В середине января...

Совсем не зимний, яркий, тёплый день,
Ласкал цветы, живые,  хризантемы,
Лучами солнца, освещая Землю,
Вселяя в них любовь свою и лень.

Цветы цвели подаренной любовью,
Лениво кланяясь под ласкою лучей.
Их желтый цвет сиял всё горячей,
Сиял огнём, грозил касаньям болью.

Казалось, тронь их,  обожжёшься тут же,
Так горяча была в цветах любовь.
Но день, лучами, трогал вновь и вновь,
Признанья требуя: «Ну, признавайтесь, ну же!»

И я услышал, в шёпоте листвы,
Слова любви, что им приятны ласки.
Но тайна слов – она не для огласки,
Их тайна – гром средь полной тишины!

Они восторг, сияние салютов,
Прекрасных чувств, безумных, водопад!..
Ах, как признаньям этот день был рад,
Совсем не зимний, а весенний будто!

Небесный взгляд, с весенней глубиной,
Светился нежностью, чуть тронутой печалью.
Печаль скопилась там – за горизонтом, далью,
Печаль копилась в тучах чернотой.

О чём печаль твоя, - хотелось мне спросить, -
Коль получил ты от цветов признание?
День продолжал с цветами лобызание.
Он клялся им, что их не позабыть.

Печаль же ширилась и скрадывала синь,
И нежность таяла, в печали пропадая…
Печали туча солнце закрывает,
Которой крикнуть хочется мне – сгинь!

И хризантемы никнут головами.
Потух огонь в их жёлтых лепестках…
Разлуки боль, не передать в словах.
Печаль нависла небом, над цветами.

Всё, как у нас, - подумал с грустью я,-
Пока любовь и нежность ощущаем,
Мы обо всём на свете забываем.
И вдруг любовь уходит от тебя.

И остаются слёзы, грусть и боль…
Хотя, надежда, тлеет угольками,
Но боль течёт, уже течёт щеками,
С лица смывая счастье и любовь