражданку, от гостиницы "Украина" пешком, двинулись в сторону здания Белого дома. Мы сделали большую петлю и вошли на территорию обороны Белого дома со стороны стадиона на Красной Пресне. На совещании в Министерстве обороны нас пугали, что там находятся террористы, бандиты и прочая нечисть, от которой нужно очистить близлежащую территорию. Однако, перед нашими глазами предстала очень жалкая картина - Дом правительства защищали, в основном, старики, женщины и дети, а также какие-то бестолковые авантюристы мужского пола, которые от скуки просто дёрнули из дома для остроты ощущений. Из не опознанных грузовиков всем желающим раздавалась водка, какая-то одежда и какие-то продукты, неведомым образом откуда-то появившиеся в кольце обороны здания. Сплошь и рядом валялись и хрустели под ногами использованные шприцы. Общая картина мне напоминала вакханалию или "последний день Помпеи" - везде процветал беспредел, идиотизм и полная безответственность. Потусовавшись в толпе ещё некоторое время и обнаружив, что никакой опасности защитники Белого дома нам не представляют, мы с ребятами дружно вернулись на исходные позиции у гостиницы "Украина". Переодевшись опять в униформу, закутавшись в бронезащиту, в один голос твердили друг другу: "авантюра со штурмом Белого дома абсолютно не имеет под собой никакой активной базы". Штурм здания Правительства России элитными подразделениями был просто вопиющим безумием и абсолютным не профессионализмом.
 Задачей моей группы было обеспечение прохода подразделения основного состава "Альфы" в здание Правительства. Рижский ОМОН и милицейские подразделения столицы обязаны были создать нам периметр, через который я должен был прорубить коридор и впустить "Альфу" на первый этаж здания правительства Российской федерации, через которую они должны были начать зачистку с этажа на этаж. Всех живых и мёртвых  вытаскивать на улицу, укладывать штабелями у цокольного этажа. После нашей рекогносцировки дураку было понятно, что никакой активной защиты и сопротивления мы не получим. Было полнейшим унижением использовать лучших бойцов страны для того, чтобы воевать с обдолбашенными крестьянами.
 В 3:00 утра мы выдвинулись на исходные позиции и стали ожидать приказа на  штурм. У меня заныло под ложечкой и противно запершило в горле. Я не понимал зачем нам нужно было воевать против своей страны? Пьяные и обдолбашенные "защитники" Белого дома, сооружавшие вокруг чахлые и жалкие баррикады, с интересом рассматривали наши отборные подразделения в полной супер амуниции. Для них мы выглядели как реальные инопланетяне в своих супер-доспехах.
Время медленно тянулось, а время "Ч" так и не наступало. Внутри души я этому радовался, потому что всё больше убеждался в идиотизме ситуации. Примерно без четверти четыре, у меня в ТПУ прозвучал хриплый голос генерала В.Ачалова, командовавшего "пaрадом" ГКЧП. Владислав Aчалов должен был заменить маршала Язова в кабинете министра обороны СССР после штурма. Ему хотелось рвать и метать! Когда началась перекличка, я неуверенно заявил Ачалову о правильности выбора метода захвата Белого дома? Это звучало как трусость с нарушением всех существующих норм в армейской иерархии. Он сначала не понял и переспросил:
- Одесский, что происходит - Вы видите какие-то препятствия, которые нужно устранить перед штурмом?
Взяв себя в руки и окончательно справившись с волнением, я ему доложил, что будет неправильно, если мы применим силу против безалаберных защитников Белого дома. Прольём абсолютно невинную кровь и нас проклянёт вся Россия! Буквально через сутки  мне разобьют окна в Одесской квартире!
Пауза продолжалась недолго, как вскоре оттуда послышался отборный мат и все ступени унижения офицерского достоинства из-за солдатского долга. Ачалов просто рвал и метал, не выбирая выражений и средств. Мы с ним были давно знакомы, ещё со времён его службы в 217 парашютно-десантном полку, 98-й Болградской дивизия ВДВ, где я был сопливым курсантом на стажировке, а он - заместителем командира полка. Разница просто космическая! Тем не менее, мы считались почти друзьями, и поэтому ему было дозволено не выбирать выражения в общении со мной как с подчинённым. Чем больше он меня х**сосил, тем больше у меня росла уверенность в моих сомнениях. Мне становилось противно от того, что я в этом во всём участвую. Наш отряд в последних межнациональных конфликтах уже понёс потери, я не хотел быть одной из них. Наташка буквально месяц назад родила мне Алёшку, я не хотел, чтобы он рос также как и я без отца. Безотцовщина это очень хреновая тема.
