В этом мире

В этом мире чужих людей не обнимают
их не хоронят в своих сердцах.
По багровым рекам не пускают
бумажные корабли, полные
чужих костей.

В холодных промежутках между звёздами им не поют погребальных колыбельных.
Ветра гуляют по ночам:
смеются, шепчутся, плачут.

Чужих людей не загадывают,
когда срываются дикие звёзды,
их не ждут с вывернутой наизнанку душой
и с дурацкой улыбкой на губах

Безымянные эпохи сливаются в вечность во взглядах.
Касания рук - отголосок прошлого,
давно ушедшего, но
живого.
Живого внутри тебя.

От чужих людей не горят столетиями,
Не воскресают каждое утро с одним желанием:
сорвать маску с этого времени,
чтобы очнуться одним толчком в прошлом,
чтобы понять — дома;

чтобы в глаза вновь бросалось
зарево алых знамён;
чтобы слышать беззвучный рев
выбитых на щитах львов;
чтобы желать пересчитать их когти, пока они грозно возвышаются на задних лапах.

чтобы покрывать воду воском свечей в гадальные ночи;
чтобы испить остатки вина из "не твоего кубка",
и молчать, когда хочется
вслух считать удары сердца под руками.

И чтобы болеть "не своей болью"
искупая лишь одного человека;
полыхать золотом глаз, полных
скорбящей тайны длинной "навеки"

Это было в памяти мира, всего однажды.
Ты не войдешь в одну реку дважды,
ибо вода никогда не бывает одной и той же.

И на берегу озера твои следы не иссохнут с лица земли — это твой дом отныне.
В нём одинаковые двери: на замках, покрытых сединой времени.
Чтобы выйти, тебе нужна лишь одна, но она покоится на том дне,
где хранят чужие жизни века.
И ты вновь на дороге тысячелетия,
что в кайму берет воды озера.
Дом — там, где ты сожмёшь шейный платок с неразвязанным узлом,
чтобы душить себя петлёй бесконечного времени.