И с крыш косых слетают дворники

***
Москвы нечищенные дворики,
от люков к небу блеклый пар.
И с крыш косых слетают дворники
к земле, крича «Аллах акбар!»

Я тоже без петли страховочной,
дитя диаметров и хорд,
луплю железкой монтировочной
по леднику, спасая «Форд».

А рядом пара обывателей
(их матери, поди, в слезах)
чего-то пьют из омывателя,
синея прямо на глазах.

Наверно, в этом искушенные
и знают, как не падать ниц.
Лежат тела припорошенные
петардами убитых птиц.

Собака воет одинокая,
кто потерял, не знаем мы.
Не вой! И так тоска глубокая
от нашей матушки-зимы.

В Кусковском парке что-то ухает,
в Кузьминках ухало вчера.
Мероприятие промухали.
Кричали женщины «Ура!»

и в воздух чепчики бросали.
Как запретишь бросать им, ведь,
возможно, где-то были сани,
и пьяный танцевал медведь,

отведав крепкой медовухи.
Гульба крутая, видно, шла.
И заливались молодухи,
задрав до пупа подола.

Но как-то это мимо, мимо
и по касательной прошло.
Вот с Мандельштамом было б мило
поехать в Царское село!

Царицыно - туда чего же?
У нас Москва, не Петербург.
Завидовать, корнет, негоже,
поди, своих хватает пург.

Спала б имперская столица.
Но все-таки, какой урод,
не пожелав угомониться,
придумал старый Новый год?