***

I. Где Ивел несет свои воды среди медоносных лугов, у края цветочной лощины, купаясь в весенних лучах стоял незатейливый домик с крышей из мха и соломы, а рядом дымился очаг. Отшельником в этом домишке охотник свой век коротал. Он был седовлас и немолод, жену он давно потерял. Два сына покинув долину ушли от отца на чужбину - как только скончалась их мать, ушли в мире счастья искать. Но старость отца охраняя осталась с ним дочка-подросток, прелестна, ловка как Диана, красива ,скромна и легка , она украшала собою округу и жизнь её старика. Охотник обрел в ней отраду в заботах проведенных дней, он в дочери видел награду, не чаял он радости в ней. Старик прозывался Вулфтрэппом за волчий охотничий быт, и имя его не забыто, а девушку звали Элдгита, а по простому - Эдит.
  II. И радуя сердцем друг друга, в долине где Ивел течет, старик и подросшая дочка вели пережитому счёт. Кормились и лесом, и полем, событий немного в их доле, бывало когда забредет слегка заплутавши дорогой к ним в гости бродячий монах... И мир раскрывался Эдите в рассказах речистых бродяг. То как-то привидится сразу ей Лондон, Байе или Рим, а то ей причудится будто беседует с Папой самим. Но больше всего навевали в головку девчушки мечты рассказы о рыцарях страстных, о дамах как Солнце прекрасных,о странах чудесных далёких,о лордах надменных и гордых, о славных турнирных парадах и о королевских нарядах.
  III. Леса , и угодья, и поле в той части саксонских земель являлись хозяйством лендлорда, так было ,да так и теперь. Селяне веками кормились от этой богатой земли, они и платили налоги, хранили леса от чужих, держали в исправе дороги и всякую службу несли. Лендлордом в тех землях саксонских, так хроники все говорят, был крупный британский магнат, и звался он Гарольдом Смелым. Великого Годвина сын, он землями правил умело , хотя был ещё молодым. Эрл Гарольд любим был народом. Не меньше его был чтим, смиренный, предобрый и кроткий английский король Эдуард. Так хроники все говорят. Народ житием был доволен. За кружкою эля бывало фермер вспомнить был рад, что мирно работает в поле, а выпив глоток замечал ,мол слава Христу и хвала Королю, за море прогнали датчан. Бывало, за кружкой хмельною король вспоминался Альфред - герой антидастких сражений, вождь славных минувших побед.
  IV. Однако вернемся к Вулфтрэппу в дом и к дочке любимой его, они в малом домике жили кормились честным трудом, и так годами катилось жизни их колесо. И вот той весной, лишь утихла зима, Эдит расцвела - как фиалка цветет в тени валийских лесов,а что о её улыбке сказать, так будто Мадонна сама. Бывало сменять зерно на шкуры фермер в дол забредет, подсядет погреться он к очагу и речь о делах заведет, помедлит , замнется и скажет о том, что вот де пора мол жениться , что хватит своей век одному коротать, что надо хозяюшку в дом. Вулфтрэпп удивлялся подобным словам, сначала он думал что вот - это ему о нём - бобыле говорят, что он без жены живет. Но быстро он понял - о дочери речь - о юной его Эдит. И что же ждет его впереди!? Неужто остаться совсем одному!? И сердце сжималось в его груди. Расстаться как с дочкой ему!
  V. Так жили в сторожке своей они. Простая жизнь не легка, Эдит проводила в заботах дни, продляя жизнь старика. И старый Вулфтрэпп ещё был не дряхл, охотник он был умелый, и лес охранял он всяких бродяг, свое выполняя дело. Жили они отец и дочь среди нехитрого быта, жизнь проходила их в труде , и были всегда они сыты. Лес и поле давали двоим все что для жизни надо , и не было кажется нужно им другой в их жизни награды. Весной расцветали поле и лес, зеленью все урывалось, а Солнце слало тепло с небес, людям в помощь и в радость. А позже - с приходом летней поры, под сенью небес голубых ,Эдит собирала в лесу дары: ягоды, травы, грибы.
  VI. Как то погожей летней порой собралась Эдит к реке,- бельё постирать, искупаться самой от взоров людских вдалеке, там где леса зеленая сень стеной подходила к воде, девица вдали от чужих любопытных глаз решила укрыться. Все утро Эдит в прохладной воде стирала, мыла, скребла, от этих трудов утомилась немного, но все доделать смогла. Солнце вошло почти в зенит, но зелень британских лесов прохладу и в жаркий день хранит у Ивела берегов. А воды реки манят чистотой, смоют усталость и пот, и девушка без одежд нагой вошла в прохладу вод. Эдит давала отдых себе забывшись от пережитого , ее омывала живая вода, как в час крещенья святого вода защищала её от греха,и душу храня и тело. Неспешный поток живительных вод вдаль совершая свой путь ласкал её лебединую шею, живот, лелеял грудь мягко, легко и умело.
  VII. В девичьи мечты погрузилась Эдит, покачиваясь на волне, как вдруг... Вдруг услыхала она в тишине как будто негромкий смех. И второпях огляделась она ,на берег упал ее взгляд, видит она - двое мужчин на берегу стоят. Первый из них был высок и плечист, в кожаной куртке с большим мечем лорд или рыцарь наверно, второй был пониже чуть ростом в странном таком колпаке , одет как-то просто, и был , как взглянуть, будто слуга при первом. Под взорами двух незнакомых мужчин зарделось девичье лицо, испуганным взглядом Эдит смотрела на чужаков. И тут тот что в колпаке весело так сказал - "милорд , я как всегда не совру, мне кажется рыбка боится нас, пойдемте назад к костру." Тот что с мечем усмехнувшись изрек - "ундина чуть не пошла ко дну." И рассмеявшись оба отправились проч, оставив Эдит одну.
  VIII. Два незнакомца скрылись в лесу, но накативший испуг в девичью грудь глубоко засел. Не сразу решилась на берег взойти юная Эдит, однако надо идти - спешить домой к отцу,Солнце прошло зенит. Одела рубашку до самых пят и с чувством ей незнакомым, взяв корзину с чистым бельем, робко отправилась к дому. Тихо по лесу шла Эдит, надо пройти полмили, что же случилось, что там впереди, чувства ее бурлили. Так в растерянности Эдит почти подошла к дому. Её провожал лишь щебет птиц и шум отдаленный воды, но вдруг услыхала ясно она смех и какой-то гомон.
  IX. В волнении подходит к дому Эдит, и видит вкруг дома люди, поодаль шатер на поляне стоит , рядом еда на огромном блюде. Очаг горит, и костер разожгли , в котле уже закипает вода, отец её у очага , рядом какие-то господа. А на поляне много людей - одеты они как солдаты, а те что у очага сидят, одеты очень богато. Вулафрэпп обрадовался Эдит, зовет её - "дочь моя." Эдит подходит , робко глядит - четверо у очага, один из них седовласый старик, гордый и благородный, трое других молодые люди, тоже по по виду лорды. И вдруг узнала Эдит одного из мужчин в кожаном плаще, что посмеялись так смело над ней там на лугу на реке. Насмешливый и игривый взор тот господин бросил на девушку рядом, лорд седовласый ,напротив, смотрел на простушку добрым пытливым взглядом. "Вот моя дочка, милорд" - тихо сказал Вулфтрэпп, "имя в крещенье ей дали - Эдит , шестнадцать ей скоро лет." Эдит застыла с корзиной белья, робко потупив взор. "О как красиво твое дитя, Вулфтрэпп,"- сказал седовласый лорд, "имя другое ей надо дать, смотри-ка как головку клонит краснея, шея у ней нежна и длинна, как лебединая шея. Звать Лебединой Шеей надо ее! Разве это не правда?" И засмеялись трое других в знак одобрения слов короля, да самого Эдуарда!
  X. Эдит стояла смущена в собрании столь знатных господ, ведь так была Эдит юна, ей шел лишь шестнадцатый год. И более искушенный мог смутится, и даже кто более смел... Дрогнувшим голосом сказала она - "простите меня милорды, мне надо идти ,повесить белье, и много других дел." "Иди , дитя," - сказал Эдуард,- "юной и нежной простушке, негоже мешаться в веселье мужском - в хмельной полуночной пирушке." Эдит уловила - знакомый лорд взглянул на неё с усмешкой. И развернувшись она пошла от господ с корзиной походкой неспешной. Хижину обогнув, белье развесила на просушку. Потом вздохнула слегка Эдит,и в домик свой проскочив, легла на лавку пытаясь уснуть зарылась лицом в подушку. Слышались ей за старой стеной: хмельную мужскую молву, стук кружек и лат, негромкий смех , и чудился Гарольда взгляд будто бы наяву.
  X1. Утро пришло со щебетом птиц, встречавших шумно рассвет. Очнувшись от чуткого сна Эдит, с трепетом вышла на свет, что поутру в ветках играет. Вокруг уже намечалась возня, что в стане походном бывает. Старик Вулфтрэпп храпел у двери с допитым кувшином в руке. Лес просыпался от летнего сна, и кажется утром была слышна река за лесом там вдалеке. Эдит побежала по свежей росе к колодцу, чтоб умыться. Умылась, вернулась и бросила взор на дом, на палаточный лагерь, на Солнце что слало лучи с небес. Как вдруг... раздался сигнальный горн. И лагерь походный в минуту воскрес. Солдаты сновали туда и сюда, всё будто бы в беспорядке, в походном лагере так утром всегда, уже собирали палатки.
  X11. В минуты собрался лагерь весь и вот уже на крепких конях старый и добрый король Эдуард, Гарольд , два братья его при нем тоже как водится верхом, все уже тут, а так же Сейвик - вечный Гарольда шут...Все собрались так скоро. И свита снова готова отправится в путь. Эдит смотрела на это все, раскрыв широко глаза, ей думалось, будто армия вдруг предстала пред её взором. На самом деле , то свита была, лишь свита при короле. Король отправлялся в соседний край он ехал с визитом в Уэльс. Тут отделившись от группы, чуть вкось Гарольд подъехал к Эдит гарцуя, вдруг наклонившись он крепко обнял её... и преподнёс девушке два крепких мужских поцелуя. От неожиданности у Эдит сердце вострепетало, она покраснела, смутилась и в домик свой убежала. В награду ей за девичий испуг громкий раздался смех, ей было обидно за поцелуи , и даже за то, что вот этот Лорд обнял ее при всех.
  X111. Меж тем кавалькадою двинулся строй к западу на переправу, их путь за Белой горой шел дальше вперед и направо - в западную низину, и дальше, дальше в зелёный Уэльс к Гифиду ап Лливелину. Переговоры с соседом вести король Эдуард выступал в Поуис, путь пролегал сквозь лесистый край, на многоводный Северн и дальше, дальше к Кембрийским горам. С волнением вслушивалась Эдит в шум уходящей колонны, в скрип спиц , стук колес и топот копыт , и лат отдаленные звоны. Походный шум постепенно затих, Эдит поспешила выйти. Старик Вулфтрэпп сидел у двери, почесывая затылок. Эдит, ты слышишь,- сказал старик,- гости оставили нам, дай бог им хорошей доли: бочонок эля , полбочки вина, два фунта поваренной соли, еще кой - какого съестного добра и небольшой кошель серебра. А вот еще -, пробурчал старик - это ,сказали, девчонке , - и из-за пазухи он извлек коралловые четки.
  X1V. Таких вещей не видала Эдит, это не фрукт с огорода. Выделанный красиво добротно, красный коралл на солнце сиял ярко и благородно. В руки взяла чётки Эдит, любуясь невиданной красотой, одела на шею и стала смотреться в большую бочку в водой. А старый Вулфтрэпп, подумал ,- эге, девчонка уже повзрослела, а лорд тот что был при короле, глаз на нее положил видать, такое кажется дело. А как быть лесному нимвроду - охотнику из народа, коль сам ты человек простой, как тут перечить лорду? Налюбовавшись вдоволь собой и чётки спрятав в холщовый мешок Эдит подсела к Вулфтрэппу, она обняла своего старика , взглянула куда то ввысь, и видилась ей там высоко будто в тумане новая взрослая жизнь.
  XV. Прошло немного с тех самых дней, лето тянулось свежо и тепло. Дни за днями , за днями во след время в лощине текло ,как и во множестве прежних лет. Казалось, забылось ,что тихий дол король посещал Эдуард, о том вспоминала ясно Эдит взглянув на коралловый дар. Тот памятный день вставал пред ее глазами - король Эдуард, свита его, лорд Гарольд на принца из сказки похожий, и черный плащ его пахнущий крепко хорошей свежей оленьей кожей. Бывало, проснется Эдит в тихую ночь иную , и сердце ее истома томит, и вспомнит вдруг поцелуи. Тогда уж девушке не до сна, мечтами полна она. А если когда-нибудь теплым днем фермер к ним забредет, Эдит посмотрит, невольно сравнит , и думает -- "он не тот". Из девичьи сказок, из саг , из снов возник её властелин, который все мысли Эдит захватил - эрл Гарольд конечно был им.
  XVI. Август пришел, и мягким теплом разлился по лесу и полю. Крестьяне окрестных поместий и ферм теплом всегда довольны. Для охоты август запретное время, плодом свежим полнятся в лесу деревья, травы, кусты ,и в огороде любом созреют людских трудов всяческие плоды. Как-то воскресным утром Эдит помолится в церковь шла весело и легко. Ранее утро встречало ее слабым лесным ветерком. Четки с собой Эдит взяла, их теребила и пела, быстро до церкви добралась она, к заутрени поспела. Помолившись у алтаря, домой засобиралась. Народу много было в тот день, знакомые ей улыбались. Дорога домой не далека для молодых ног, когда твоя походка легка, тебя несет будто Бог. Дол родной уже виделся вдалеке , где то за пару миль, прежде чем дома встретить отца , решила Эдит повернуть к реке, смыть дорожную пыль с девичьих рук и миленького лица.
  XVII. Сквозь зелень листвы, и кустарник лесной спустилась Эдит к воде голубой. Платье с накидкой свои сбросив оставила на траве, оставшись совсем нагой . Потом подумав четки сняла с шеи своей лебединой. Кораллы упали на платье льняное, а девушка неспешно пошла к воде обнажена и невинна. В воду вошла шагом привычным юная девушка смело, в струях реки омыть хорошо крепкое стройное тело. В волнах реки забывала Эдит о сонме своих забот, она наслаждалась прохладой струй, бодрящих речных вод, и кажется в плеске лесной реки ,в природной ее чистоте, она себе находила покой, такой покой как нигде. И снова, как было лишь месяц назад она увидала его,и молвила только - "ах".Откуда он здесь только возник?Лорд Гарольд стоял у воды один, кораллы держа в руках. Взгляды сошлись венцом роковым, и все вдруг понятно стало в тот краткий миг им страстным двоим молодым.
  XVIII. Эдит решительно и без стыда пошла обнаженной к одежде, в груди клокотало, она понимала что больше не будет как прежде. Вот в этот её шестнадцатый год тонкая нить бус - знаменье судьбы красный коралл несёт ей переворот. Гарольд навстречу гордо шагнул, кораллы держа в руках , руки вперед он протянул, сделал он легкий взмах, и на обнаженную шею Эдит, одел он подарок свой, и крепко обнял её юное тело могучей своей рукой. Вкус поцелуя, объятий жар спутало все в голове. Эдит и не заметила, как была уже на мягкой прибрежной траве. Не в силах бороться с собой и с ним, она уступала ему. Девичьи руки сплелись вокруг мужских обнаженных плеч, страстно но робко как будто боясь обжечься или обжечь. И вот в минуту когда сердца слились в единой страсти, Эдит застонав от кружения головы, пленившись его плечами, чтобы боль и крик свой заглушить , впилась вдруг в плечо зубами, а Гарольд сжимал ее руки. И в мир полетели с мольбой в сладкой любовной муке из пламенных и горячих уст исторгнутые звуки.