Когда Владик выпустил почти весь гнев на мои уши, он приказал передать ТПУ командиру группы атаки Карпу - генералу Витюхе Карпухину, который в последний день был отозван из отпуска. Приложив радио к уху, Карпухин прослушал очередной словесный понос из штаба управления ГКЧП и рыкнул ему в ответ: "Товарищ генерал, он стоит рядом со мной, скажите ему сами" и передал мне радио.
Генерал Владик, уже более миролюбиво призвал меня к солдатскому долгу и воинской присяге. На что я ему спокойно ответил, что я солдат и привык выполнять приказы, у меня с этим проблем нет, но в данной ситуации я попрошу Вас прислать мне с посыльным письменный приказ, на котором должна стоять конкретная фамилия человека, отдавшего этот приказ, который я должен выполнять! Потому что я считаю, что этот приказ - преступный, если у нас ничего не получится и штурм сорвётся вместе со всем ГКЧП, то завтра я буду крайним, меня проклянёт вся Россия и, скорее всего, я сам уйду в дисциплинарный батальон. Я хотел хоть как-то обезопасить своё не только настоящее, но и будущее. В тангенте повисла некоторая пауза и, выдохнув, Ачалов рыкнул: "Передай трубку Карпухину!" Я снова передал её своему командиру и буквально через считанные секунды он приказал мне сдать оружие и снять разгрузку.
Подозвав двух лабусов из Рижского ОМОНа, Карп приказал им сопроводить меня в расположение подразделения. Двигаясь на Рафике по ночной Москве в сторону летних квартир, у меня буквально свалилась гора с плеч. Мы мило побеседовали со своими конвоирами и в удовольствие "перекурили" это дело.
 На следующее утро я был официально арестован, посажен под домашний арест и отправлен с понижением должности в дальний гарнизон Одесского военного округа. Место моего назначения для прохождения дальнейшей службы был гарнизон "Весёлый Кут", недалеко от районного центра Арциз. Я был назначен начальником особого отдела парашютно-десантного полка.
На этой должности и в этой дыре, я должен был сгнить и умереть до конца своей службы.

4. Побег.

   Мысль покинуть страну у меня созрела не сразу. Воинское предписание мне было выписано на трое суток. Значит у меня в запасе было целых 72 часа для того, чтобы прибыть в часть и представиться командиру полка. Как только мои конвоиры доставили меня на Киевский вокзал и отчалили восвояси, я тут же поймал такси и рванул во "внучку" (Внуковский аэродром). Я хотел выиграть время. У меня уже закралась предательская мысль и стала выедать мне мозг о правильности тех идеалов, благодаря которым я служу Отчизне? В оконцовке, как оказалось, каким бы я не был супер-профессионалом, меня легко можно стереть в порошок! И зависит это всего лишь навсего от решения единственного человека. Я просто совершенно по-другому, исходя из новых условий, посмотрел на себя со стороны и вообще на весь этот цирк, в котором я принимал участие. Мне стало обидно, реально обидно! Мне хотелось просто завыть от бессилия. У меня перед глазами рушился мой мир, который я создавал годами, и остановить это падение я уже был не в состоянии. Морально я был практически раздавлен! Наверное, в этот самый момент, когда у меня впервые в армейской карьере возникли сомнения в правильности того, что я делаю, меня и услышал мой ангел-хранитель!

   Когда рейс "Москва-Одесса" набрал потолок, занял эшелон и встал на заданный курс, я по привычке пошёл в хвост самолета на перекур. В предбаннике воздушного лайнера, нос к носу столкнулся со своим старым одесским приятелем Димкой Хоровым. Офицер спецназа, только что уволившийся в запас, занимался обычной темой девяностых - подался в бандиты. Я устроил Димку в бригаду своего дяди, который был вторым блатным в городе и "крышевал" весь игорный бизнес города-героя Одессы вместе с Карабасом.
 Мы знали друг друга тысячу лет и считались хорошими друзьями ещё с детства. Димка жил на 7-й станции Большого Фонтана и я часто бывал в его хлебосольном доме. Сын генерала, он был единственным ребёнком в семье и очень разбалован.
Обменявшись парой-тройкой дежурных фраз, я в сердцах пожаловался Димке, как меня растоптал генерал Ачалов. Просто по-дружески, мне хотелось с кем-то поделиться и вырвать эту боль из сердца! Спокойно дослушав меня до конца и забычковав сигарету, Димка молча достал из заднего кармана потертых джинсов польскую газету и, развернув её, показал мне статью, где аршинными буквами было написано: "Воин удачи, Французский легион тебя ждёт!" Я быстро пробежался по статье и моментально уловил идею объявления - этой организации нужны солдаты!
