Измерение любви

Кто любит крепче, слон или сорока?..

Кто любит крепче, слон или сорока,
Кукушка, что птенцов своих бросает,
Или наседка, что сидит на яйцах
И за цыплёнка жизнь отдать готова?
А может, друг наш – верная собака,
Готовая пойти в огонь и воду
И жизнью заплатить за жизнь хозяев?
И множатся ли черви дождевые
От сырости? А может, от любви?
Или от недостатка кислорода?..

Кто любит крепче, чёрный или белый?..

Кто любит крепче, чёрный или белый,
Или индеец, или с голубою
Аристократской кровью в жилах люди?
И не попахивает ли вопрос расизмом?
Мне кажется, что нет. Ведь есть же расы,
Народности и нации на свете.
Есть чёрный  континент и есть зелёный,
И есть апачи, камчадалы, чукчи,
Китайцы, папуасы и индусы,
Есть русские, и есть американцы,
Как символ единенья многих наций.
Я всех бы перечислил - но не хватит
Мне плоскости листа и мал компьютер,
Да стоит ли здесь всех перечислять,
Да нужно ли, само перечисленье
Нас не продвинет в направленье
Раскрытия вопроса о любви,
О том, кто крепче в мире этом любит…

О китайцах

Подумаем, к примеру, о китайцах.
Отбросим мрак культурных революций,
Развязанных с благословенья Мао,
На миг забудем про житрюгу Дэна,
Подумаем о мудрости народа,
Который миру дал фарфор и порох,
Кто изгонял зловещих самураев
С просторов тесных славного Китая,
Кто протянуть го ов нам руку дружбы.
И станет ясно, что нгарод китайский,
Один средь равных на Земле-планете –
Вот так же, как мы с вами, крепко любит
Свою родную землю и культуру,
И жаркую влекущую надежду
Жить завтра лучше, чем живём сегодня
Надежду видеть счастье коммунизма.
И пусть себе живут на белом свете
И думают о новом миллиарде,
Когда им одного миллиарда мало,
Друг друга  любят и детей рожают -
Всем людям хватит места на планете.

Кто любит крепче, тот, кто над ребёнком?..

Кто любит крепче, тот, кто над ребёнком
Единственным, колдует дни и ночи,
Иль тот, кто безрассудно плодоносит,
Кто множит нищих жалкие семейства
И ртов голодных, жадных, мириады.
Кто любит крепче? Можете – ответьте!..

Тому, что в мире этом существует…

Тому, что в мире этом существует,
Должно быть непременно измеренье –
Как силе тока, звёздному свеченью,
Теплу, давленью или расстоянью.
И у любви, без всякого сомненья,
Должна быть единица измеренья...

Попробуем любовь измерить в ТУПах!.

Попробуем любовь измерить в ТУПах –
ТУП – тысяча условных поцелуев.
Но поцелуи поцелуям - рознь.
Вот поцелуи встреч в аэропортах –
Для глав правительств, королей заморских,
Напыщенных, настырных, тараторских,
Которые нас ненавидят люто
И обошлись бы с нами зло и круто,
Когда б не в нашей помощи нужда.
Нет, эти единицы измеренья,
Чтобы любовь измерить, не годятся.
Другое дело – жаркий поцелуй,
Без всякой политической окраски,
Без наглых  фото-блицев, без огласки,
Который на губах Твоих цветёт
И Ты меня им щедро одаряешь…

А может, укаэмы-экаэмы!..

А может, укаэмы-экаэмы
Помогут нам вести любви оценку? -
Приборы отопительной системы
Оценивают в этих единицах.
Любовь собою тоже согревает,
Чем не котёл она, не радиатор?
В ней наши  чувства-топливо сгорают
И выделяют миллион калорий,
Которые в системе колобродят,
Нас грея ежедневно, ежечасно.
Но как оценишь в этих единицах
Всю трепетность, всю прелесть
Глаз прекрасных, бровей разлёт
И рук Твоих движенье, когда они,
Словно смычок и скрипка,
Меня  в порыве нежности обнимут
И музыкой чудесною наполнят,
Идущею из сердца Твоего?
Отбросим укаэмы-экаэмы,
Любовь измерить ими невозможно.

Давайте измерять любовь плодами!..

Давайте измерять любовь плодами.
Плодоносить – любви предназначенье,
Вся суть любви – в её  плодоношенье,
Оно одно приводит жизнь в движенье.
Плодов не счесть, и как же они разны,
И как прекрасны, и как безобразны,
И как они покорны, как спесивы,
И как  они горды и как учтивы,
Как безразличны и как терпеливы!.. 