  XIX. О юности жар, о горячность чувств , сплетенье любовных уз - какой чарующий это дар, какой сладострастный искус! Ничто так не правит нашу судьбу ,как полная чаша любви, в горячке возносишь любви мольбу, хоть дар её ядовит. Ищет влюбленный счастье одно, а получает страданье. Что юной деве в любви дано? Оплатит любовью кто дань ей? Если влюблен простолюдин в такую же простолюдинку, это сюжет любовный один - нашел он свою половинку. Если ж девице-крестьянке простой, приспело в лорда влюбиться, тут уж тогда погоди-постой, лорд не намерен жениться. Эдит была совсем юна, была влюблена безрассудно, а что же , разве могла она сама как то судить разумно. Без матери и без старших подруг росла она в диком лесу, отцу же бывало так недосуг, девицу не спрячешь как пса в конуру, свобода ей по нутру. Вулфтрэпп обожал чадо своё, но какой в любви его прок, если он чести её не так и не уберёг.
  XX. Гарольд понёс на руках Эдит и окунул её в реку, Эдит совсем не могла уже противится этому человеку. Он верно хочет меня утопить, чтоб скрыть наше с ним бесчестье, - мелькнуло у юной Эдит в голове ,- тогда мы утонем вместе. Крепко она его обняла , прижавшись к нему всем телом, и только в ушах реки волна слегка волнуясь и шумела...Эдит и Гарольд на берег взошли, немного стыдясь друг друга, будто прислушиваясь к стуку сердец - настороже, не молвя ни слова, ни вздоха, одежды свои наспех надев , собрались вернуться к вулфтрэппов в дом. Солнце куда то за лес шло, хоть было тепло как днем. Гарольд Эдит укутал плащём и посадил на коня, и к дому где ждал Эдит отец,отправились молча вдвоём.
  XXI. Старик у дома сидел у огня, а вкруг была Гарольда свита. Вулфтрэпп еще издали заметил коня, на нём его дочь Эдита, он присмотрелся и видит - коня ведет под уздцы сам лорд, старик тут сразу понял все.Случившемуся не был Вулфтрэпп рад хоть и не был он очень гордым. Замуж за фермера выдать Эдит он потихоньку мечтал, а что ей с лорда любовь сулит, кто же об этом знал. Не догадаться о связи той было бы вам едва ли, лорд девчонку везет на коне, где вы такое видали. Гарольд поставил коня в коновязь, помог потихоньку Эдит на землю сойти , и ничего не сказал, она не смотрела ему в глаза, за то что было стыдясь. Вулфтрэпп подумал, что надо сказать, что-нибудь, но не было сил. Тут Сейвик-,извечный Гарольда шут Вулфтрэппа опередил. Сэр - хитрый Сейвик сказал - "пожалуйте к очагу, если хотите еще куропатку, я предложить могу."
  XXII. Гарольд слегка усмехнулся тут ,шуту в ответ говорит ,- "спасибо ,Сейвик мой верный шут, но кажется, что я сыт". -- "Ну если, мой любимый лорд, вам птичка уже не нужна, тогда подходите к нам сюда, для вас готова еда". От слов таких зарделась Эдит, казалось ей - свита вся, смотрит на Гарольда и на нее со злым ехидством шута. Но только тридцать хускерлов из свиты и не такое видали, так что особо такой поворот едва ли бы обсуждали, каждый из них был жизнью тёрт. Но только лишь Сейвик знал, куда подевался лорд. Это хитрый Гарольда шут увидел издалека, как шла по дороге среди лугов Эдит, юна и легка. И вот теперь у сторожки в лесу, Сейвик и сам не знал, что это лишь приключенье для лорда или любовный запал. Тихо смеркалось, костер все мерцал огнём, все улеглись спать, Эдит ускользнула в дом к себе на свою кровать, лишь только Гарольд и шут его о чем-то болтали вдвоём.
  XXIII. Костер еще тлел, но утро пришло, в гомоне птиц весь дол лесной утонул. Лорд Гарольд сам не заметил, как за разговором уснул. Теперь просыпаться пришла пора , дорога ждет впереди, но так и не появилась у костра гордая наша Эдит. Лорд кажется обескуражен был таким положением дел, ведь кажется с девчонкой вчера он сладить уже сумел. Хускерлы свой уже собирали скарб, идти собирались в путь, солнце уже поднимало свой шар, чтобы на землю взглянуть. Эдит не шла из сторожки своей, ей не хотелось стыда, и хоть понимала что на ней этот грех, Эдит всё ж была горда. Ххускерлы собрали уже всю кладь,вокруг были говор и смех. Гарольд верхом на коне, колонна готова уже выступать, до Лондона пару дней. И только старик Вулфтрэпп стоял грустно смотрел на всех.
  XXIV. Колонна давно уже ушла, примяв на дороге траву, Эдит вышла из дома. Присела она рядом со старым отцом склонив перед ним главу. Вулфтрэпп лишь жалел свое дитя, в тот миг показалось ему, над ней поглумился шутя, знатный лорд баламут. Два дня прошли в молчании почти,и вот во вторник опять, вдруг по дороге едут хускерлы, числом всего этак пять. А с ними семь мастеровых, по виду плотники все, везут на возах доски и балки, и много вещей других. "Старик" - говорят Вулфтрэппу они, "здесь велено дом возвести, и не такой как этот". Сказав показали на старенький кров -- "а твой сарай", сказали - снесут , а после уже уедут. Вулфтрэпп от такого совсем потерял дар человеческой речи, потом все понял бедный старик и не решился перечить.
  XXV. Работа кипела, и вот уже в дни уходящего лета, был возведен новый дом рядом с хибарой Вулфтрэппа. В доме поставлен из камня камин, чтоб греться в морозную ночь. Не знали что думать дожив до седин старик и бедная его дочь. Они растерялись. К тому же Эдит совсем была не своя. Вулфтрэпп опасался, чтоб от сердечных мук Эдит на себя не наложила рук. Ни словом, ни взгядом не упрекнул старик своё любимое чадо, ведь дочка была одна в жизни его отрада. Мастера и хускерлы отправились в путь, старенький дом не сломав. Прошло дня три , а Эдит с отцом боялись в новый дом даже и заглянуть. Так пролетели еще дни, и вдруг тёплым утром видят, подъехал путник какой-то к ним. В этом пройдохе шустром узнали сразу они того, что , как у лордов там повелось, при Гарольде был шутом, Сейвиком звали его, с ним два слуги и полный поклажей воз.
  XXVI. "Привет честной компании всей" - крикнул Вулфтрэппу шут, спрыгнул на землю дом обошел, сказал - "Обоснуемся тут. Ну что же несите поклажу в дом" ,- Сейвик слугам он приказал. Старый Вулфтрэпп таких чудес уже совсем и не ждал. Эдит тому что было вокруг удивляться совсем перестала, она опешила от всего, и лишь улыбалась устало. Слуги вносили вещи в дом , Сейвик подсел к старику. "Ну что ,охотник",- промолвил он,- "ты ,я смотрю, начеку". Вултрэпп ,не зная что ждет впереди и правду напрягся весь. "Завтра, охотник ,гостей к себе жди, принц Гарольд сам будет здесь." "Вот так дела," -подумал старик,и кажется полностью сник. Потом поразмыслил, и так решил - "Что будет, того и ждать. Плохое, хорошее ли впереди, не стоит вперед унывать."
  XXVII. А завтра - на следом пришедший день в новый приют лесника, приехал лорд Гарольд со свитой малой, как видно издалека. Что толку знать о страданьях Эдит, о каплях пролитых слёз, не стоит пытаться о том говорить, что каждый познал всерьёз. Эдит внушала себе одно, что стала игрушкой судьбы, что делать, коль для знатного лорда вы все равно что рабы. В мечтах не представилось бы ей что она знатного лорда жена , но ей оправдание было одно - лорда любила она. Эдит и Гарольд в доме большом часы проводили в любви, и незаметно так летели за днями погожие тёплые дни. И вот, как то вечером у очага сказал Гарольд Эдит, что он ее забирает в Лондон, что там она будет жить. "А как же мой одинокий отец?" - спросила она в волнении. Гарольд ответил ,- "ему найдем молодую вдову в помощь и утешенье."
  XXIIX."Ну что же, не дал муженька Бог любимой моей Эдит, но все же с английским лордом самим, ей жизнь провести предстоит, и внуки мои, как знать может быть, добьются баронских регалий" ,- так думал себе старик Вулфтрэпп, далёкий от нудных моралей. Он сам провёл в нужде и труде большую часть своих дней , и знал что люду простому везде живется всего трудней. К тому ж как-то днём из ближнего тона явилась к Вулфтрэппу вдовица, и с ним пожелала в доме жить, ещё молода, нравом легка, повадкой,лицом мила красива и белолица. Такой поворот в жизни своей Вулфтрэпп вполне одобрял, а если бы кто его осудил, так это, скажу вам, зря. А Гарольд собрал свиту свою, оставив лишь пару слуг, и в Лондон отбыли сев на коней. Лишь только лорд любимой сказал, что скоро пришлет за ней.
  ХХIХ. В долине по новому жизнь потекла, как не текла досель, в доме большом жил Вулфтрэпп с ним проживали Эдит и вдова,которую звали Этель, и кроме ,еще этот новый семейный круг дополнили двое веселых слуг, те жили в маленьком доме . Осень подкралась, прошло немного прохладных и пасмурных дней, Эдит волновалась - ну что там Гарольд, все еще помнит о ней. И вот смятением наполнился дух юной Эдит - вдруг, она поняла, что под сердцем своим ребёночка понесла. В смущеньи Эдит поспешила к Этель, той было уж тридцать почти, и хоть Господь не дал ей детей, но что там не говори, скопила опыт в таких делах на жизненном то пути. Этель подтвердила без повитух, что ждет к весне ребенка Эдит,а может быть и двух, есть много приметного , что о том вроде бы говорит. И вот пребывала опять Эдит в волнении и непокое,она ребенка весной родит а может их будет двое.А ведь лорд не только честь, но сердце юной Эдит задел. Вулфтрэпп же был кажется всем был доволен,и горевать не хотел, сам Гарольд Уэссекс весь лес окольный, отдал ему в полный удел.
   XXX. Осенний дождь все лил и лил, Ивел водой наполняя. Эдит грустила, ждала вестей ,надежду не оставляя. И вот в один из ненастных ней, в лесной приют постучали. Юный гонец привез письмо от Гарольда для Эдит , не зря та ждала известий все дождливые дни. С трудом взялась читать Этель письмо от аристократа, была она в грамоте, как не крути, во общем-то слабовата. Эдит же к стыду своему читать совсем и не знала, и лишь в волнении чтению Этель теперь письму радостная внимала. Гарольд в письме вел слово к тому, чтобы Эдит его до времени ожидала, слова письма были скупы и кратки, лорд сообщал что в Лондоне опять могут быть голод,болезни и некие беспорядки. Эдит погрустнела, письмо прочитав, ясно что ей надо опять ждать, но все же решила она Гарольду весть послать о новостях последних. Лорд конечно обязан узнать, что вскорости у него возможно будет наследник.
  XXXI.Зима пролетела и вскоре, в в день с теплой и ясной погодой,в ту памятную весну очень теплого года Эдит разрешилась о бремени. Двух мальчиков крепких она родила, назвали их Эдмунд и Годвин, о том сообщили отцу. Хотя и без тягот и прежней нужды жизнь Эдит протекала, она ежедневно о лорде своем грустила и вспоминала. Она полагала, что Гарольд её душой навсегда позабыл и больше совсем ее не любил , хотя приносил гонец для Эдит деньги и весть иногда, часто она тосковала. А вскоре случилось - на Годвина и весь его род пришла напасть и беда, причиной тому был Гарольда брат, старший Годвина отпрыск Свен, он был виновником постыдных дел , запутанных перемен. Так что пока малышей иоставим пока Эдит ,оставим до лучшей поры Гарольда ждать у камина, Вулфтрэппа оставим лес сторожить,Этель кормить своих кур, и понесемся сквозь Англию всю за Лондон - в далёкий Дувр.
  XXXII.История Англии тех давних дней знала бесчестье и кровь. Сколько обмана, измен, насилия , множество пало голов! Надо сказать, что король Эдуард юность провел в нормандском Байе, датский король - Кнуд Великий правил тогда в любимой его стране. У Эдуарда был юный брат, звали его Альфред, он был подло убит в самом расцвете лет. Иные правители подлы в делах ,случилось то гнусное подлое дело так. Когда постаревший преставился Кнуд, Англию взял его сын - дурная о нем была слава, народ прозвал его за робкий нрав Харольд-Заячья Лапа. И вот, брат Эдуарада - Альфред отправился через Ла-Манш в Уинчестер мать свою навестить. Заячья Лапа схватил Альфреда без повода и резона, и приказал его ослепить подло и беззаконно. Все говорили, и слух весьма был правдив и весок, что в дело это был посвещен и эрл Годвин Уэссекс. Не выдержав тяжких телесных мук, скончался юный Альфред. Все в Англии эту историю знали вокруг, и правда о том вопиет. Король Эдуард набожен был, взойдя на Английский трон, Годвина он как видно простил, не мог не простить он.
  XXXIII. Шли годы, Годвин и его сыновья силу большую набрали, теперь они половиной земель в Англии управляли. Король Эдуард тяготился их силой, и видно забыть не мог он как брата Альфреда ,как тот канул когда -то в могилу. Свен Годвинсон старший Гарольда брат ,был изгнан когда-то с позором, люди так о том говорят, будто за связь с монашкой, но он и вернулся скоро - Годвин просил Эдурда за сына, и чтобы не быть войне, король вернул все должности Свену - все возвратил вполне. И вот в эрлстве Свена - в Дувре случилась в тот год резня, тогда гостил у короля Эдуарда Евстахий - друг его и родня. Евстахий был графом Булони, и прибыл в гости со свитой, вот эта свита нещадно была в Дувре вся перебита. Король Эдуард возмутился тому, и Свену он дал приказанье - весь люд городской - всех жителей Дувра подвергнуть велел наказанью. А Свен хоть и был святотатец и плут, но что ему было за дело,- Люди французских рыцарей бьют? Быть может у них накипело?
  XXXIV. Король Эдуард был в возмущении, как же , его вассал - Свен Уэссекс неподчиненье , и непокороство ему - королю оказал! Все ожидали, король поднимет на Свена всю королевскую рать. Но Эдуараду было понятно - со Свена нечего взять. Годвин - вот сила Уэссексов клана, вся их мощь у него, для короля он опасен и злостен, и посему Король Английский со всем своим войском вышел на запад - в Глостер. Меж тем эрл Гарольд собрал в своих землях большой военный отряд, и тоже двинул силы на запад, в надежде, что вместе свои владенья Уэссексы отстоят. И вот войска короля Эдуарада, от Лондона путь свой пройдя, прибыли в Глостер всего за каких- то четыре погожих дня, но город ловушкой стал Эдуарду - Годвин, Гарольд и Свен с трех сторон осадили город Глостер. Что это значит? Рать Эдуарада попала в коварный плен.
  XXXV. Знатных господ не сравнишь никак с плугарями, у них ведь дела свои, Гарольд был захвачен делами своей вельможной семьи. Он вспоминал Эдит свою часто, думал о детях своих, но так и не нашел даже часа ,чтоб навестить их. На кон судьбы были брошены право, сила , богатство и власть, что побудило весь Уэссексов клан на короля напасть. Король Эдуард - Король Английский, на то он и есть король, чтобы в любых делах высоких иль низких выполнить свою роль. Из Глостера - из коварной осады послал Эдурда призыв, к двум другим Английским эрлам, и к тэнам - вассалам своим. И вскоре под Глостер стянулось войско - огромная мощная рать, с которой Уэссексам не под силу было бы воевать.
  XXXVI.И вот тогда-то стареющий Годвин собрал сыновей на совет, и там говорил им, что биться со всеми сил у Уэссексов нет. К тому же, сказал он что к Эдуарду из-за Ла-Манша могут на помощь прийти, и вроде бы слух такой пронесся, что Банкерта войско где-то уже в пути, мол если сражение дать на суше - возможен разгром и плен, отца внимательно слушали Гарольд и старший брат его Свен. И вот обсудив свое положенье, взвесив все как могли, чтоб избежать в войне пораженья, решили грузить корабли. На Северне мутном, извечно полном благословенных вод, решили грузиться и плыть на Дублин, готовить на Лондон поход. А королю Эдуарду направить ноту от Ейре крутых берегов,в которой просили б не разорять войсками их тэнов и городов.