На высоте 10.000 м на борту авиалайнера "Москва-Одесса", я принял самое главное решение в своей жизни - сменить страну проживания!
Попасть во Францию было делом техники.
Дальнейшие события уже развивались с калейдоскопической быстротой!
 Прибыв в Одессу, я сразу же рванул домой. Буквально накануне родов, Наташку я отправил рожать в родной город, где под чутким руководством и присмотром её мамы Марии Алексеевны - медицинского работника с хорошими связями, роды прошли хорошо. Алёшку назвали в честь дедушки, который сгнил в сталинских лагерях. Мария Алексеевна любовно называла его Арончик. В то время в Одессе все скрывали своё родство и происхождение, поэтому переписаны Наташкины родители и все её корни были на русские фамилии, хотя сами были выходцами из Земли Обетованной. Я взял сына на руки - он у меня едва помещался в двух ладонях, я не мог представить его будущее в этой стране. Больше не мог! После неудачного штурма, у меня в голове словно произошла революция.
Я был окружён любовью и заботой и стал немного отходить душой от тех поганых ощущений, которые я привёз из Москвы. Естественно, как профессионал, я не стал вводить в курс своих планов даже самых близких и, тем более, Наташку. Я прекрасно понимал, что буквально через 3-е суток ей придётся проходить через ад. Мои коллеги её не выпустят из своих ежовых рукавиц и будут выворачивать наизнанку! Поэтому, когда её будут "крутить" мои коллеги, они быстро убедятся, что она действительно ничего не знает и её... оставят в покое! "Конторские" профи очень хорошо знают, когда человек говорит правду, а когда врёт?! Я понимал, что это очень жестоко, но это был единственный путь её... сохранить! Пообщавшись с родными пару часов и тр****в Наташку, я выехал в аэропорт. Моя "командировка" особых вопросов не вызывала, мои родные давно привыкли к моей профессии варяга. Через 2,5 часа я уже был в Бресте - время сейчас работало исключительно на меня, потому что я знал, через 72 часа я буду объявлен дезертиром, в стране и в Восточной Европе будет объявлен план перехват. Мне нужно было успеть выскочить из этой сети.
Я себе с трудом представлял, каким образом я доберусь до Испании? Испанский иностранный батальон был моей конечной целью по двум причинам: испанский язык был моим вторым профилирующим инязыком, погода как в Одессе, ну и конечно  футбольный клуб "Барселона" - мой любимый клуб с детства. Теперь я с удовольствием, мог наслаждаться их игрой, сколько душе угодно.
 Было ещё два других варианта - Бельгийский иностранный легион и, конечно, Французский, но мне по вышеуказанным причинам, больше всего импонировал Испанский институт наёмников! Ну как можно отказаться от великолепного вина, искромётной Кармен и жгучих испанок - лучших сексуальных партнеров в Европе!
Абсолютно очевидно - вся эта идея была полнейшей и отчаянной авантюрой. Но мой необузданный характер, специальная подготовка на протяжении десятилетий и беспримерная дерзость диверсанта, давали мне шанс. Тем более, моей военно-учётной специальностью в спецназе ГРУ, да и в 4-м управлении госбезопасности, куда сменив ведомство, я был переведён после окончания академии, была - инфильтрация в глубоко эшелонированный тыл противника и ведение развед-диверсионной деятельности с нанесением как можно больших потерь на вражеской территории, непосредственному противнику! При потере группы, каждый из моих бойцов, оставшихся в живых, независимо от кондиций, превращается в отдельную боевую единицу-подразделение и ценой собственной жизни, наносит врагу как можно больший урон! Это наша спецназовская фишка и она у меня будет сидеть в мозгах до конца жизни. Это наши идеалы - это наша философия!
Ни один супер-пупер спецназ вражеских армий, с кем мне в дальнейшем пришлось  сотрудничать и сидеть в одних окопах, и близко даже не подходят под эту философию. Им это просто никогда не понять! С первого моего боевого рейда меня окрестили сумасшедшим за элементарные вещи, которые я делал на войне, потому что для них это всё просто дико. Если пепси-колы не подвезут к обеду, они действительно не будут воевать, образно говоря. Есть такое выражение в английском языке на армейском жаргоне - "soft", то есть мягкий, без хребта, и "пуси" - это женский половой орган, которым называют мужиков-подкаблучников, т.е. девочка. Так вот, весь этот супер-пупер спецназ вражеских армий, особенно американские морские котики, которые себя называют лучшими в мире, у которых в последствии я работал инструктором, и есть этих два слова - "SOFT" и "PUSSY" и у них никогда не будет ни единного шанса, если они встретятся с русскими пацанами в бою.