Пародист Александр Иванов

Возьмите пародиста Иванова -
Какой любви, горячей иль холодной,
Сей терпкий плод? Вы можете ответить?
Молчите лучше и не говорите,
Тем более в стихах. Он вмиг вопьётся
Зубами, что острее, чем у тигра,
Вам в самое больное ваше место.
Как любит он  изничтожать поэтов –
Они его любимая еда.
Он ест поэтов радостно, с ухмылкой…
Случится написать вам о животных –
Он вмиг докажет, что и вы хвостаты,
Что вы с клыками, что покрыты шерстью,
Что чавкаете вечно слишком громко.
А если женщину сравнили вы со скрипкой –
Он вас сравнит с негодным инструментом,
Который издаёт больные звуки
И ранит сердце фальшью безысходной.
Напишете экспромты, каламбуры –
Он сей же час вас перекаламбурит,
Переиначит вас, перелицует,
Докажет всем, что вы большая бяка
И что водиться с вами невозможно.
Попробовал бы сам писать сонеты,
Баллады, и элегии, и оды.
Не пишет. Мастерства ему хватает.
И мыслей у него – не меньше наших.
Боится, видно, братьев-пародистов
Наш пародист великий Иванов!..

Белла Ахмадулина

Другое дело Белла, дочь Ахата,
Которую я  третьею считаю звездой
В созвездье с Анной и Мариной!

О, трепетные женщины-поэты,
С тяжёлою, с изломами судьбою!
Вам больше достаётся, чем мужчинам,
Любви, но с нею – козней, клеветы.
Не оттого ль вы слишком откровенны –
И тайны, как испуганные птицы,
Срываются у Вас из-под пера?
И дети Ваши – сыновья и дочки –
Несут Вам чаще горькие печали,
И страхи в сердце Вашем вьют гнездовья.
С мужьями у вас уйма неурядиц –
У них нужда в благополучных кошках,
А вовсе не в таких, как Вы, пантерах,
Хоть Вы умны и даже гениальны.
Вы выжаты стихами, как лимоны,
Вы пишете стихи на сковородках,
Вместо того, чтобы омлеты жарить.
И где б ни жили Вы – в Париже, в Праге,
В квартире тридцать семь на Черняховского,
Век с Вами будут склочные соседи,
Которые Вас странными считают
И смотрят недоверчиво и косо.
Хорош трофей, добытый повитухой
В два пополудни – чуть глаза раскосы,
И умный лоб, движенья, как у рыси,
И сердце, как одна сплошная рана,
Оно не кровь – стихи перегоняет,
Которые ложатся на бумагу,
В стихи-шедевры тут же превращаясь
И добрым людям  души наполняя…
Волшебная, чарующая Белла!
Как Ты тиха и как Ты громогласна,
Как безопасна Ты и как опасна.
И как бы я хотел попасть под иго
Питомицы Стопани с АхмадУлой.
И я бы с удовольствием смирился,
Не поднимал бы бунтов и восстаний,
И мятежей против Тебя, владыка.
Я только исполнял бы роль гепарда
И мирно жил с гепардихою  рядом,
Не рядом, а, сказать точнее -  вместе,
Ведь рядом мы и так живём в Союзе -
Когда бы рядом не было Любимой!..
Быть может, всех немножечко коробит,
Как Белла на эстраде выступает,
И как стихи свои для нас читает
С растяжкою, по-волчьи и в подвой.
Зато чкй стих цветастее и краше,
Объёмнее, значительней, новее,
Целебнее, изяыщнее, нужнее,
Чем дивный стих звезды, чьё имя  Белла!..

1989

Вчера меня сокурсница спросила
Зачем тебе писать об Иванове,
О Белле, о сороках, о китайцах
И, ко всему, ещё в таком разрезе,
Как пишешь ты. Ведь не опубликуют,
А то ещё возьмут за одно место
И скажут, что ты вовсе не в себе.
Пиши, чтоб было коротко и ясно,
Рифмованно, негрубыми словами,
Чтоб слуху было более приятно,
Пиши помягче, тише и опрятно,
И вот тогда к тебе придёт успех,
Тебя начнут без устали печатать,
Большими-пребольшими тиражами.
Я промолчал, но вот тебе отвечу:
Я не с пешу признанию навстречу.
И пусть меня никто не публикует,
Ведь это всё вторично, всё третично,
Всё четвертично, даже пятерично –
А что пишу – вот это есть первично.