  XXXVII. Меж тем, юная мать - Эдит время в лесу коротала. Она проводила в работе дни, Этели во всем помогала. Редко в вулфтрэппов дом из дальних мест приходили вести. Вулфтрэпп,Этель и Эдит с сыновьями по прежнему жили вместе. Как вдруг в один из ненастных дней явился к дому эскорт, Эдит поняла, это за ней гонцов любимый прислал - её господин и Лорд. Лишь только вошел Гарольда шут, Эдит его сразу узнала, она давно любых вестей от Гарольда ожидала. 'Привет принцесса', - воскликнул шут, чем поразил Вулфтрэппа,- 'хватит сидеть и пыжится тут, в дорогу пора , а ты не одета',- сказал он шутливым укором. И быстры ,и суетны, и кратки в дорогу были скорые сборы. Вместе с Сейвиком Гарольд прислал две большие телеги, и конных латников десять числом, чтоб помогали в побеге. В повозку одну погрузилась Эдит с обоими сыновьями, и тронулись с кавалькадой в путь, чтоб к морю добраться днями.
  XXXVIII.По старчески слезы скупые роняя на вольную грудь, Вултрэпп загрустил провожая дочку и внуков в путь. Эдит волновалась конечно. Ведь этот поход для неё казался далёким и трудным. И что впереди там ждёт? Кибитка скрипела осями на кочках сельской дороги глухой, дети дремали под сенью лесной, Эдит сидела свесив с повозки ноги и юная мать с сыновьями дремали под сенью лесной. Лорд Гарольд не зря был в опаске за жизни любимых своих, и верный им Сейвик направлен спасти, чтоб и тайно вывезти их. Сейвик не просто шутом был заправским, он опытен был и хитёр, впереди колонны, как в военном походе направил он парный дозор. Всечасно по сельским дорогам восточной английской земли и в дождь, и в любую погоду сновали окрест патрули, и мало какой был бы случай, но чтобы спасти семью, Гарольд направил лучших - рубак закаленных в бою.
  XXXIX.Отряд небольшой был, в походе бойцов было десять всего, но каждый сам стоил десятка, а может и больше того. К тому ж небольшому отряду всю Англию легче пройти, от Глостера от Глостера им полагалось не больше трёх суток пути. И опытных воbйнов колонна прошла осторожно и скоро, минуя засады и ковы, они бы прошли все тихо дозоры, но надо отряду пройти непременно мост Святой Мадалены, поскольку движенье в обход два дня может быть займет. Сейвик без долгих дум, вздохнув сказал капитану - Карл, я сам пойду, вы ждите , я вам через мост пропуск точно достану. Надел он простецкую куртку, на плечи взвалил бочонок, и двинулся с песней к мосту, лишь голос его раздавался весел, заливист и звонок.
  XL.На удивление столь важный мост лишь трое солдат охраняли, и Сейвик был изумлен подойдя, подумал, - 'смысла, конечно, нет отступать , возможно совсем я прост, но может минут этак в пять ,взяли бы мы силой этот злосчастный мост'. 'Стой' ,- Сейвику крикнул один из дозорных солдат грозно махнув рукой, куда ты тащишь этот бочонок, и кто ты вообще такой? Окрик солдата был строг и отрывист. По старой куртке и башмакам обившим немало сельских дорог, Сейвик казался крестьянином местным , который поклажу свою на ближний рынок волок. 'Я местный крестьянин соседнего тэна' - Сейвик ответил, прикидываясь простаком ,- 'в бочонке моем двадцать пинт эля, хорошего эля при том'. - 'А ну ка,бездельник,давай ка бочонок', - хором воскликнул дозор. И не прошло тридцати минут - сосуд был опорожнен. Ну а еще через четверть часа трое дружно храпели, спали ,обняв свои скрамасаксы , как малыши в колыбели. Ясно конечно - чтоб трое дозорных во мху придорожном нашли на полсуток постель, сонного зелья немножко добавил Сейвик в разымчивый эль.
  XLI.Конный отряд и обе повозки спокойно прошли через мост, оставив живыми весь примостовый крепко уснувший пост. Дальше пошли по лесному тракту, потом мимо мирных полей, мимо церквей ,ферм и селений земли саксонской своей. Слава Христу, больше не встретив врагов на своем пути, отряд без потерь и без побед кровавых прибыл к концу пути. Река протекала почти у дороги, то было то устье Стура, здесь укрывшись от северной бури, стояли у берега когги. Два крепких саксонских когга, что возят по морю товар, тропинка спускалась к воде полого, на плёсе стоял снеккар. Шкипер, эй слышишь ,- Сейвик воскликнул ,и замахал рукой. С ближнего судна бежали к отряду, видно что ждали, двое матросов спешили навстречу и улыбались с радостно и простотой. Эдит была молчаливой и строгой, весь путь о детях пеклась, но лишь увидела Гарольда когги, слезами тут залилась.
  XLII.Прошел может час , или больше немного, к отплытию были готовы два когга. Снеккар острогрудый команда толкнула от плёса , и вышли из устья налёгши на весла. Когги неспешный свершив разворот, вышли из устья как из ворот. Лишь ветер, и волны ,и сила гребцов спасали на море теперь беглецов. По счастью случился им ветер попутный. Все латники сняли доспехи и мирно дремали на палубе судна. Эдит с малышами в трюме спала, а Сейвик свой меч точил спрохвала. Лишь шкипер фламандец , покинув причал, смотрел в горизонт и грозно ворчал, что вот мол полсуток почти потеряли, что вот мол вчера всех к отплытию ждали, и на море тот мол бывает счастлив, кто гавань покинул в высокий прилив.
  XLIII.Утром выйдешь на берег, взойдешь на утёс и посмотришь на ранний восход. Если нет ни дождя, ни тумана, ты увидишь как море и небо сошлись полосой, ветер волны вздымает упрямо и рьяно. Где-то там паруса - корабельная стать, вдалеке от твоих берегов. Так хотел корабли ты рукою достать, но они от тебя далеко. Только в сердце твоём вдруг взъярится кураж, возомнишь в даль морскую взглянув, что скрипит на ветру корабля такелаж, и форштевень взрезает волну. Корабли ветер крепкий поймав в паруса , уплывают в чужую страну. Что же там чужбине? И долго ль бросать им бушприт на крутую волну? Коль волнам и ветрам кто-то вверил судьбу, знать на то пришёл его час, и пускай впереди, там вдали что ни будь, корабли с ветром вынесут вас.
  XLIV.На море спустилась лунная ночь ,пришла с безмятежными снами, небо открылось звёздам, флотилия шла и шла на запад гонимая вольным норд-остом прочь от родной Британии. С палуб виднелись где-то в дали береговые огни , снеккар подальше шел от земли и караулил флотилию с юга. Ветер крепчая потряхивал ванты то резковато, то туго. Море качало волной убаюкав, тех кто свободен от вахты -, спали наемники в быстром снеккаре, от ветра укрывшись рогожей, все пассажиры в обоих коггах в сон погрузились тоже. Но рулевые крепко держали вверенные рули, и на мачтах в масляных лампах сигнальный огонь развели. Хоть опасались все нападенья с моря иль с берегов, но без огней нельзя на море, морской закон был таков. Трое дозорных тоже не спали - они напрягали взор, может мелькнет огонь сигнальный там где морской простор.
  XLV.Лишь угасать стали звезды, пробились лучи рассвета; и стали видны с шедшего первым когга в дали какие-то силуэты. Дозорный не медля единой минуты шкиперу цель указал, опытный мореход фламандец вскочил, как будто совсем и не спал. Мигом подняли сигнал на мачту - 'тревога,враг впереди'. Как видно два больших вражеских судна с ночи здесь стерегли. В снеккаре атаку в горн протрубили, на весла гребцы налегли. Сейвик сказал - вот будет потеха! Эдит же хоть было совсем не до смеха, детей обняла она , так рассудив, - пусть будет что будет там впереди, и Гарольда четки прижала к своей груди. Рассвет разгорался, был ясен и розов. 'Я вижу' ',- вдруг крикнул один матросов, - 'такой же как наш на мачте штандарт...' Да, вовсе то был не каверзный враг, а Годвина был небольшой авангард, то Гарольд отца попросил на подмогу послать беглецам навстречу два когга.
  XLVI.Угроза сражения миновала, лишь кто-то в снеккаре подумал с досадой, - 'обидно немало, ведь мой скрамасакс в бою абордажном промашки не даст.' Сейвик спустился по трапу к Эдит, набрал ковш воды, напился, и так говорит - 'ну как там принцы, наверное спят?' Эдит улыбнулась, она поняла, что принцами Сейвик назвал ее малых ребят, взглянула на маленьких нежно и с лаской, и сердце её отпустила опасность. Суда опустив свои паруса в дрейфе лежали уже полчаса, шкипер фламандец издалека увидев, узнал земляка , он с мостика что-то хрипло кричал и от возбужденья рукою махал. На веслах суда потихоньку сближались, все путники утром морским наслаждались. И скоро два судна бортами сошлись, и шкиперы их разговор завели. Мы ждали вчера вас,- сказал шкипер Ян, он Годвина когг большой возглавлял,- стояли мы тут дрейфовали, вдалеке от земли, за сутки тут восемь конвоев прошли... И шкиперы, кратко дела обсудив, направили строй в Ирландский пролив. Все когги как раньше линией шли, снеккар острогрудый дозорил вдали.
  XLVII.Пять кораблей плывут туда, где волн бирюза плещет об остров Эйре, любовь и надежда полнят паруса, а путь пролагается верой. И шторм, и буря прошли стороной, а то не спастись бы им. Попутным ветром корабль гоним тот на котором Эдит его омывает высокой волной, и такелаж скрипит. Весь путь беглецов почти до конца пройден издалека. Справа по борту в лёгкой дымке открылись вдруг берега. Скоро, скоро конец пути, они не попали в плен, а в гавани Дублина сам Гарольд ждет их, одно волновало юную мать, что Эдмунд-малыш заболел, второй , что в честь деда был Годвином наречён, вполне по рыцарски путь перенес, держа по ветру свой маленький нос, как будто ему нипочём. Суда повернули за мыс и вот, в солнечную годину , в тихую гавань вошел маленький флот. И якорь улегся в тину.
  ХLVIII. Конечно рада была Эдит, что путь завершился успешно, увидела Гарольда и обнялись любовники страстно и очень нежно. Кажется вот он - счастливый исход, но это лишь время для новых забот. Для матери нет ничего важней ее ненаглядных чад, ведь для нее болезни детей любой момент омрачат. Эдит так пеклась о малышах, с отцом их знатным знакомя, что не заметила, как оказалась в большом деревянном доме, в холлах здесь было три разных камина, один был побольше других, вот у него и расположил Гарольд троих любимых своих всех вместе. Вкруг деревянной усадьбы раскинулись земли поместья ,немного - может быть югеров сто или чуть рудов за двести. Дом оградой был обнесен, надежно сработан - ладен и крепок на вид, слуги Эдит и детей окружили заботой. К вечеру прибыл друид. Языческий знахарь суров был и мрачен, Эдмунда он осмотрел, чтобы исход был болезни удачен, чтобы не мучил жар, он приготовил больному ребенку древний валлийский отвар. Так что наутро когда наконец нашелся саксонский лекарь, было уже гораздо лучше маленькому человеку.
  XLIX.Местный плотник сделал из дуба для малышей колыбели. Эдит чуть-чуть горевала по дому: по старику своему, по доброй веселой вдове Этели, взгрустнется бывало в ночь, накатит на сердце истома , но гонит Эдит свои печали нелепые от колыбелек прочь - нормально должно быть там дома. Она жила с любым мужчиной пускай и в далекой стране ,у ней родились два прекраснейших сына, судьба их надежна вполне. Не стать им наверное королями, но в бедности им не жить, и нечего ей горевать ночами, незачем глупо тужить. Эдит и забот то было - только о детях её, слуги Гарольда помогали во всем ей темною ночью и белым днём. Гарольд делами был занят, время часами в гавани он проводил. Бывало в их двор окруженный оградой зачем то народ приходил - саксы, ирландцы, а то и норвеги о чем то вели разговор, Эдит не видала таких вовеки, у каждого был скрамаскс немалый и абордажный топор.
  L.Дни холодней становлюсь меж тем, и ветер на море крепчал, все меньше судов приходили в Дублин, на старый кельтский причал. Все ждали Гунильду - почтенную Гарольда мать, её корабль как считал Гарольд, должен был вскоре в заливе на якорь к причалу старому встать. Зима подступила, и горы Мхатейн накрыла ковром снеговым. Эдит привыкала к супружеской жизни к новым знакомым своим. Дом деревянный, почти был как замок, стоял вдалеке от воды, просторный и теплый и мрачен внутри, в маленьких окнах стояли пластины из полупрозрачной слюды. А рядом был дом большой и длинный для чужестранцев и слуг. Двор окружен был оградой осиновой - забор возвышался вокруг. Вечерами и дождь, и снег ветер бросает прохожему в спину, а в теплом доме Эдит и Гарольд и два подрастающих сына сидят себе у камина. И тут как всегда Сейвик рядом, верный Гарольда шут, сидит у камина тут.
  LI.И так бывало Эдит хорошо, что кажется и не надо, чтоб этот миг счастливый прошел ,он для нее как награда. И вот , сказала Эдит эрлу, набравшись смелости вдруг , - 'Мне кажется ,мой ненаглядный лорд, поверь мне, я не совру, хотелось чтобы прибежищем стал нам на всю далекую жизнь этот ирландский порт, давай же отпустим слуг. Мы будем жить в этот славном доме, торговлей и честным трудом, и будем смотреть как вырастут дети, состаримся тут и умрем.' Смех мужчин был наградой для искренних слов Эдит. - 'Вы только поcлушайте ,славный милорд, что женушка вам говорит' ,- Сейвик промолвил сквозь слезы и смех,- 'Слава конечно Богу, это слышим только мы, и сказано не при всех'.- от смеха шут держась за бока свалился прямо под лавку,- 'Боюсь , милорд, что мне придется у вас попросится уйти в отставку, и поклянусь вам подагрой обеих верных вам ног , смешнее шутки я не слыхал, и даже придумать не мог.' Эдит не понятно было совсем , над чем так мужчины смеялись, она и представить себе не могла какие дела в Англии затевались.
  LII.На море настала крутая пора, за штормом являлся шторм - порывы ветра гнали волну ночью и днём с дождём и снегом притом. Бывало поднимется рьяный вихрь, и пену рвет на волне, но вот однажды ветер утих, и море стихло вполне. Два или три погожих дня не было в море бури,погода стояла - чудо.И и вот в гавань вошли два корабля, и паруса свернули. Бухта была в тот день тиха, вода гладка будто блюдо. Одним из судов был крепкий когг, покрытый слоем блейвейса. На нем лорда Гарольда мать - Гита ,а по норвежски - Гюда, прибыла к нему из Уэльса. В Валийских горах укрывалась она со свитой почти полгода, и вот дождавшись уже наконец когда установится в Ирландском море тихая погода, отправилась к сыну в Дублин. Для этой цели побеленый когг был Гюдой Торкельдоттир и куплен. Кто знал о богатствах Уэссексов клана, тот понимал - не долго топтать им чужбину, вернуться они поздно иль рано, в изгнанье им быть не по чину.
  LIII.Два дня из когга старой Гиты несли и несли поклажу, что было в ящиках и сундуках известно хозяйке самой, наверно и Гарольду ,а может и экипажу. Но кажется бравые моряки только предполагали, что скрывают дубовые сундуки,а точно навряд ли знали. Эдит с Гитой едва перекинулась парой неважных слов, а только два дня смотрела за суетой. Как вдруг один моряк показался будто бы был ей знаком, и сразу вспомнила она далёкий вулфтрэппов крытый соломой дом. Конечно! Да это же брат ее, уже повзрослевший Том, такой же веселый как раньше был, и белобрысый при том. 'Том, смотри это я - сестра', - провозгласила Эдит, а Том чуть не выронил из рук малый походный сундук, опешил и так говорит,- а я тебя не узнал Эдит, сестрёнка да ты ли это, по виду принцесса как будто совсем, как хлдэфдиге* ты одета! LIV.Брат с сестрой не чаяли счастья, обнялись от радости тут, при этой встрече конечно был хитрый Гарольда шут. Сейвик мигом метнулся в Лорду, и речь ему говорит, - 'милород ,к вам еще прибыла родня, хотя неказиста на вид'. В двух кратких словах описал шут встречу сестры и брата. Ну что же,- Гарольду он сказал ,- 'у Эдит есть брат, разве она виновата?' Гарольд задумлся на пару минут, о том что поведал верный шут. 'Ну хорошо',- сказал , - 'Сейвик, ступай, да и о том что узнал не болтай'. Меж тем Том покинул сестренку Эдит, хоть было ему неохота, в гавани судно его стоит, там ждет его работа. Но клятвенно дал обещанье сестре, что лишь покончит с делами, вернется, и посидят они тут во дворе за буковыми столами. Вспомнят отца, помянут мать, о старшем брате Ричарде - их брате втором он обещал сестре рассказать. Эдит воротилась в дом.
