Цинандали

      Стих о том,               
   как пропадали мы,
   вкушая цинандали

              1.

У Габуния в подвале
мы вкушали цинандали.
Сулугуни, киндза, лук…
- Ты – мой друг!
И я – твой друг!

Дети дружеских народов
говорим о переводах
и рассказов, и стихов
с двух прекрасных языков.

Пятый рог идёт по кругу.
И так рады все друг другу –
Гиви, Лёня, Илия,
Михаил, Иван и я.

Трое русских, три грузина,
три поэта – все едины
в том, что в мире лучше нет
назначенья, чем Поэт.

Рог восьмой – и снова полный.
Но меня качают волны,
под ногами пол, как плот,
возмутительно плывёт.

У Ивана и у Миши
всё шатается не тише.
И Илия, главковерх,
вызволяет нас наверх.

Спелый воздух пахнет тмином,
розмарином, мандарином.
Под горой течёт Кура.
Над Курой торчит гора.

Ночь качает весь Тбилиси.
Звёзды тоже напилися?
И полночная луна
также вдребезги пьяна?

Рядом спорят Гиви с Лёней
о своём Багратионе.
– Был бы жив Багратион,
раньше б пал Наполеон!

А мы с Мишкой, два разини,
я о Наде, он о Зине,
загрустили в эту ночь.
Вот бы кто нам смог помочь!

          2.

Утром у себя в отеле,
очумевшие, в постелях,
видим на столе кувшин,
полный счастья для души.

А вокруг того кувшина
три грузина, как три джинна.
Каждый бдителен и строг.
И при каждом личный рог.

- Ва-а-ах!
- Но мы уже не можем!!!
- Ну, так мы же вам поможем!
– Ты – поэт, и я поэт!
– Мы поэты, или нет?

В общем, целую  неделю
пили, ели, пили, пели,
и уехали домой,
каждый сам уже не свой.

Дома долго отходили,
и не ели, и не пили,
потрясая Надь и Зин
благолепием своим. 

Возвратившись позже в норму,
поработали упорно,
всё, как есть, перевели
и в журналы отнесли.

А кавказская дружина,
эти три радушных джинна,
тут же прибыли в Москву,
и предстали наяву.

Рот – в улыбке.
Нос – в аршин.
И у каждого –
кувшин.
             3.
И уж так-то вновь мы дали
с этим лютым цинандали!