Блаженные дурачки...

 Блаженные дурачки, бессребреники,
 Бездомная родова, в ком душа держится,
 Жалуюсь Вам, молодцы-безыменники,
 На то, что ничем не могу я утешиться...

 В доме запущенном, в доме, поруганном сварою,
 Кликой козлов и свиней опоганенном,
 Некогда бывшем великой державою,
 Ныне же отьмутараканенном,
 Тоже я жил. Пил веселье отравою,
 Видел глаза, слушал речи обманные,
 Был презираем престольной оравою,
 Думал, что это свои, Богом данные.
 Кушал кусок я из длани дающего,
 Меня же моим же кормящего крохами.
 Все они были, считая от злющего,
 Скупостью равны с царями Горохами.
 
 Пропили все, переснули безмыслые,
 Так и легли, где сидели до старости.
 Только и вьется, что дым коромыслами
 Долгой веревкой обидной отсталости.

 Эх, да готов я просунуть головушку
 В эту петелечку: с хрипами, с песнями
 Эх, да повлек бы родную сторонушку
 Вдаль-от беды с городами да весями!
 
 Только душа изливается горечью,
 Знать, маловато осталось в ней силушки,
 Знать, переполнилась харкотной морочью —
 Басом не вытянуть грубой «Дубинушки»!
 Эх, да готов я ударить вприсядочку —
 Шапку о землю — сквозь смех да и слезоньки!
 Только я слыхом не слышу трехрядочки,
 Знать, не ломать и во поле березоньки...

 Эй, дурачки, дурачки непутевые,
 Слышьте меня, распоследнего — третьего:
 Залпом осушены чарки веселые
 Царства последнего тысячелетнего!

 Долго теперича меды настаивать,
 Долго теперича кровушку скапливать,
 Долго теперича струны настраивать,
 Некому нонеча сказочку сказывать!

 Эх, прогулял, прогулял, не гуляючи —
 Все по усам, по усам — да и в полымя!
 Эх, проиграл, проиграл, не играючи —
 Были одетыми, будем и голымя!

 Блаженные дурачки, бессребреники,
 Бездомная родова, в ком душа держится,
 Жалуюсь вам, пустоты поименники,
 На то, что ничем не могу я утешиться!