  LV.Вечером Эдит вышла во двор из дома, села на лавку за буковый стол, задумалась в ожидании Тома. Вскоре явился Том, дозорным в воротах он хорошо был знаком. Только увидела вдруг Эдит , что к Тому шут подошел, что то тому тихо сказал, Брат Том сестре махнул лишь рукой , мол подожди ка тут , и поспешил с Сейвиком в дом, будто там его ждут. Не на шутку смутилась Эдит, она была в удивлении, встала с лавки в стала ходить по двору в некотором волнении. Вскоре Том вышел из двери и подошел к сестре, и завели они разговор о пролетевших годах, в радость свою yже веря. Время шло к вечерней заре. С каких же Том не видал её пор, не чаял увидеть в мечтах! -- 'Ну расскажи ка сестренка как десять лет провела? Как там старик наш? Жив? Хорошо! Значит , такие дела'.
  LVI.Эдит показалось смущен чем то Том. Что то волнует его. Набравшись смелости ,решилась она прямо спросить о том. - Скажи мне брат не таи ничего, что говорил тебе шут назад тому двадцать минут всего, ответь, не скрывай твой секрет, я приготовила уши. - Да никакого секрета тут нет, Эдит, хотел рассказать я потом, да ладно, тогда уж слушай. - Сегодня в гавань пришел человек из свиты Гарольда-лорда ,он хотел со мной говорить, а мне что, я ведь не гордый. Короче он предложил такое мне - что если пойду я в поход , помощшником шкипера буду на судне, а после, как выгорит дело ,может уже весной, ну крайнее время к июлю, когг наверняка уже будет мой, и Тома глаза блеснули. Ну вот,- говорит,- подумал я этак все пяток минут, и согласился, а в доме тут меня представил тут лорду Гарольду шут, сказал - я твоя родня.
  LVII.Брат рассказал наивной сестре, какие ждут всех напасти, что Годвинсоны решили в Англию плыть и скоро вернутся к власти. Когда у Глостера Годвин собрал свои вассальные рати, к войскам Эдуарда на помощь пришли отряды тэнов и знати. Два эрла из разных концов английской земли, под Глостер силы свои привели. Один Леофрик Мерсийский был второй из Нортумбрии - Сивард. И вот, созвал Эдуард Витенагемот, чтоб Годвин не дал войсками своими у Глостера сраженья, а сам бы пришел к королю на суд и тем признал пораженье. Но Годвин опасности все учёл, он сам был с детства коварству учён, лишенный поддержки своих вассалов, свои сыновьям сказал он ,- сейчас оказалась мала наша рать, не будем себя под топор подставлять, тогда все Уэссексы вместе с ним покинули Англию всем семейством большим, суда их ушли из английских вод, а земли забрал у них Ввинтагемот.
  LVIII.О многом узнала в тот вечер Эдит, но точно уверилась - её лорд победит. Владениья забрав был король несправедлив, но права восстановят в бою корабли, их Гарольд по всем морям собёрет, и двинет весь флот на Лондон вперёд. Еще говорили с Томом они, о чем никак не сказать не могли, они вспоминали умершую мать, потом начинали отца вспоминать, потом о брате едином о Ричарде вспомнил вдруг Том, - '...мы вместе ушли покинув наш дом...', отправились к Ап Ливеллину'. И вместе в Кембрийские горы пришли, поверь не найдешь ты красивей земли, женился я там и обжился, жена у меня и два сына, а Ричард у Ап Ливеллина в Уэльсе служил солдатом, в плен Рик наш попал к норвежским пиратам. Потом, будто младший мой брат, слухи лихие о том говорят, с драккаром ушел в далёкий Винланд - сказочный край за морскими простором, куда не летал ни орёл и ни ворон, а только привычные к морю норманны ходили туда сквозь шторма и туманы. Тут Том замолчал, он окончил рассказ, и слёзы у юной Эдит покатилсись из глаз.
  LIX.Годвин был отпрыском старого клана, женою своею датчанкой Годвин гордился, знал окружающий мир - она была королевской крови Гита Торкельдоттир. Прадед её -  Синезубый Харальд, был королём  норвегов - храбрых бойцов, мореходов, воров - виновников дерзких набегов, и будто этот король даже старый сам в море водил драккарры в те давние времена. Все знали - из именитого рода у Годвина была жена. Детей у благородной четы было девять всего, Гарольд ребенком был вторым, но возлагалось много надежд на него, когда был ещё молодым. Все говорили - с именем 'Гарольд' он стал как прапрадед - король, будто бы силу, ум, благородство дал им обоим какой-то волшебный тролль. На голову сына Годвин корону примерил уже давно, сам Годвин имел во владенье Уэссекс - богатый западный край, здесь вел от валийцев он оборону, в Уэльсе соседнем был был вечный раздрай. Уэссексы снова между тем готовились к бою в тот достопамятный год. Людей собирали к себе они, в надежде на лучший исход. Сэр Годвин скрылся во Фландрии с Тостигом, - средним сыном своим. Невестой Тостига для сына там стала сама принцесса Юдит - дочь герцога Болдуина, и этот герцог этот Фламандский был весьма родовит. Годвин и с Тостингом во Фландрии в рать, стали крепких бойцов набирать.
  LX.Вот так в это время готовился выйти в на бой славных Уэссексов флот. А горы Мхатейн снегом укрылись, уже завершался год. В канун Рождества как-то Гита спросила Эдит ,- давно ли ты причащалась? Ответом был Эдит взволнованный вздох, вопрос застал юную мать как то совсем врасплох, она покраснев засмущалась. - Матушка,- отвечала Эдит,- в церкви я не была наверно уж много дней, но я молюсь Мадонне Святой, и говорю с ней. Завтра пойдем мы с тобою в наш женский поход, - сказала старая Гита, - будем молиться в монастыре от глаз высоко укрытом. В горах Уиклоу четыреста лет стоит монастырь Глендалох , чтобы нашим мужчинам Господь дал много побед, чтоб враг не застал врасплох, мы поклянемся клятвой святой - дадим мы священный обет.
   LXI.Зимним утром по раннему снегу санки отправились в путь, везли они Гиту , Эдит и малую свиту, Благословенье Господне, Страх Господен вовеки со страждущими пребудь. Они оправлялись в горы - в монастырь Глендалох, в святое ирландское место , где ждал их молитвы Бог. Дорога взбиралась в гору, средь сосен больших и дубов, Эдит что-то тихо шептала - не разобрать слов, перебирала четки, что Гарольд ей даровал - юной наивной девчонке красный заморский коралл. Солнце всходило все выше, санки взобрались на склон, путникам уже слышен, вдали колокольный звон. Воздух был густ и влажен, Солнце сияло ярко в куполе голубом, монастыря башни открылись вдруг за холмом. Повозки в ворота въехав, стали в большом дворе, Ну , вот,- сказала Гита -,здесь мы и поклянемся, коль нашим мужчинам судьба в жестоком бою умереть, мы свои дни должны окончить в женском монастыре. Гита подумала, взглянув на Эдит - ' сыну неплохо с нею, она красива ,мила, добра ,набожна, добросердечна ,и точно как лебедь клонит слегка красивую длинную шею, и неглупа конечно.'
  LXII.Монастырская братия стояла у врат , а вскоре к путникам вышел и сам аббат. Видно уже здесь знали - кто прибыл молится к ним. Сам монастырь был четыреста лет свят и богохраним. Он расстроился и вырос с незапамятных пор. Гиту с Эдит проводили в монастырский собор. Долго они молились , глядя на лики икон, обет священный обещанный дали, обряд ими был завершён. Потом , помолясь о победе , вышли в церковный притвор, потом началась обедня, и долго священными гимнами Господа славил монахов ирландских хор,им принесли на дорогу теплый медовый отвар, Гита немного поговорила с аббатом, он седовлас был и стар, немного они постояли в монастырском дворе, Гита сняла с шеи кошель наполненный серебром висевший у ней на шнуре и отдала его в дар. И вот пустились обратно, вокруг были лес и поля, все это были владенья и земли этого монастыря. Сосны стояли прямо, дубы как колоны в храме, поляны укрылись снежным ковром , и слышно было - крестьяне работают топорами , рубят валежник и дром.
  LXIII.Зимой шторм и буря на море в гавань влекут корабли, морякам тяжело с волнами спорить, кому же охота: на дне оказаться, или на скалах, а в лучшем случае на мели. В бухту Дублина приходили драккары , когги, и даже галеры; здесь укрывались: ирландские рыбаки, саксы-торговцы, викинги-войны, а в прежние времена, как говорили, и римские легионеры. Суда заходили не в поисках счастья или большой добычи, здесь отдыхали , чинили снасти , таков был морской обычай. Моряки тут искали отдых, покой и стол , всё то что людям могла дать земля под властью местного короля. Кто-то на судне обшивку крепил, а кто-то мачту менял, и не было кажется даже дня, чтоб в гавань новый корабль ни зашел, от волн суда защищал здесь большой насыпной мол. Сам Дублин - богатый предметом вечных был споров, кельты и викинги борьбу вели за ценный кусок ирландской земли,за этот приморский город.
  LXIV.Гарольд, Эдит и старая Гита как прежде от Годвина получали вести и дом берегла верная свита, в этом Ирландском месте. Однажды во двор их дома ,когда на закат Солнышко собралось, пропущен был строгой стражей, груженый лесной поклажей большой монастырский воз, и так с того дня и повелось, стали монахи возить к ним бревно, брус сосновый, доску и тёс. То договор был Гиты с аббатом ирландского монастыря, что монастырь за хорошую плату Уэссексам лес поставлял. За этим товаром к ним в дом приходили разные моряки: то викингам надо чинили драккары , то когг подлатать кому-то старый, а лес был сосновый хороший, и судно чинить им стало быть очень с руки. Или надо тебе к примеру новый бархоут на твою галеру, а может, прибыл ты в гавань сегодня только, долго был ты в пути, а лес корабельный хороший попробуй так сразу найти. Купишь тёсу там или бруса, бери в руки топор , чини себе сколько хочешь судно своё: галеру, драккар или кнорр.
  LXV.И вот в Дублин пришло известие - Годвин вышел в поход, меж тем Гарольд для совместных действий готовил суда к отплытию из ирландских вод. Годвина корабли прошли три графства: Кент, Сассекс ,Сурей - везде их встречали с радостью и люди, и знать и говорили плохо о короле, что Эдуард наводнил мол Англию норманнами из-за Ла-Манша, они надменны, чванливы и важны, и по виду совсем не наши. Между тем Эдуард направил на Годвина весь королевский флот, и вытеснил его корабли из южных английских вод. Годвин увел свои корабли во Фландрию, где те и встали, но тут случилось дело такое - команды на королевских судах против властей восстали. Видимо всем надоели норманны - алчные чужаки, они в английских портах набивали карманы, то видели моряки. Хотя точно никто не знает, что стало поводом тут, но на королевском флоте вспыхнул повальный бунт.
  LXVI.Годвин вышел в море, чтоб попытаться опять у короля Эдурада земли свои отнять. Меж тем Гарольд готов был поднять свой дублинский флот, но вот еще что случилось в Ирландии в тот же памятный год. В Дублинском королевстве правил король из норвежцев - Эмарках мак Наргайл, был он из древней династии славной Уи Имар, он опирался на викингов, был он довольно стар. Ирландский народ города, а так же соседних земель не очень то и хотел дальше мириться с таким положением дел. И вот угрожая силой из соседней земли короля Лейнстера - Диармайта мак Маэлнам Бо военные силы пришли. Они захватили Дублин в тот приснопамятный год, когда корабли свои Гарольд собрал на Лондон в военный поход. И тут оказалось: норвежцы в Дублине не у дел, а каждый из них был викинг заправский и сражаться хотел. Пришли их конунги к Гите, и долго ей говорили, что тянет их на войну их всех на море тянет, чтоб Гарольд взял их на битву, они же послужат ему за ними же дело не станет.
  LXVII.У Гарольда были свои корабли, но чтоб увеличить силы, Гарольд нанял еще судов, что в дублинской гавани были. Он привлек тех моряков, кто в битву идти готовы, тех что были у Гиты в долгах - тех что заняли лес монастырский для чинки судов их. Нанял ирландских викингов Гарольд, норвежцев, саксов, ирландцев, с таким войском лорду можно было с самим Королем тягаться. В день отплытия к Эдит пришел её брат, Том был взволнован немного, но в общем по виду был даже рад. Пришел он в плаще темно-сером , с мечем не малых размеров. - Ну что же, сестренка , иду на войну, может быть ноги свои протяну, а может быть стану я сэром. Эдит стараясь слёзы скрывать, с Гитой им оставалось лишь ждать известий и разрешения дел, а Гарольд и брат её шли воевать каждый за свой удел. Что же, не будешь мужчин у юбки своей держать. После полудня отправились все в гавань суда провожать.
  LXVIII.И вот на прощанье Гарольд обнял Эдит в гавани у причала, с тяжелым сердцем Эдит в путь Гарольда провожала, дети их улыбались отцу, где им малюткам знать, что значит когда на одну другая поднимется рать, и что значит когда быть тебе в кровавом бою убитым. Это все хорошо понимала бабка их, мать Гарольда - старая Гита, несколько слов сказала она Гарольду по норвежски, видимо были эти слова значимы очень и вески. Гарольд ответил чуть слышно едва, никто не расслышал лорда слова. Шут Сейвик казалось походу был рад, а может обманывал всех хитрый взгляд, он прищурясь хитро пропел ,- 'ждет нас музыка славных дел', потом мечем о ножны звякнул, у всех вдруг это вызвало дружный смех... Прошло еще может быть полчаса, флот поднимал свои паруса, и вот уже, строясь друг другу в кильватер суда покидали прибрежный фарватер.
  LXIX.Гарольд вел свои корабли флот короля побеждать, Эдит с детьми и бабкою Гитой остались в Дублине ждать. Однажды под вечер сидела одна Эдит, к ней старая Гита подсела и так ей говорит ,- 'что думаешь ты, дитя мое , о Гарольде, отце твоих чад'. Гита сама очень любила как видно своих внучат. -- 'Ах, матушка, что мне думать, вы знаете как я лорда сильно люблю',-Эдит отвечала,- я только желаю огромной удачи ему и попутного ветра его кораблю'. 'Ты знаешь, Эдит',- ответила Гита,- 'одна из моих дочерей замужем за королём, как у тебя имя Эдит такое и у неё, я часто думаю о ней - как ей быть, какая судьба дочь мою в Лондоне ждёт, но я обещаю тебя любить, так же как и её. А Гарольд наш с детства силён был безрассуден и смел, он за себя и за друга и брата всегда постоять умел, за то и нарекли его Смелым, не может он быть другим, но это не важно ни волнам , ни стрелам , ведь страх не ведом и им.' - Молюсь я о Гарольде денно и нощно',-сказала старухе молодая Эдит,-'и верю и знаю он выживет точно и в бою победит'.
  LXX.Так часто вели они разные речи о Гарольде и о войне, порой говорили о радостной встрече, о лордах, об Англии , об английской короне и обо всей родне. Старуха Гита была очень строгой и объясняла Эдит, что каждый своей дорогой должен по миру идти. -- 'Ты понимаешь дитя моё, не стать тебе лорда женой, но и не оказаться как тысячи женщин в этом мире одной. Что объяснять тебе Эдит, сама ты должна понимать, ты из деревни простолюдинка, а мы - Уэссексы знать. Когда угодно было бы Богу на Гарольдову главу корону Англии и даже Уэльса одеть может быть наяву, никто не должен его упрекнуть в незнатном безродном родстве, его утвердить на троне должен Витенагемот в полном своем большинстве. В Витанагемоте лорды сидят, сплошь старинная знать, чванливости и важности им ,знаешь, не занимать. Но дети твои, уверься Эдит, не будут знать нужды, а может и сами получит кто-то из них лорда иль пэра бразды'. Эдит принимала Гиты слова, и все сжималось в душе, но надо смириться ради любви и милых двоих малышей.