 Наша братва ВДВ, спецназ или морпехи их просто сотрут в порошок! Я дело говорю, и "зуб" за это даю, блин, век воли не видать! Раздутые и разрекламированные, наглые и тупые фуфлыжники-понтари! Вот это и есть Западный хвалёный спецназ. За регулярные войска я вообще не говорю, а лучше промолчу - это просто пушечное мясо! Наши узбеки, с которыми мне доводилось воевать в Афгане, намного круче их сраной хвалёной морской пехоты. Даже наши узбеки! А каждый из бойцов-афганцев прекрасно знает как воевали узбеки - из-под палки. Но. Если им вломить мандюлей и правильно всё рассказать - они красавцы!
Я хочу, чтобы эти строки прочитал каждый российский десантник, каждый российский морпех и каждый российский спецназовец, при условии, что вы, пацаны, а так же ваши отцы-командиры, сохранили нашу советскую методику подготовки спецподразделений, русский дух и нашу русскую дерзость! Вам нет равных в мире. Гордитесь собой - вы реально крутые, вы даже сами не понимаете, какие вы крутые?! Это я вам говорю, поверьте, я это всё потрогал собственными руками и знаю, что я говорю и поэтому - "за базар отвечаю!"
Для передвижения по всей Восточной и Западной Европе, естественно, мне нужен был определенный тулз(зип). Учитывая, что Восточная Европа и весь Советский Союз кишили бандитами разных мастей и банд-формирований, я представлял себе какую опасность я могу встретить на пути во Францию, из которой я хотел попасть в соседнюю Испанию. Поэтому для своего джентльменского набора в течение службы, я сохранил нехитрый эквипмент. В моём десантном малом рюкзаке поместились немецкий пистолет p38(Вальтер,трофейный), осколочная граната ф-1, две тротиловые шашки по 200 гр, гибкая десантная пила и спецназовский нож "Матадор" с кассетой в 6 стреляющих лезвий, несколько взрыв пакетов и, конечно, всякого рода отмычки.
Для поддержания энергии в том же рюкзаке, я купил на Привозе килограмм  копченого сала, бутылку водки и буханку ржаного хлеба. Всё это весило у меня 6 кг и удобно было укреплено за плечами на малом десантном рюкзаке для манёвренности. Из одежды я также приготовил удобную униформу для перемещения в любых условиях: немецкие кроссовки Adidas, спецназовская песочница из двух частей, на которой было нашито 28 накладных карманов, и защитная куртка на синтепоне, плюс обыкновенное французское кепи, приобретенное мною на одесском толчке как символ. Вот с этим малым боекомплектом я и обязан был перейти 7 границ до конечной своей точки дистанции.
Во внутренних накладных карманах спецназовского костюма, хранились мой орден Ленина, который я получил за штурм дворца Амина, медаль за боевые заслуги, командирские часы и 10 железных рублей СССР с барельефом Ленина. Мне посоветовали, что из этой белиберды можно на западе получить хорошие деньги.
 В нагрудном кармане куртки, напротив сердца, хранилось моя единственная валюта, которая хранилась в квартире подполковника войск специального назначения комитета госбезопасности СССР в количестве... 100 северо-американских долларов. Это было всё моё состояние за 15 лет верной и достойной службы на благо отечества! Всё моё наличие, с которым я ринулся покорять новый мир!
Прибыв на железнодорожный вокзал Бреста, я сразу же выбрал одного из "бомбил" и предложил ему отвезти меня к самой Западной точке Буга. Сев в машину, мы быстро познакомились и я расположил парнишку к себе без особых напрягов, объяснив ему, что у меня девчонка в Польше и умираю хочу её увидеть! Виктор, так звали "бомбилу", за небольшую услугу в денежном эквиваленте организовал мне опытного контрабандиста, который постоянно проникает в Польшу через Буг. Мы сразу же поехали к нему домой. Пацана звали Андрей, он был моего возраста и очень простым в общении. Виктор ему объяснил, что нам требуется и мы быстро договорились о цене. Через полчаса мы уже плыли в сторону Польши на небольшой утлой лодчонке. Я ему пообещал, что буду возвращаться через двое суток и чтобы он в определённое время ждал меня на другом берегу, чтобы я его позвал. Он мне объяснил как обойти пограничные кордоны, спустившись вниз по реке, и выходить к небольшой деревушке, через которую проходит трасса на Варшаву. Я так и сделал. Проходя через деревню в сторону заправки, я с интересом рассматривал новый для меня мир, понимая, что с каждым своим шагом в сторону новой жизни, я всё больше и больше нарушаю Уголовный кодекс! Подходя к заправке, я сразу же увидел огромную фуру, на которой было написано до боли знакомое СОВТРАНСАВТО! Я увидел, как из магазина заправки для проезжающих водителей вышел белобрысый коренастый парень лет 40-а и направился в сторону рыжего КАМАЗа. Когда он попытался открыть дверь, я его окликнул и стал угрожающе быстро приближаться к кабине. Наверное, мой полу-армейский внешний вид выглядел недружелюбно. Подойдя к нему вплотную, я протянул ему руку для приветствия и назвался Олегом. Включив своё одесское обаяние и засветив все свои 32 зуба.
