Прикладная геометрия

На шаре очень сложно устоять —
у притяжений логика своя:
распасться мотыльками на сто «я»,
впорхнуть в твои раскрытые ладони.
Я пальцами держусь за небосвод,
смотрю из-под ресниц на сжатый рот,
ласкаю взглядом плечи и живот.
А ты молчишь, в себе угрюмо тонешь.

Не на меня глаза твои глядят:
я глупое нескладное дитя.
Ты смотришь так, как смотрят на котят,
во мне не видя грации тигриной.
И холоден и нем, как этот куб.
Учитель, мне б твоих коснуться губ
по-взрослому — я тоже так могу:
я видела тебя и Каталину!

Она пышна и в бедрах, и в груди,
зато играть не может травести.
А мне всего три лета подрасти
и научиться танцу на канате.
Смогу плясать задорнее её —
я гибкая и ловкая, как йог.
Но в странном треугольнике твоём —
мне биссектрисой быть никак не катит!

Я страсти геометрии терплю,
я каждый вечер Господа молю,
чтоб мысль отвёл ужасную мою —
её канат подрезать столь жестоко...
Но не даёт покоя мне печаль:
мы стали так известны невзначай —
Пикассо нас навеки повенчал,
но чёрт возьми, как жаль, что не Набоков!