  LXXI.Зачем же славный король Эдуард к себе приближал норманов, а дело простое - у Вильгельма Нормандского в замке вырос и возмужал он. Жили они с Вильгельмом в Байе вдвоем под одною крышей, и там онорманился Эдуард, вот так потому и вышло. Английский народ короля любил, ведь каждый король от Бога, но то что Вильгельму король другом был, народ осуждал немного. А вот когда по городам стали селиться норманны, народ это вовсе не одобрял, и с такими делами не соглашался упрямо. Вильгельм же герцог Нормандский расширить мечтал свой удел, английский трон и корону он давно получить хотел. К тому же король был вовсе не прав, богатый Уэссекс норманнам отдав. Вот потому то Годвин всеми и был и поддержан вполне во вдруг разразившейся этой антинорманской войне, народ давно уже был готов, гнать норманнов из тэнов и городов. Да и сама английская знать, хотела подальше норманнов погнать. Надменные хамы в шелках, торгаши и воры, были нормандские эти сеньоры.
  LXXII.И вот Годвина и Гарольда корабли и весь английский флот соединились и в Темзу вошли в тот достопамятный год. -- 'Пришли мы с Говином, умрем вместе с ним',- матросы с судов кричали, И запевали дружно фризский гимн, а там слова такие шли в начале: 'Убавьте паруса когда штормит, И киньте на волну плавучий якорь,И рынду замотайте в этот миг, Чтоб попусту вам колокол не звякал - За бурей не слышны другие звуки. Укройтесь в трюме и задрайте люки. Пускай у новичков понурый вид , но шкипер вас как прежде подбодрит - Жить нам осталась мало или много, Надежда лишь на лоцию и Бога. Сраженья час, то час другой науки - Поставьте паруса, откройте люки , У новичков как прежде бледный вид ,Но наше братство точно победит, Пусть жить осталось мало или много. Кто будет там убит, кто невредим? Победа ждет нас ,братья, впереди - Надежда нам на скрамасакс и Бога.' И лондонцы слыша славный тот гимн ,его признавали гимном своим.
   LXXIII.Сам Лондон наверное никогда не видел столько военных судов: саксы, ирландцы и викинги в них, и каждый к бою готов. Сам Эдуард понял, что смысла сражаться нет, и на ультиматум Годвина - вновь созвать Витеанагемот, дал положительный свой ответ, и дать другого не мог. И вот опять, как и в прошлый год, вновь созвали Витенагемот. Знати и духовенства совет с Годвина снял прежние все обвиненья, Уэссексам возвратил обширные их владенья. Низложен был архиепископ, к норманнам он был очень близок. Епископ Ууинчестера Стинганд архиеписком стал, за то что давнего друга - Годвина он в правах поддержал. А сам Эдуард ошибки признал , и вскоре из королевства норманнов прогнал. Тогда показалось - не будет норманнам поживы больше во всей английской земле, так полагали тогда все саксы, народ даже повеслел. Вот так суждено было сбыться Годвина планам! Уэссексы стали сильнейшим могучим кланом! Всем было ясно ,в конце концов Гарольд будет с державным венцом.
  LXXIV.Вот уже осень пришла вслед за летом, раскрасив горы Мхантейн желтым цветом. В одно воскресенье, пораньше с утра, в Дублин прибыл новый корабль, и шкипер его в кожаном сюртуке, на берег сошел без меча налегке, но с парой своих моряков притом, и поспешил к Гите он в дом. То был братец Гиты, теперь уже шкипер - Том. Народ за оградой еще видно спал, рано в Дублине было, в ворота замка Том постучал, и стража узнав его сразу впустила. Тут Гита пришла, и сказала ему ,- 'хоть наши ворота и глухи, о том что Годвин выиграл войну , до нас донеслись уже слухи'. - 'Ах, матушка',- радостно Том заявил,- 'без крови окончилось дело. Решили Лорды вопросы все мирночестно,разумно,умело. Плыл я ,матушка, к вам сюда это письмо храня, Лорд Гарольд прислал его для вас, вот оно у меня, я берег его несколько дней' ,- тут Том наконец из куртки своей вынул запечатанный свиток и с неуклюжим поклоном вассала протянул его Гите. -- 'А сын ваш, матушка,чтоб и дальше он зравствовал, ещё ,чтоб род мой и дальше креп, дал мне за верность мою дворянство, теперь я не просто какой-то Том, а сэр Томас Вулфтрэпп, и прибыл сюда за вами с Эдит. Кстати , где же она? Она наверно еще спит снами окружена?'
  LXXV.Гита ушла читать письмо, Том на лавку присел, день над Дублином поднимался, в доме поднялись все. Вот уже Эдит пришла с обоими сыновьями, к брату подсела его обняла, обрадована благими вестями. Потом по случаю важных известий, все за столы сели вместе, славили Годвина ,Гарольда с ним, славили так же Уэссексов всех. Рады все были дням таким, и что их лордам Господь даровал этот военный успех. К вечеру пир улегся сполна, Том в малой комнате спал у окна, снились ему семья и свой кров. Слуги убрали все со столов. Гита с Эдит у камина сидели, вдруг Гита сказала,- 'прошли уж месяцы и недели - под сердцем ребеночка ты понесла,и не говоришь мне про эти дела'. Эдит отвечала,- 'не стану я врать, лишь только отправилась Гарольда рать, на Лондон идти с королем воевать, я сразу в тот день дитя ощутила, ведь раньше я крошек под сердцем носила, но все это время, лишь мысли о Гарольде - вот мое бремя'. Тут Гита прервала , и так говорит - 'ну, слава отцу, и в победный наш час, пусть радость двойная будет у нас'.
  LXXVII.Победа Уэссексов принесла сторонникам выгод немало. Том обрадовал сестру - , Том Лорду пришелся как раз ко двору, Гарольд за все заслуги лес и поля, в местах где проживала Вулфтрэппа семья им даровал. Тома судьба была еще лучше ,он должен был в Дублине жить, он поступал к лордам на службу, обязан был дублинский дом этот беречь тут и сторожить, ну и с домом конечно вместе все прилегающее поместье. Гарольд в письме просил свою мать корабль ее крепкий Тому отдать, надо сказать , что Гита ни мало этому делу не возражала. Так Том стал хранителем лордов двора. Но в путь собираться настала пора. До зимних бурь и снежных ненастий были еще недели, но с ними шторма седые придут - времени не было для канетели. Когда поднимется северный ветер, и волны скалы крушат, тут уж корабль не выйдет в море с чреватой хлэфдиге на борту и парой малых ребят.
  LXXVIII.И вновь как год тому назад, теперь на восток не на запад, Эдит и ее сыновья, вместе с бабушкой Гитой в море плывут на корабле , и ветер песню гудит им. Парус наполнен живительным духом, ванты как струны упруги, шкипер здесь Том, и корабль ведут его надежные руки. Спят малыши под присмотромтром няньки и Гиты, Эдит на палубе с Томом, смотрит и видит в дали берега, и кажется ей все знакомым: то этот мыс; то замок вот тот, что на утесе стоит; а может роща там на холме вон, где по преданью в могиле схоронен кельтский колдун друид. Вот уже Уэссекса берега - Саутгемтона старый порт ,где ожидает Эдит ее обожаемый лорд. Корабль легко в пролив входил, ветер дул им попутно, вся Уэссексов большая семья ждала в Саутгемтоне судно. Годвин конечно собирал Уэссексов всех, Свен лишь давно отправился в Рим и дальше из Рима в Иерусалим - замаливать старый грех. Даже тезка нашей Эдит жена короля Эдурда с кортежем стояла всех впереди , и кажется была очень рада.
  LXXIX.Конечно, встречали не дочку Вулфтрэппа, а Гиту ждали они. Гита вышла на берег тепло одета , стояли прохладные дни, за ней шла Эдит с двумя сыновьями. Их встретили звоном щитов, в тот миг Эдит поняла ,она рядом с друзьями, здесь каждый помочь ей готов. Махнула она на прощание Тому ,мешкать ему нельзя, опять возвращаться ему, на Дублин - проложена уж стезя, но только сначала к валийскому дому, детей и жену своих взять. Обнял и Гарольд своих сыновей, с которыми был в разлуке, сразу двоих годовалых крошек подняли сильные руки. Он обнял Эдит, 'я на сносях' ,- сказала она чуть слышно, Гарольд шепнул ей,- 'да ты молодец, я это прекрасно вижу'. Уэссексы все погрузились в повозки ,Эдит и детей усадили, и двинулись все дорогой в Уинчестер, где в замке эрлов Годвин и Гита с большой семьей своей жили. Заздравные речи звучали в те дни на веселом пиру, казалось, что зло и печали навеки в том замке умрут, таким представлялся удачным тот славный и радостный год, но времени волны готовят извечно жизни крутой поворот.
  LXXX.На пике успеха и славы мы жаждем все новых побед, ты ищешь корону державы, но новое может бездолье судьба приготовить тебе. Прошли торжества, отшумели фанфары случившихся громких дел, и вот тебе новое бремя, и ждет уже новый удел.Утром в Уинчестере тихо, воздух прозрачен и свеж, из замка неспешным шагом выступил важный кортеж. Отправилась в путь королева, сама Эдуарда жена. И в Лондон с собою забрала Вулфнота - млажшего брата она. Вулфнот пареньком был веселым, не ждал ни печалей, ни бед, в тот год ему только минуло всего лишь одиннадцать лет. Дано обещание было , в залог договоров и слов: что у самого Эдуарда, до века без всяких забот, покинув родительский кров Вулфнот при дворце королевском отныне спокойно живет. Вулфнот отправлялся с почетом, ему говорили, что он особою честью и славой конечно теперь обличён, что ждет его путь не далёкий, и будет он там не один, сестра о нём будет в заботе - сама королева Эдит. И лишь материнское сердце болело совсем не шутя, мать Гита наверное знала на что отправляла дитя.
  LXXXI.Уинчестер был городом славным, здесь был упокоен Альфред - почивший король саксонский был чести такой удостоен тому уж назад много лет. Сам замок из камня построен, пару веков назад, стены с оградой вровень - преклонных годов каземат. И денно и ношно на башнях стражники службу несут, но тесно в покоях из камня тому кто родился в лесу. Эдит с детьми поселили в дальнем замка крыле, всю зиму камин в их холле исправно и ярко горел. Годвин и Гарольд и братья были в вечных в делах ,часто бывали в Лондоне или других городах. Дочери эрла любили лесную простушку - Эдит, а может так ей казалось, иль те только делали вид. В замке не то что раньше в домике в диком лесу, было тут все иначе. Гита к Эдит приходила и Годвин сам внуков нянчил когда ему было досуг, у эрла и Гиты во Фландрии тоже родился внук - сын Тостига и Юдит, так это время быстро в этой жизни летит. Весна опять приближалась, снег растаял с полей, и даже уже в феврале хляби дороги размыли, было теплей и теплей, к утру горизонт закрывала туманная пелена, но днями с Солнцем вставала вёдренная весна.
  LXXXII.И вот, когда Солнце светило, в день святого тепла снова прекрасного сына Эдит на Свет родила. В честь старых традиций знати, что так в роду берегли дед Годвин и бабка Гита, ребёнка по их настоянию Магнусом нарекли. Но скоро печаль затмила, радость рождения мальца. В тот день Гирт и Тостиг прислали в Уинчестреский замок гонца. Братья с тем извещали ,о том что в дождливую ночь, Вулфнот увезен был тайно из королевства прочь, дальше они сообщали Годвину и семье - Вулфнот теперь пленник Вильгельма, и видимо он в Байе, поскольку корабль из гавани дней семь как тому уплыл. Вот так обычный ребенок мелкой разменной монетой в игре за корону был. Недавно в Уинчестер слухи пришли из далекой земли, что в Палестине скончался старший из братьев - Свен, и вот теперь самый младший попал в этот подлый плен. И Годвин не выдержал вести, хотя был не очень стар, вечером ближе к ночи с ним случился удар. А утром бедняга Богу душу свою отдал, бессилен бы был эскулап, но прежде , перед кончиной, эрл клятву с Гарольда взял, что вызволит тот Вулфнота из крепких нормандских лап.
  LXXXIII. Годвина хоронили рядом с могилой Альфреда , и двое внуков шагали за гробом почившего деда. Как только свершилась тризна, Гарольд собрал вассалов, которых он загодя вызвал ,и так им сказал он, что сын почившего сюзерена вывезен тайно в Байе, случилась эта измена при нынешнем короле. Чтоб погасить все сомнения, Гарольд напомнил собранию о том , что нынешний пленник самой королеве единый по крови брат! Собрание подтвердило, что сам монарх - Эдуард нарушил данное слово, и потому саксы к новому бою готовы, и точно не пожалеют ни крови своей, ни лат. Так заручившись поддержкой Гарольд и братья его, решили требовать права законного своего, чтобы вернул Вулфнота в Лондон назад Эдуард , или они готовят войну, и если король не согласен, то значит он ренегат. Вильгельму в Нормандию срочно был послан гонец с лаконичным письмом , но хитрый Нормандский герцог, был не обижен умом, он понял - какого ребенка в пленники заимел, и возвращать Вулфнота вовсе он не хотел, по крайней мере не думал возвращать его сразу, на просьбы и королевы, и самого Эдуарада Вильгельм отвечал отказом.
  LXXIV.Король Эдуард скоро понял , какой он обман совершил. В молитвах загладить ошибки, уйдя от дел он решил. А все управление в руки Гарольду - зятю отдать, король не хотел снова против подданых воевать. Монарх все взвесил и понял другого пути нет, он неприглядным поступком утратил авторитет. В Лондоне люди шептались, что брата супруги своей сам Эдуард нарочно отправил к Вильгельму в нормандский Байе.
  Вскоре Эльфгар Мерсийский в измене был обвинён, собрав в Ирландии войско, двинулся в Англию он, против Английской короны мятеж желая поднять, сам Гарольд Уэссекс возглавил тогда королевскую рать. Эльфгар со своими войсками на Англию шёл не один, с ним вместе пошли валийцы, а вёл тех Ап Лливеллин. Но миром решилось дело, Эльфгар обиду унял, а Гриффида Ап Лливелиина Гарольд в Уэльс прогнал, и скоро владыка Уэльса вассалом английской короны публично себя признал. Во всех частях королевства Уэссекс бразды получил, и вскоре своих баратьев Эрлами посадил. Тостиг в Нортумбрии эрлом, с согласия монарха стал, Гирту Восточную Англию сам Гарольд в руки отдал. А Леофвин был помладше, в канун двадцати трёх лет он получил в управление богатое графство Кент.
  LXXXV.Теперь Уэссексы были владыками лучших земель, и лишь один не из их рода, смирившись, Эльфгар Леофриксон Мерсией правил теперь. Гарольд дней меньше и меньше дома с Эдит проводил, он очень часто то в Йорке, то в Лондоне теперь по делам был, своим сыновьям несмышленным грамоты он подписал о том что они дворяне, дворянство мог дать он и сам. Но скоро Годвину снова Эдит родила дитя, дочку в честь бабки назвали - Гитой традиции свято блюдя. И Гарольд решил, что надо дочери титул высокий дать, просил Короля Эдуарда малютку принцессой признать. Король Эдуард упирался, он вдруг стал упрямым таким, но вскоре послать согласился грамоту прямо в Рим, мол если Папа подпишет составленный документ, то станет Принцессою Гита в тот самый счастливый момент. И сделали так, и послали в Рим королевский эскорт, и ждали оттуда ответа кажется третий год. Ответ долгожданный явился, он буллой был закреплен, Гита принцессой стала. Счастливый её отец был совершщенно уверен - никто иной только он, наследует Эдуарду монарший Английский трон.