Я предложил ему за небольшую плату доставить меня в Варшаву и снова пропел ему легенду о своей девушке - польке, огромной, страстной любви и сложностях в международных отношениях. На удивление, водила тоже схавал мое враньё. Очевидно у каждого советского человека хоть один раз в жизни существовала боль неразделённой любви, поэтому меня легко понимали.
Женька, так звали парня, был из Крымского Джанкоя и работал на одну из частных фирм - перевозил оргтехнику из Польши, которая покупала её у немцев. Он рассказал многие ужасы, творящиеся на дорогах Польши и Украины, и мне откровенно было очень жаль этого пацана-трудягу.
Он с удовольствием доставил меня к ж/д вокзалу Варшавы, мы тепло попрощались и он дал мне свой график, когда будет возвращаться обратно, пообещав, что у меня не будет проблем вернуться в Украину. Также он мне дал в дорогу банку тушёнки и бутылку водки. Я чуть не расплакался от душевной доброты наших советских людей.
Без проблем я приобрёл билет на электричку "Варшава-Желязна Гура" за какую-то космическую сумму - 130000 злотых. Сам номер цены был похож на телефон и меня буквально ошеломил. На самом деле, этот проезд стоил несколько долларов. Если перевести в эквиваленте на валюту или даже на рубли. К вечеру я прибыл в точку своего назначения по маршруту, который разработал ещё в самолете по пути на Брест. Я понимал, что в приграничном городе вопросы задавать уже не имеет смысла, поэтому сам провёл короткую разведку на собственных ногах и через час я уже имел представление о польской и немецкой охране границы, которая пролегала через Одер, а также неглубоком броде через реку!
Граница с обеих сторон охранялась жёстко - у немцев постоянно проходил патруль с двумя овчарками, а поляки сидели в одном схроне и, тихо переговариваясь, перекрывали сектор почти что в 180 градусов. Спустившись вниз по течению около километра, где дальность прямого выстрела меня навряд ли достала бы, потому что обе погранзаставы были вооружены одинаково - советскими "калашами", всю одежду я завязал в пластиковый мешок и, сделав трубку из тростника, я глотнул 3 хороших глотка водки и вошёл в воды Одера. Вражеская вода дружелюбно меня укутала в свои объятия.
Меня слегка сносило вниз по течению и я проплыл уже 3/4 ширины реки, когда на немецкой стороне надрывно зарычала собака. Немцы мгновенно включили прожектора и стали шарить ими по спокойно несущему свои воды Oдeру. Через несколько минут они обнаружили мой целлофановый пакет на поверхности реки и открыли ураганный огонь в мою сторону. Противное жужжание мигающих трассеров и шлёпание их в районе моего мешка мне не предавали энтузиазма. Я продолжал плыть как бы по течению, но слегка приближаясь к берегу. Несколько пуль упали буквально в районе моей головы, которую я прятал за мешком, одна из пуль словно лепёшка, очевидно на излёте, ударила мне в шею и обожгла. Я прокусил губу от боли, но звука не издал. По своему опыту я знал, что наряд состоит из трёх человек, у каждого по два магазина, а каждый магазин полностью выходит при непрерывной стрельбе ровно за 4 секунды. Я это чётко усвоил еще в Афгане на духовских засадах. У них уже оставалось очень мало шансов меня достать, помощь придёт минимум через 20-30 минут, а для меня это целая вечность - то есть вагон и маленькая тележка запасного времени! Добравшись до берега, я на ходу быстро оделся и двинулся в сторону, противоположную погони. Совсем близко светили огни железнодорожной станции. Я преодолел мусорную городскую свалку и запрыгнул в крайний вагон.

(Уважаемые друзья и дорогие читатели: полная версия истории Виктора Одесского выкладывается на страницах электронного журнала Литрес, с титульным названием "Путь на запад").