Писать стихи - как воздухом дышать,
И к женщине любимой прикасаться,
Мечтать, дерзать, как плакать и смеяться,
Как нежность бесконечную излить,
И колкости кому-то говорить,
Как доченьку и внучку приголубить,
Как поспешить Тебя обнять скорее.
И дело тут не в ямбе, не в хорее.
Когда стихи идут - не замечаю
Их ритма, их биенья, их дыханья,
Стихи идут естественно и просто,
Как истина - её ведь не придумать,
Она всегда запрятана в предметах,
Пока её поэт не открывает,
Или учёный, тоже из поэтов -
Ведь каждый в жизни чуточку поэт,
Пусть он летает, уголь добывает,
Печёт лепёшки или хлеб растит,
Пусть открывает новую звезду -
И он - поэт, когда он вдохновенен...
Вы помните поэта Анну Герман -
Великую певицу Анну Герман?
Нам Анна своё сердце открывала -
Нам Анна наше сердце открывала,
Чтобы оно и ласково, и нежно
Могло пожать другому сердцу руку.
Чудесная, вечно живая Анна!
Такие, как она не умирают,
Их люди в своих душах оставляют.
Как Анна согревает нас теплом
Своей большой, своей бессмертной песни!..

Алла Пугачёва

О, сколько лет, мечтаний и сомнений,
И радости, и ласковых признаний,
И ярлыков, пусть катятся подальше,
В небытие, о сколько слов и мыслей
Вели меня по жизни к Пугачёвой –
К великому немеркнущему чуду,
Творящему бушующую песню,
Чтоб мы могли смелей идти по жизни!

Я помню в наши годы молодые -
На Аллином концерте в Межапарке
Народу собралось необозримо.
И все рвались приблизиться к эстраде,
Где сотворяла Алла чудо Песни.
- Эй, лейтенант, - кричала громко Алла,
Пусти всех тех, кто сплетни распускает
О том, что у меня фигуры нет,
Что я толста, что просто безобразна,,
Что ноги у меня совсем кривые,
Что я парик ношу, что я бодаюсь –
Пусть щупают меня, пусть убедятся,
Что голос мой живёт в красивом теле,
Его венчает огненная грива!..
Пускай кричит, коль глотка позволяет
Не только в душу песнями вторгаться,
Но сплетникам воздать по их заслугам!..

Чего завистники об Алле  ни плели –
И что груба, и что вульгарна Алла,
Что в ней интеллигентность не ночует,
Что Алла только  портит, не врачует
Их вкус к эстраде, к песням и певицам.
В ответ я людям этим говорил:
- А вы, случайно, сами не вульгарны?!
Ведь вы идёте на её концерты,
Делясь о ней скабрезным анекдотом
С подругами. И вы смотреть идёте,
Как Алла своё сердце обнажает,
А также ваше сердце  обнажает,
Чтоб на одной волне сердца забились.
Одним - груба чрезмерно Пугачёва,
Другим – громка чрезмерно Пугачёва,
Брюнеток третьи любят, и блондинок,
Но только и ни-ни рыжеволосых.
Умолкните, завистники, скорее,
Она одна – вам имя – легион.
Не трогайте ликующую Аллу,
Оставьте же в покое Арлекино,
Пускай идут Старинные часы!..

Любимая, Божественная Алла,
Как женственна, мила ты и прекрасна,
Как ты смела и как смеёшься звонко,
Как ты чудесной песней изгоняешь
Из жизни пошлость, ханжество и ложь -
И как самозабвенно возвышаешь
Ты в нас Надежду, Веру и Любовь!..

Давайте измерять любовь работой!..

Давайте измерять любовь работой,
Горячею до одури, до пота.
До радости, до боли и до гимна,
Который наши глотки исторгают,
Когда мы крепко любимся с работой,
А трудимся, опять же, для любви мы.
Любовь, Любовь, Любовь. На это чудо
Ушёл огромнейший объём работы –
От первых клеток жизни до ракеты,
До комсомола, синхрофазотрона,
До Твоего восторженного взгляда,
Которым только Ты меня встречаешь.
И  сколько же ушло этой работы
На то, чтоб клетки наши притирались,
Чтобы сосуды связывало сердце
В единую великую систему,
Чтобы глаза Твои в меня смотрели,
Во мне читая все Твои желанья…

Любовь – это волшебнейшая сила,
Мы – точки приложенья этой силы,
И важно наше местонахожденье,
Чтобы замерить косинус угла
Меж направлением любви  взаимной
И линией её перемещенья…

Вот, наконец, все данные готовы
И в силах мы по формуле работы
Определить, кто крепче и кто жарче,
И кто надёжней, беззаветней любит -
Сорока, слон, премьер иль проститутка,
Вампир из НАТО или практикантка,
Партайгеноссе или беспартийный,
Нацист из Сейма или безработный,
Корова, космонавт или тушканчик,
Каких манер, какого цвета кожи,
Какой любви вообще достойны люди
И все, кто существует во Вселенной…

А впрочем, вся любовь - сплошная тайна
И нам её, как видно, не измерить,
И надо ли нам к этому стремиться,
Не лучше ль просто всем любить друг друга,
Забыв про единицы измеренья?
А слон с премьером сами разберутся,
Кто из них чутче, жарче, крепче любит,
Коль сохранят они на то охоту.
Да здравствует любовь без измерений,
Чудесная, горячая, земная!..