   LXXXVI.Теперь почти в королевских делах Гарольду помогал - был рядом с ним всегда Сейвик хитрый его шут и верный его слуга. Вместе с могуществом Эрла росло вассалов и слуг значение, а Сейвик был парень не промах, любое выполнит порученье, то он Уэссекса сопровождал в новый военный поход, а то по заданию куда-то скакал.И так все за годом год. Однажды в замок Сейвик привел какого-то паренька, доставил из Саутгемтона он юного моряка. В замка покои вдвоем пришли, слуги позвали Эдит, парень с известием от Тома явился, и такую речь говорит ,- 'Ваш братец велел вам передать, что все у него хорошо, двое детей прибавилось в доме, и труд его в Дублине не тяжёл. Он только просил вас разузнать ,как там отец ваш старый. А я с корабля его моряк, мы возим по морю товары'. - Извлёк тут моряк из куртки кошель, и поклонившись слегка, Эдит этот кошель протянул,- 'это сэр Томас велел передать для вашего старика'.-Эдит покраснела, об отце вовсе она забыла, и слабое опраданиье тут, что недосуг мол было. Моряка накормили овсянкой, дали ему пару пенни, и с проезжавшим обозом, был он в Саутгемтон отправлен без лишнего промедленья. Эдит же решила ехать к отцу в один из ближайших дней. Уж он наверное дочь не забыл, помнит конечно о ней.
  LXXXVII.С тех пор как Эдит покинула дол свой лесной прошло одиннадцать лет, может её отца в живых давно уже нет, ему шестьдесят почти. А было до дома Вулфтрэппа всего несколько дней пути. Эдит решила ехать и взять с собой своих ненаглядных чад, чтобы старик взглянул на внучку свою и на своих внучат, детям хотела она показать мир, в котором росла не зная ни бед, ни сражений. Но неожиданно вдруг у старой Гиты нашлись к тому веские возражения. Она не хотела пускать ни за что внучку в далёкий путь. -- 'Принцесса' - ,сказала строго она, - 'конечно останется тут',- и делала резкий жест рукой, это был верный знак, что спорить было уже ни к чему, и даже Гарольду самому мать не переспорить никак. И лишь на третий день сборов Гиту уговорили, ехать вместе с внучкой своей к Вулфтрэппу ей предложили. Хитрость придумал, ни дать и ни взять, ловкий Гарольда шут опять. Гита поколебалась, сделав суровый вид, и отпустила в дорогу внуков своих с Эдит. Утром из замка вышел кортеж, путь его шел по дорогам по большей части пологим вдоль буераков и меж. Вышли в дорогу четыре тяжелых повозки, что годны к любой перевозке, и всадников кавалькада ехала с рядом с ними рядом.
  LXXXVIII.Старик Вулфтрэпп покинутый детьми, дни коротал как будто бы в недоброй сказке, хотя он был Этелью и обласкан, его налажен был и стол и быт, но видимо расстроен от обид бывало так, - 'Вот Черт меня возьми, как ветер раньше я свободен был ,забыв о горестях, в полях бродил, как вольно это сердце билось. Неужто нынче обо всем забылось? Пусть седина давно уж на челе. И мне, увы, давным-давно за сорок, Уйду от всех кто дорог и не дорог, Пойду бродить по матушке земле. Там среди шума ветра и листвы, найду покой на мирном берегу,и надышаться вволю я смогу, и отдохну там от пустой молвы. Чего ж сидеть мне в этих вот стенах и слушать речи глупые пустые. Как надоели разговоры злые, как мало правды слышу я в словах. Да правда ведь не в мрачных масках лиц, а правда в гомоне веселом птиц, в чарующем мерцании зарниц, а может в еле слышном плеске плиц, а может в блеске капелек живиц. Найду ль родник, где чистая вода? Услышу ль шепот волн? Пойду туда, где океан волною неизменной, на берег набегает белой пеной, там среди сосен, дюн, ручьев и скал, я обрету покой что так искал."
  LXXXVIV.Дорога казалась совсем недалёкой, и ласковый ветер в пути подгонял, дом Вулфтрэппа лесной берлогой предстал к вечеру пятого дня. Эдит увидала родную лужайку, услышала песню пчёл, жужаньем они встречали хозяйку, вот её маленький дол. Слёзы глаза пеленою повили, здесь в этом мирке все так счастливы были! Какие прошли с тех пор перемены , но в сердце Эдит ее дол незабвенный. На сельском погосте ,вон там за рекой мать обрела её вечный покой. Отсюда ушли покинув дом старшие братья Ричард и Том. И вот привела ее к дому дорога, отец поседевший сидит у порога. Старик Вулфтрэпп оторопел, увидев вдали кавалькаду. Эдит махала платком из повозки еще издалека, она была несказанно рада увидеть вновь своего старика.
  XC.Какая услада для сердца любого вернуться в свой старенький дом, давно тут прошло беззаботное детство которое вспомнишь с трудом, и кто-то родной сидит у порога и ждет здесь любовь храня, но мимо уводит жизни дорога от дома день ото дня. Плененный обманом вечной дороги, казалось уйдешь от невзгод. Бродишь по миру забывая о Боге , кочуя за годом год. Назад воротится? Да вот только ноги не несут ни назад, ни вперед. Много проку ли в дальних дорогах, не услышишь там новых молитв, ни в морях и ни в горных отрогах не забыть ни тревог, ни обид. И уходишь ты снова и снова от цветущих медвяных полей, вдалеке от родимого крова обретаясь по воле своей. И зачем мы уходим из дома? И куда нас дороги ведут? Мы уходим туда, где сильней холода, все иное и все по другому, покидаем родимый приют, чтоб вернувшись к порогу родному, вновь обнять тех кто любят и ждут. XC.Эдит разрыдавшись ,забыв все на Свете бросилась к старику, а из повозки глядели дети, не понимая чего это ради у матери их слёзы ручьем текут. Вулфтрэпп опешил и сам заплакал, он дочку свою узнал, не ждал он такого, какой бы оракул встречу ему нагадал. Дочка его знатная хлэфдиге будто , в повозке с конвоем при том, одета в сукно и в кожу обута явилась в родительский дом. Давно ли девчоенкой с летней реки она прибегала босой, и ведь прошло всего немного, но нет уж девчонки той. Вулфтрэппу с Этель пригодились подарки и талеров два кошеля. Они удивились, узнав от Эдит, что от реки до белого камня, теперь Вулфтрэппа земля, и что Вулфтрэпп имеет право плату с общины брать, коль кто захочет в его лесу деревья рубить иль ягоды собирать. Охотник подумал, что жизнь к закату уже потихоньку идет и что ему ссориться с целой общиной, что он и так проживет. Ему -старику и так помогали люди : овсом, пшеницей, а то и маслом льняным, за то что лес был исправно и верно от чужаков храним.
  XCI.Вулфтрэпп конечно был рад несказанно что сын нашелся его, что Том теперь стал дворянином ,и что вот такое теперь у него важное в жизни родство. Но больше всего был рад старик с дочуркой вести разговор, он часто мечтал об этих беседах еще с тех самых пор, когда Эдит совсем молодая покинула отчий кров, он знал что дождется дочь непеременно,он встречи с надеждой ждал, ждал когда дождь стучит по стенам, ждал если был он даже болен, или бывал здоров. Вулфтрэпп расспрашивал дочку о жизни в чертогах дворца, потом о своей говорил много, Эдит с любовью в сердце слушала речи отца. Сам старик вековал с Этель в большом деревянном доме, а в маленьком старом обжился один из слуг, так сложился их маленький круг и коротали они свой век втроем в зеленеющем доле. Второй слуга, что когда- то с Сейвком был прислан Вулфтрэппу в подсобу, женившись в селении ближнем жил,Вулфтрэпп о нем и не распространялся особо.
  XCII.Детей познакомить с дедом их, рада была Эдит, старый охотник всегда был с добр с детьми и никогда сердит. Внуки его ближний лес облазили весь почти балуясь и шаля, то старший мальчишка на дуб залез, то убежали на реку купаться, то бабочку принесут в горсти, то убегут в поля. Летней порой открывались детям тайны зеленого леса, Вулфтрэпп же очень был удивлен ,что внучка его - принцесса. Как-то раз охотник прервал неожиданно речи и вдруг спросил о другом, не знает Эдит ли где брат их Ричард, коль уж нашелся Том. Эдит лишь взглянула отцу в глаза, и покачав головой, сказала - 'не знаю где братец мой, может его стезя еще приведет домой'. Ах, как же был дорог всегда Эдит этот маленький мир, здесь она превратилась из девушки в женщину, как в муку превращается передир. Бывало томленье здесь в сердце стучалось, но все же здесь счастье Эдит улыбалось, и радовал дол как блаженнейший сад. Но время пришло возвращаться назад.
  XCIII.С грустью Эдит отправлялась обратно, опять ей с отцом родным расставаться , а может статься прощаться пришлось навсегда безвозвратно. Но мысли дурные Эдит прогоняла, она уже взрослою женщиной стала, не мало и в жизни своей повидала, умела управить своим настроеньем, унять и печаль, и любое волненье. Бывало так раньше и ныне, что вдруг нападало унынье, и думалось - где-то вот там далеко, есть место где дивно и верно легко, средь ветра и шума зеленой листвы, царит там покой на лесном берегу, там вволю и я надышаться смогу , в тиши отдохну от пустой я молвы, и пусть та молва обо мне говорит. Но только теперь осознала Эдит - того дороже места нет, где выросла ты с детских лет. А впереди ее уже встречали иные радости и новые печали.
  XCIV.Дорога теперь пролегала в Уинчестер мимо полей и церквей, ехали дружно, пели песни, вместе с охраной своей. В походе к попутчикам привыкаешь, простая жизнь такова, когда из котла одного хлебаешь, тут не нужны и слова. Путь обратно бывает короче, домой возвращаться приятно, пришпоривая коня, в дороге прошло лишь четыре погожих и теплых британских дня, вечером, когда тишина вокруг как в пустыне, лишь изредка нарушаемая лаем собак замок Уинчестера предстал пред ними. Пламенники на башнях горели, вечерний гоня полумрак. Свершилось паломничество к родным пенатам , но жизненный путь у Эдит один, в замок вернувшись , жить неосвященным конкубинатом, и Гарольд - её господин. Ночами грустила в спальне Эдит, думая часто о том, что не женой законной привел её лорд в этот богатый дом, картины прошлого сменяли думы о приходящих днях - ты по дворцу сегодня ходишь в золоте и перстнях, а только пойди, узнай наперед - в каких тебе ещё побывать западнях. Бывало, в церкви казалось Эдит, что смотрят ей вслед с укором, когда стоит она мессу, да пусть народ про неё говорит, привыкла она к разговорам, но дочь её ныне принцесса.
  XCV.Меж тем как Эдит опять вспоминала с детства любимый дол, Гарольд по прежнему метил на английский престол. Время шло. Уэссексы сплотившись у монаршего трона, взяли почти всю власть, и кто-то едва ли мог сомневаться, что Гарольда ждет корона. Но только была у лорда одна печальная в жизни забота, как из лап Вильгельма Нормандского вырвать брата Вулфнота. Кто знает сколько слез пролила мать их - старая Гита, хоть никогда не видел никто что горем она убита,но твердо просила сына о том, и не один раз , и просьбы ее звучали порой как королевский приказ, что надо Вулфнота вызволить непременно и как можно быстрей из ненавистного плена. Не раз говорила Гарольду Гита - его и Вулфнота мать, что надо ему отправляться к Вильгельму и выкуп тому отдать. И Гарольд вняв материнской заботе, ведь метил он в короли, чтобы решить вопрос о Вулфноте велел снаряжать корабли.
  XCVI.И вот ,Саутгемптон покинув, два когга и быстрый снеккар по утру отправились к югу, на коггах был ценный товар. Уэссекс решил, что лишь злато не выкупит брата их плена, что надо подарки Вильгельму на борт загрузить непременно. На веслах покинули берег, и лишь удалился причал , как с запада ветер поднялся и с каждой минутой крепчал. Суда относило к востоку, и шкиперы сняв паруса гребцов посадили на весла и те уж гребли три часа. Как вдруг облака побежали по небу безликой толпой, и слились и стали огромной тучей на весь небосклон одной. А ветер, крутясь в такелаже сменил направленье и вот, море флотилию нашу на берег нормандский несет. Вздымаются, пенятся волны , их истово гонит на юг, дождь , гром ,и так злобно скрежещет не смазанный жиром вертлюг. Нелегким и очень опасным Уэссексу выдался путь. Кораблик , на волны взбираясь, пытается не утонуть. Гребцы налегают на весла, их кормчий привязан к рулю. Но нет, их на берег выносит, и не спастись кораблю.
  XCVII.Спасенье одно лишь в той буре - на берег направить свой когг, корабль моряки повернули, их силы совсем покидали, и кто-то грести уж не мог. А что им еще оставалось?! Кто злую волну усмирит? Теперь лишь надежда на парус. А парус срывается с мачты, и волны ломают бушприт. Вот берег все ближе и ближе, неужто пойти всем на дно!? Но когг покатился по пляжу с огромной зеленой волной... Спастись удалось мореходам, хоть дыры в обоих бортах, не видно второго им когга, снеккар потерялся в волнах... Пытаясь согреться средь ночи костер моряки распалили, людей всех осталось двенадцать, и семеро ранены были. Из судна достали поклажу, и кое- какой инструмент, и от дождя смастерили из парусины тент. И так на пригорке над морем, у края нормандской земли все кто остался, в сборе бессонную ночь провели.
  XCIII.А утром, с рассветом туманным увидели путники вдруг, к ним едет огромная свита в сопровождении слуг, хотя это больше похоже на грозный военный отряд, там рота нормандской пехоты и рыцари конные в ряд , такую военную силу едва ли не примешь всерьез, в хвосте же военной колонны располагался обоз. За ночь, ухитрившись, похоже норманны успели собрать , такую, пусть малую все же, но боеспособную рать. От армии маленькой этой отъехали парламентеры и к потерпевшим крушенье подъехали для разговора. К ним Гарольд навстречу поднялся, но толк в пересудах ли был? Решительный ультиматум им граф Де Понтье предъявил, он был в графстве том господин. Поскольку в неравном сражении погибли бы все как один, Гарольд на плен согласился - а что там потом, поглядим.
   XCIX.Норманны привычным порядком забрали мечи у пленных,и не налагая оковы взяли с них честное слово , что те бежать не желали иль навредить украдкой, и в замок ехать готовы. Куда же бежать на чужбине, и где беглецу тут укрыться, пленные сели в повозки от ветра попрятали лица. У Лорда была лишь досада , когда он увидел вдруг - четыре нормандских солдата подарки Вильгельму и деньги тому в сундучке, отдельно на воз погрузили, отправили груз куда-то в сопровождении слуг. Корабль, обдуваемый ветром, остался лежать на песке. Так Гарольд, и шут его Сейвик , команда их корабля в тот день оказались в неволе - в коварном нормандском плену, но слава Святому Дунстану, они не пошли ко дну. Кто-то из рыцарей старших дал отмашку рукой, и двинулись колонной пленники и конвой. Вот так переменчиво счастье, ты Лорд и почти что Король, стать можешь пленником графа, такое бывает порой.
   C.Меж тем сам Вильгельм Нормандский в своей столице - в Байе ждал Гарольда ,но не дождавшись, все разузнать повелел. И не прошло и суток, с тех пор как саксонский когг, был вынесен ветром на берег, Вильгельм все узнать уже мог. Ему доложили слуги, что Гарольд с людьми в Понтье, что в плен их взять под охрану, сам Ги Де Понтье велел. Немедленно Герцог Нормандский отправил в Понтье гонцов, и приказал переправить в Байе Гарольда и всю его свиту включая даже гребцов. Ги де Понтье не решился перечить тут сюзерену, ибо отказ мог быть сочтен за обман и дерзостную измену. Только у хитрого Графа Понтье был свой расчет на закон -, золото отдавать Вильгельму, как раз не обязан был он. И вскоре, покрыв три десятка долгих французских лье, конвой доставил пленённых в герцогский замок в Байе.
  CI.Бесспорно, кораблекрушенье влекло волну неудач ,вот так порой проведенье нас осрамит хоть плач. Но и сдаваться Гарольд совсем не хотел, надо ему выбираться из плена Вильгельма в Байе. Вильгельм же решил что фортуна к нему повернулась вдруг ликом, и быть ему больше чем ныне владетельным и великим - он метил на трон Английский, и надо сказать на то имел он законное право, и силу имел при том. Норманнов прекрасное войско не раз доказало в бою, свои и хитрость , и стойкость, и мощь боевую свою. Но должен Вильгельм заручится согласием того, кто сам на английский престол претендует, волю сломить его. Но разве так просто сломаешь Уэссекса самого! Хоть по вине обстоятельств Гарольд попал впросак, но его не обманешь, не проведешь просто так. Но простоваты саксы - наивны, ни дать не взять, норманнам же хитрым коварства вовсе не занимать.
  CII.Пленников в замке держали по ночам взаперти, днём же во двор пускали , хочешь - до самой ночи время там проводи. Гарольд и люди из свиты редко из замковых стен выходили, да и то сказать, ведь семеро ранены были. А Сейвик сидел под стеною весь почти светлый день, до той поры пока двор замка не покрывала тень. Сейвик был сиротою и вырос в монастыре, монахи его учили грамоте , немного латыни, и на волынке игре. Каждый день спозаранку, шут завтрак свой съест и вот, сидит под стенами замка, и песню вдруг запоет. - Вокруг наш замок окружен   высокими стенами,  А за воротами донжон -  не проходим врагами.  Но с неких пор, но с неких пор  попал в ловушку наш сеньор ,-  Упал его печальный взгляд  по утру спозаранку  на юную пейзанку.  И взят наш замок без осад... - Горланит что было мочи, а то и пустится в пляс, нормандская стража бывает и та захохочет, хотя у страже и пленных стеречь - таков строгий приказ.
  CIII.Хитрый шут был наблюдатель и много жизни узнал, смотрел и старался понять он, что ждёт их морскую команду, смотрел он и слушал что было вокруг хотя язык норманнов плохо он понимал. Однажды, после обедни увидел шут Сейвик вдруг в сопровождении похоже даже аббата, четырех монастырских слуг, слуги то сами не очень себе,так - мужичье из народа, но вот большой приметный сундук внесли они сквозь ворота. Сейвик парень не промах, решил завязать разговор, что мол в сундуке немалом, уж не для казни ль топор? Ловко так потешался Сейвик над мужичьём, что один на шутки поддался ,- мы Мощи Святые несем. Сейвик тут ,кажется, понял ловушку, монах же что шел впереди, прикрикнул строго на служку, и молча велел идти. А через четверть часа ближе к вечерней поре, когда уже начинало смеркаться, и никого во дворе, из бокового хода крашенного в голубой вышел рыцарь с конвоем, Сейвика взяли под руки двое, и потащили с собой.
  CIV.Гарольд был удивлён изрядно, когда не нашёл шута, он привык что тот был рядом и все о чем то болтал. Стражу спросили - что там случилось, куда подевался шут, куда мог пропасть из замка Сейвик в каких-то пятнадцать минут? Стража молчала, а рыцари те лишь пожимали плечами, когда бы и знали что-то они , но все равно молчали, будто кто-то по этому делу им рот их нормандский зажал. Средь саксов вдруг закрутилась мысль , что Сейвик ,быть может, сбежал. Гарольд меж тем был в беспокойстве и точно он понимал - бессмысленно здесь любое геройство, что никуда далеко тут не удастся сбежать. Только при встрече просил Вильгельма о шуте разузнать. А сам решил, что надо унять волнение, набраться терпенья и сил. Меж тем Вильгельм наконец к переговорам Гарольда пригласил.
  CV.И вот собрал в тронном зале Вильгельм братьев своих и вассалов, и Гарольду при своих приближенных твердо и важно так сказал он, - 'Гарольд Уэссекс, ты великий магнат, и воин конечно ты славный, об этом победы твои говорят, твой род - столп Английской державы. Когда то король ваш - сам Эдуард был тронут нормандским участьем в английских делах , корону свою в наследство мне передать он поклялся Святым Причастьем'. Тут Одо вступил, епископ Байе, и речь он такую сказал ,- 'Стинганд - архиепископ ваш, не был рукоположен, а без благословения Папы Церкви служить негоже'. Мартель и Варен, два вассала Вильгельма переглянулись тут, мол что такое творится в английских землях они совсем не поймут. Вильгельм продолжил, - 'Вот видишь Гарольд, какой у вас неустрой, а я наведу порядок своей умелой рукой. Ты должен поклясться, что род твой и ты примут меня Королём, ты будешь как брат мне, и Англией править мы будем с тобой вдвоем. Что скажешь эрл Гарольд?' - ' Мне надо подумать',- гнев удержав едва, ответил Вильгельму Гарольд, взвешивая слова,- 'Однако, прошу тебя герцог Вильгельм, есть у меня забота, не знаю где брат мой томится теперь, прошу предъяви Вулфнота.? И шут мой Сейвик пропал со двора, вели ка его найти ,ему к хозяину срочно пора.Теперь позволь мне уйти'.
  CVI.Гарольд спустился в замковый двор. Воздухом полнилась грудь. Вспомнил Уэссекс тот памятный год, теперь ничего не вернуть. Вспомнилось как поднимались в поход, им снаряженные корабли, как корабли в Темзу пришли, как собран был Витенагемот... Стинганд во многом помог тогда, чтоб все утряслось без сраженья, но кафедру принял Стинганд в тот год без рукоположения, а значит и был по церковным канонам архиепископом он незаконно. Гарольда мысли вернулись к семье, как там Эдит и дети, как там принцесса Гита , она ему дороже всего на свете. Гарольд и сам не знал, почему так полюбил он дочь, только она являлась во сне теперь ему каждую ночь. Надо скорей выбираться из плена, что толку тут рисковать головой , в Англии он все решит непременно , надо вернутся домой.
  CVII.По прошествии нескольких дней , поддавшись на уверения, но все ж добровольно по воле своей Гарольд решил клятву верности дать, отбросив любые сомненья. Тут надо сказать, что не только сам Герцог, но и епископ Одо два раза на дню уговоры вели, а Гарольд в плену не хотел находится, он жаждал полной свободы, к тому ж сам епископ Байе брат Вильгельма - Одо клятвенно обещал, что сам привезет Гарольда брата Вулфнота. Беглого Сейвика хитрецы пообещали найти и вернуть, слегка наказав для примера. Клятву же дав, Гарольд со свитой может отправиться в путь, домой их доставит галера. Саксы пленные рады были таким поворотом дел, кто- то из раненых на ноги встал, кто то еще болел. Не знали ни Гарольд, ни люди его какой впереди ждет эрла подвох, о том догадался лишь Сейвик один, но сообщить не мог.
  CVIII.И вот, в назначенный день Гарольд был приглашен клятвенное дать слово, в тронном зале все было уже готово. Доставлен из дальнего монастыря был Гарольда брат - Вулфнот, Гарольд два слова успел с ним сказать, узнал как тот живет. Вулфнот из мальчика вырос уже в юного паренька. Братья пожали руки друг другу, как в прежнее время Гарольд младшего брата по вихрам потрепал слегка. Что же мог сказать брату Вулфноту Гарольд что ему обещать, когда он не знал как плена ему самому избежать... Здесь среди замковых стен собрались - конечно же герцог Нормандский Вильгельм ,а так же: епископ Одо, Граф де Варрен, Готье Жефарр,Тустен Фицроу ,Гарф де Мартен,и даже посланник Папы из Рима монсеньер де Обрино,и много другого народа, явились сюда и священство и знать, по зову Вильгельма - их господина, клятву у Гарольда принимать. В зале до пола укрыт покрывалом из балдахина стоял герцогский стол , на нем лежало Святое Писание, к столу столбовому епископ Одо с Гарольдом подошёл.
  CIХ.'Прошу внимания, господа,'- епископ громко сказал ,- 'он на слова был горазд, 'вы все свидетели клятвы священной, что Лорд на Писании даст.' Гарольд казалось наполнен вниманием был , сосредоточен и твёрд. 'Прошу вас,'- сказал Епископ,- 'достопочтенный Лорд'. 'Руку свою положив на Писание , Гарольд сказал негромко, но гордо, 'я - Гарольд Уэссекс английский Эрл, клянусь что признаю законным Вильгельма Нормандского из Байе наследником Английской короны, в чем и даю слово Лорда.' 'Ну что же, Лорд Гарольд, мы соблюли закон, как вам обещали почет вас ждет и свобода, а так же ваш раб, шут вот он,- сказал тут Епископ Одо.'Тут двое гвардейцев в залу ввели шута, у Сейвика чуть заметна была левой ноги хромота.
  CХ.'Привет всей честной компании' ,- воскликнул вошедший шут ,- 'может меня тут не все хорошо поймут, прошу лишь минуту внимания. Лорд, вы с норманнами будьте настороже, вы что же дали им клятву свою уже?' Гарольд увидев шута слегка улыбнулся ему, - 'ты кажется, Сейвик, несколько хром ? Я тебя не пойму.' - ' Моя хромота теперь мне дорога,' - Сейвик ответил Лорду,- 'она от испанского сапога пытательного сорта. А вот и король', взглянув на Вильгельма, - по нормандски изрек весьма обнаглевший шут,' я думаю вы им стали , герцог , в каких то тут пять минут?' 'Гарольд, уймите ка вы раба,' - тихо сказал тут Одо, - 'если вам еще хоть чуть дорога, его шутовская порода. Смотри ка, а шут твой очень умен,'- негромко добавил он ,- 'не то что знатный его господин, даром что простолюдин'. И переглянувшись с Вильгельмом едва, епископ громко сказал такие слова, - 'прошу вас в свидетели всех господа, вы для того и явились сюда.' Гарольд почувствовал - что то не так, он сам попал как будто впросак, какие тут творятся дела? Епископ Писанье подняв стола, слугам своим подал вдруг знак, и те стащили толстое покрывало, что на столе дубовом лежало, а под дубовым крепким столом стояла старинная рака, и в ней возлежали мощи, тут только Гарольд сам осознал - Вильгельм то его однако, как простофилю совсем провел, так что нельзя даже проще.
  CXI.По прошествии нескольких дней Гарольд и все его люди уже отпущены были, и в маленькой тесной каюте ,они на галере плыли. Таких судов в северных водах в то время было немного, оно отличалось и от драккара, и от дромона , кнорра ,и даже когга. Сейвик вышел на палубу и взглянул на волну. Вышли наверх четверо саксов и подошли к нему. И по саксонски негромко спросили - 'мол расскажи,что с Гарольдом было,ждать ли теперь войну?' 'Видите ,братья, какое судно дал нам Герцог Вильгельм,а теперь покумекайте ,други, к чему это надо теперь. Герцог хочет всем показать, как на море он силен, к тому же теперь на его стороне право и хитрый закон. Вильгельм заручился всеми правами на наш, на Английский трон. Гарольд лишь на Писании дал слово отдельно, что наследником английской короны он признает Вильгельма, но хитрый план у герцога был и у Епископа Одо, чтобы с Гарольда клятву взять на глазах у народа, они под стол положили мощи, то Мощи Святого Обера, а это клятва уже на мощах, а не просто тебе химера.' - 'Страшнее клятвы для нас христиан и выдумать то нельзя' - промолвил один моряк, - 'теперь точно Вильгельм нам пожизненный страшный враг' - и в тихом смтении переглянулись несчастные друзья. Галера летела к Английской земле, слышался плеск волны о борт, и плыли домой на том корабле саксы и сними их обманутый Лорд.
   CХII.Гарольд и вся команда его в Уинчестер прибыли вместе , с собой из Нормандии эрл привез одни лишь печальные вести. Больше других горевала Гита ,эрла старая мать,- неужто она дожила до седин, чтоб такое узнать - в плену у презренных норманнов остался её младший сын. Выкуп можно конечно опять какой угодно собрать, но все понимали - Вильгельм теперь за трон уже предпочтет воевать. Сейвик как мог рассказал Эдит о том что было в Байе. Замок Уинчестера погрузился в раздумье, и будто бы онемел. Бывало Гарольда за глаза здесь королем величали, а нынче в замке даже челядь в грусти была и печали. И на лужайках зеленых вокруг не слышен был детский гам, лишь в коридорах заметишь вдруг слуг шептавшихся по углам. Гарольд в раздумьях своих пребывал, часто дочку свою теперь - принцессу Гиту няньчил и на колени сажал. Может быть думал ,- что вот она - в жизни его отрада на трон королевский когда-то взойдет, как тетка - жена Эдуарда.
  CХIII. Со временем затушевалась совсем та неудача в Байе. Чаще чем прежде думал Гарольд о детях, и о семье. Король Эдуард с каждым годом старел, и не имея детей, по всей вероятности корону оставить был должен брату жены своей. Но вот неожиданно к Эдит пришли времена печали, Уэссексы знали о тайном сговоре, но перед ней все молчали. Гарольд решил, что положенье свое он укрепит браком, но не с Эдит пойти под венец Эрл замыслил однако. Как ни любила бедняжка Эдит своего господина, он решил взять в жены вдову Гриффида ап Лливеллина, влиятельны были братья вдовы - Эдвин и младший Моркар. Такой поворот и ворожея не предсказала б имея пророческий дар, и дочь Вулфтрэппанота - Лебежья Шея с трудом сдержала постигший ее удар. По странному стечению дел звали невесту Алдита,а по простому Эдит, но рода Мерсийкого была она, хроника так говорит. Гарольд бывало в Лондон ездил в месяц раз пять или семь, теперь же, с новой женой, как видно туда перебрался совсем. В сердце Эдит родилась униженная обида, ведь было от Гарольда у ней пятеро прекрасных детей: Годвин, Эдмунд, Магнус; дочери: Гита и маленькая Гунильда.
  CХIV.Многие полагали тогда, что лорд поступил низко, бросив свою конкубину Эдит ради Эдит Мерсийской. Сама же Эдит Лебяжья Шея Гарольду не пожелала зла ,она по прежнему в Уинчестере в замке с бабкой Гитой и детьми своими там и жила. Но бывало, что Лебяжья Шея уходила теперь в поля, и смотрела, как у горизонта сочетается с небом земля, где то далеко висели тучи, в ожидании летнего тепла, дуб стоял у известковой кручи, и река под кручею текла. И казалось, окружают тучи Англию её со всех сторон, дуб стоял ветвистый и могучий заслоняя вересковый склон, он стоял торжественно и чинно, затеняя малые кусты. От реки тянулась вдаль лощина, там бежал ручей без суеты. И могло примниться, что под дубом можно обрести на век покой - здесь меж синим небом распростёртым ,тихою лощиной и рекой. Но Эдит ведет вперед дорога , ношу жизни надо дотянуть. Только б отдохнуть вот здесь немного, и потом опять продолжить путь.
  CХV.Старая мать, да и не только она, не могла не заметить что Гарольд переменился , хотя и от дел королевства вовсе не устранился. Видели и понимали все, что клятвой которую Гарольд дал, Вильгельм Нормандский Уэссексу рук совсем не связал, хотя и не мог пропустить бесследно клятву такую он, но как и прежде нацелен был эрл Уэссекс на Английский трон. Король Эдуард удалился от дел, и Гарольд вел королевское дело и в всю политику королевства, и в том весьма преуспел. Время пришло , в чести святой, в молитвах и праведной жизни скончался смиренный король Эдуард, оплакан он был на тризне. Нельзя ни в каком государстве никак пустым быть монаршему трону, и самый достойный из саксов в те дни английскую принял корону. Собрался опять Витенагемот, или как называли еще - Витан , тогда же , той зимней ненастной порой, Витаном был Гарольду трон отдан, и наречен Уэссекс был Гарольд Английский Второй.
  CХVI.Так Гарольд воссел на Английский трон, о чем он давно мечтал, но не долго правил Англией он ,события года того как будто Господь сам сжал, как будто хотел показать нам, хотел убедить нас ,что Клятва Святая это не просто пара брошенных кем-то фраз. Надо сказать , что Нортумбрией правил Тостинг Гарольда младший брат, правил сурово он и жестоко, и это внесло разлад. Еще при короле Эдуарде восстал нортумбрийский люд, не выдержав жестоких законов и налоговых пут, восставшие тэны свершили над слугами Тостига кару, объявили его лишённым власти, а титул вручили Моркару, Моркар как известно был Эдвину - эрлу Мерсии брат, вот так все случилось, так хроники говорят. Никто в те дни не хотел войны ни Гарольд, и ни народ, не нужен стране был новый раскол, и собранный вскоре Витенагемот Моркару отдал нортумбрийский престол. Король Эдуард ещё за год до кончины такой вердикт утвердил, но Тостинг сдаваться не видел причины, и непокорен был. Во всеуслышание отрешение он отказался признать. Покинул он Англию оскорбленный решив за власть воевать.
  CХVII.Вскоре когда брат его - Гарольд на трон Английский взошел, Тостиг пошел войной из-за моря за нортумбрийский престол. Измена народу, семье и трону решила судьбу страны, были в тот год на поражение саксы обречены. Тостиг союзником стал Вильгельму собрал во Фландрии флот в надежде принудить к другому решению Гарольда и Витенагемот. Тостиг не был большим стратегом ,но поход возглавил он сам, и всеми силами своими прошел набегом он по Суссекса берегам, когда корабли подошли к побережью, пройдя той весной сквозь туманы , по Англии слух пронесся, что это идут из-за моря не кто там, а норманны. Гарольд направил на Тостига весь королевский флот , и от южного побережья тогда в панике отступил тот, но вскоре силами своими восточный край разорил, от флота Тостига пострадали Норфолк и Линкольншир. Моркар же - Эрл Нортумбрийский в Мерсии попросил королевской защиты, и вскоре были отряды Тостига в Нортубрии полностью биты.
  CХIIX.Тостиг, получив отпор и чуть не лишившись флота, не мог уже сам собрать сил для нового похода, укрыл корабли он в шотландских бухтах и чтоб совершить набег новый, стал союзника искать, им стал Харальд Суровый - норвежский король и славный воин решил, что и он и английской короны достоин. Тостиг сумел убедить норвежского короля, что если немедля поднимет тот войско, то покорится ему английская земля без особого сопротивления и беспокойства, что в Англии ныне полный разлад, и весь народ тому будет рад, кто наведет порядок тут свой крепкой королевской рукой. Сборы закончены были вскоре и вот, идти норвежцы готовы в поход, все корабли в устрашающем виде стояли в готовности на речке Ниде. Норвежцы были лихие вояки , приучены с детства к мечу и копью , не знали в сражении ни страха, ни боли, ни устали в долгом бою,ну а по морю ходят норвежцы словно жнецы по жнивью. Норвежское войско ждало добычи богатой и драки , а Харальд-конунг перед походом явился в кирху к Священной раке ,чтоб Олав - почивший норвежский Святой благослоавил на грабеж и разбой, и на покорение английской державы уж кстати, - такие тогда царили нравы у христианской знати.
  CХIX.Ясною теплою ночью король норвежцев глянул на небосвод, звезды викингам обещали удачный, казалось, и легкий как в прежние времена военный поход. Но долго не спал этой ночью Харальд - был сомнением томим, хоть гвардия и ополчение в походе все будут с ним. Все войско собралось у дикого острова Солунир, верили все - победа будет за ними , слава, добыча им будут наградой и королевский пир. Король задремал и увидел странный и вещий сон. Привидилась конунгу притча, что смотрит на остров он, а там великан огромный, меч у того и щит, и издали этот монстр что-то норвежцам кричит. Король прислушался будто, к тому что вопит истукан, и понял, что это женщина, женщина-великан. Слова же ее такие: 'Вон Харальд с огромным войском, он славен и знаменит, заманен будет на запад, на западе будет убит. Предчую страшную сечу, коршун над ратью кружит, знать в нашу землю придется лечь им, и каждый из викингов этих будет страшно убит'. И будто бы полчища саксов высыпали на берега готовые стрелами встретить приплывшего к ним врага. А к великанше огромной, огромный же волк подскочил, она ж на него воссела, народ того адского волка телами врагов кормил. И вот этот волк зловещий открыл свою страшную пасть, и из пасти зловонной людская кровь полилась.
  CХX.Утром проснувшись рано на корабле у острова Солунир, вспомнил Харальд о Гите - Гюде Торкьельдоттир, это во снах не она ли к нему приходила в звёздную тихую ночь , та самая великанша - славного конунга Торкьеля голубоглазая дочь? 'Победа даруется сильным',- подумал норвежец тогда,-' а сны что сулят опасность наивны, глупы и неясны, как во фьордах вода'. И отдал команду конунг войску - идти в поход, и по его приказу пошёл на запад в Британию ратный норвежский флот. У Харальда были тысячи воинов и сотни три кораблей, такая армада была грозой на море любых эрлов и королей. Флот шёл к берегам Британии, где Тостиг ждал на реке Тайне. Хоть Тостиг и был в бегах и опале, но флот имел тоже немалый. Мощный союз, казалось, никто б никогда не расторг, соединеннные силы направились на город Йорк.
  CХXI.Вдоль берегов Нортумбрийской земли Харальд и Тостиг на Хамбер прошли, они, и укрепив тут военный союз, погнали противника на реку Уз, и заперли в этой английской реке флот нортумбрийский как на замке. Оставив охрану для своих кораблей, викинги к Йорку* двинулись как можно скорей. Силы Эдвина и Моркара ждали норвежцев у Йорка, они растянулись на пару миль вдоль небольшого пригорка. Моркар вперед отряды повёл, и ударив с наскока в лоб чуть не скинул норвежский фланг в трясинную топь. Саксы теснили норвежцев вдоль полноводной канавы, что шла у зыбких болот, саксам сражение вышло бы славным, но ловким маневров норвежцы переломили для них неудачный ход. Норвежцев осилить непросто, норвежцы дети войны, поднял Харальд Суровый знамя - 'Опустошитель страны'*. Нет, не таков был Харальд, чтобы склонить главу, он ни в одной своей битве ни разу не отступил, ударил конунг во фланг Моркару, прижал к водному рву англичан и многих там утопил. Не выдержав флангового удара, погибло почти все войско Моркара,а эрла Мерси - Эдвина рать принуждена была отступать. Скальды* , деяния Харальда славя, слагали песенный слог, о том что норвежцы прошли по полной безжизненных тел канаве не замочив даже ног.
  CХXII. Вот так англичан постигло жестокое поражение, сам Эрл Нортумбрии Моркар пал в этом сражении. Брат погибшего Эдвин - эрл Мерсийский остатки войска отвел в Йорк, который в тылу был близко и заперся там ожидая осады, а Харольд Суровый возжаждал себе и войску победной награды! Конунг не сомневался, что скоро он будет в Йорке, а войны его от сражения были все в полном восторге. Норвежцы не знали пощады в сражении на земле ,но лагерем становились всегда возле своих кораблей. После победной сечи не ведая беспокойства, король к кораблям отдыхать отправил свое уставшее войско, а лагерем недалеко от фулфордовских врат расположил небольшой лишь отряд. Харальд остался с лучшим отрядом, желая своей награды - от города Йорка ключи норвежец хотел получить. Харальд Суровый решил, что тут он ,его лучшие войны и Тостиг от Йорка ключи подождут.
  CХXIII.Лишь только утихла кровавая сеча, очистили бранное поле от тел, норвежский весь лагерь приободрился и духом повеселел, в тихий сентябрьский вечер потянулись сюда торговцы что вещи меняли, фокусники ,певцы-музыканты, жонглеры-канатоходцы и прочий бродячий народ в надежде ловкостью, хитростью и терпеньем себе заработать хотя бы пени от норвежских щедрот. Особенно всех веселил в смешном колпаке дурак: жонглировал, кувыркался и песни пел у костра. Веселье и торговля длились до темноты, сами норвежцы горланили любимые из своих драп*, но всех усталость сморила, не спали только посты, а погодя, из под растянутых тентов был слышен всеобщий храп. Во мраке пройдя дозоры, один лишь дурак в колпаке спешил незаметно но скоро куда-то пешком налегке, знал этот парень наверно свой в темноте маршрут, это был славный Сейвик - верный Гарольда шут. Он торопился в лагерь разбитый в Тадкастере за холмом, там было войско саксов собравшихся биться с врагом.
  CХXIV.Сейвик принес Гарольду весьма славную весть, о том что врага разгромить конечно возможность есть. 'Там за рекой норвежцев так мало', - Гарольду Годвинсону сказал он, а тот знал и так что все говорят - норвежцев под Йорком лишь малый отряд. Гарольд Второй с юга привел лучших саксонских бойцов. В то утро ,чуть лучик ударил в лицо, и небо раскрасилось голубизной саксы поднялись в походный строй. Харальд узнав о саксонской рати рядом явившейся так некстати, взвесил все и чтоб не попасть в плен там, приказал отойти к реке Деруэнту, а так же гонцов скорее направить в дорогу, чтоб войско свое позвать на подмогу. Станфордский мост же велел охранять, и саксов до времени не пропускать, чтобы норвежцы на новой позиции на Деруэнте смогли укрепиться. Но викинголв ждало поражение и горе, поход обернулся для Харальда злом, об этом драпы пел Стигурсон Снорри * в Эддах своих потом.
  CХXV.Станфордский мост защищали всего двадцать два бойца, но вскоре конунг Харальд прислал им с приказом гонца, что могут они отойти за реку Деруэнт, где конунг с отрядом ждал в этот момент. Один лишь огромный и страшный берсерк* ,самый старший и сильный из всех сказал - 'В последний раз видно я вышел поход , уже пятьдесят было б мне на тот год, и слишком я стар убегать от врагов, предстать перед Богом давно я готов, зачем свою старость я буду беречь и сколько той старости тут мне осталось, прошу я у Одина самую малость - пускай мне послужит двуручный мой меч. Прощайте, но я не уйду от моста' . Хоть конунги верили в Бога-Христа, простые норвежцы хранили заветы, и было в почете как прежде и ныне, их древнего Одина* громкое имя ,и верили многие в это, многих норвежцев еще увлекала та легендарная их Валгалла*, и каждый тут понял берсерка глагол, хоть и показалось что тот был жесток, подумав - чтоб он бы в Асгарде* нашел, последний свой вечный и славный чертог.
  CХXVI.Гарольд с войсками к мосту подойдя, несколько был удивлен, коварной засады не зря здесь не зря опасался он. Но Гарольд увидел , что на мосту торчит одинокий берсерк, который попытки переговоров всяческие пресек. Вышла заминка саксам у моста, казалось, пройти его было бы просто, но может быть там вон, в ближних кустах норвежские лучники ярдах в двухстах. Норвежцы лихой и хитрый народ. Но вскоре разведка пройдя через брод, вернулась с вестями - дорога пуста, и страшный берсерк один у моста. Мрачный норвежец не отдавал занятой им позиции, сдаваться или куда то там отступать не очень в норвежской традиции, но вряд ли мог бы одинокий берсерк с целою армией биться, был поражен викинг копьем ,и кровь его запеклась на кольчуге как на коре живица.
  CХXVII.К конунгу Харальду к середине дня еще не пришла подмога, и он решил, что нужно времени выиграть немного. Меж тем как саксонское войско готовило строй свой к бою, выслав вперед дозоры, к Гарольду младший брат его Тостиг прибыл на переговоры норвежцев троих взяв с собою. Гарольд увидел родного брата в детстве с которым играл он когда-то, и хоть к глазам подкатила слеза, волнения Гарольд не показал. После приветствий же Тостиг сказал, - 'Может быть слово мое неуместно, брат, вы со мной потупили бесчестно, титулов, власти меня вы лишили, несправедливо вы это решили.' Гарольд подумал : 'Что за охота идти одному против Витенагемота?' После негромко ,но твердо сказал : 'Тостиг , народом ты правил сурово. Вот что хотел бы сказать я ещё, если мы распри былые забудем , будешь ты мной и витаном прощен. В том я даю королевское слово. Больше тебя ни за что не осудим. '
  CХXIIX.Трое норвежцев что с Тостигом были, тут по норвежски заговорили. Тостиг и Гарольд норвежский могли понимать, норвежкой была ведь Гита - их мать. 'Ты обещаешь брату прощенье, что же нам конунгу передать, хочешь ли с ним ты воевать?' - старший норвежец спросил короля. Гарольд ответил: ' Щедра и богата вся Нотумбрийская эта земля, датчане владели ею когда-то, ныне вы вот норвежцы пришли и очень хотите нашей земли, а потому , что мне сказать Харальду конунгу или кому-то, всех обещаю я здесь закопать и дам вам земли по семь футов, знаю ваш конунг велик в своем росте, пару футов добавим ему на нортумбрийском погосте.' Норвежцы тут ничего не сказали, блеснули лишь взгляды как будто из стали, за слово такое любому быть битым, но с Гарольдом рядом верная свита сжимает свои скрамасаксы: недвижный хускерл глядит из под шлема суровым и грозным сычом, а дальше ряд лучников стал на колено, и стрелы на тетиве... ты тут и мечем не успеешь взмахнуть, как мигом окончишь свой жизненный путь в этой осенней траве.
  CХXIX. Норвежцы и Тостиг обратной дорогой сурово и мрачно молчали, все знали до боя осталось немного, и Гарольд Второй развернув войска на кураже вперед пойдет непременно ,и это поле и эта река уже сегодняшней битвы арена. Кому в этот день пасть, а кому устоять судьба слепая решит, возможно всем им придется погибнуть в этой болотной и серой, осенней английской глуши. Вернулись они все вчетвером в лагерь на Деруэнте, и Харальду рассказали все о встрече и инциденте. Меж тем обсуждать Гарольда речи было всем недосуг, сражение было в самом начале, и четко над полем команды звучали, саксы пошли вперед рядами, сразу и как-то вдруг, будто со всех сторон их лат и щитов раздавался только зловещий звон. Спешит ли к норвежцам подмога от берегов, где их кораблей был причал? Она не пришла однако, и Харальд Суровый? досаду скрывая? следил за атакой сурово и грозно молчал. Как бы ни были норвежцы горды, видя что силы врага их превосходят втрое , викинги стали кольцом сомкнув ряды в надежде, что помощь близко - там за невысокой горою. Как Снорри*, этот певец норвежских побед, скальд - которому равных уж нет, через много лет поведал нам в своей саге, воины с копьями наперевес, ждали саксонской атаки, не веря что будут разбиты ,а в центре под верной защитой их был конунг с лучниками и свитой.
  CХXX.Хускерлы прорвали норвежский строй и завязалась тут сеча ,и был сражен в горло стрелой конунг широкоплечий, так Харальд Суровый - норвежский король нашел последнюю в жизни юдоль, в английской земле его кости, но бой продолжался ведь жив еще был соратник конунга Тостиг. Викинги лишь плотнее сомкнули ряд не глядя на то что случилось. Английской король, как говорят, им предложил милость - жизнь на свободу взамен, но норвежцы отвергли позорную сдачу, они не надеялись уже на удачу, но и не сдавались в плен. Гарольд Второй сказал тогда, подняв свой кованый щит, что никого из норвежцев кара земная сегодня не пощадит , пали все викинги в этом бою и Тостиг был там убит. Поздно добралось норвежское подкрепление от своих кораблей, и воинов конунгу шедших на помощь Гарольд не пожалел. Викинги не успев развернуться в шеренг правильный строй, пошли в атаку на хускерлов просто мужицкой гурьбой , с марша, доспехи надеть не успев, измотаны долгой ходьбой , были викинги сразу разбиты, лишь только бросились в бой. CХXXI.Так Гарольд Второй викингов разгромил, как сам король Альфред датчан когда-то, не известно хватило ли Гарольду сил душевных оплакать Тостига - своего родного брата. Армия устала от ярой схватки, и вроде бы новый набег Англии не угрожал, король решил, что все в порядке и распустил ополчение осенний жать урожай. Казалось Гарольд Второй все рассудил верно, при короле оставалось лишь войско его хускерлов. Но Гарольд тревогу чувствовал смутно, главного помнил врага, который только и жаждет с ветром попутным напасть на южные Британские берега. Дня через три, ранней порою, едва успев отдохнуть, хускерлы двинулись строем на Лондон в далёкий путь. От Йорка до Лондона походным строем больше недели идти, новость тревожная пришла к королю в первый же день пути...
  CХXXII.В Уинчестере ждали известий, в тревогах дни проводя, и вот, загнав своего коня, явился в замок Сейвик к концу осеннего дня. Шут поведал, что в день победный, Гарольд сразу сказал, чтоб он с известием о сражении в Уинчестер скорей скакал. Сейвик летел сквозь Англию всю чуть не быстрее стрелы. Старая Гита узнав о победе, велела накрыть столы и угощать всех - праздновать славную эту победу этот военный успех. Сейвик привез для Эдит вести и новый дар от Гарольда, который и передал. Как удивилась тогда Эдит подарок тот увидав, она достала из льняной кисы семь коралловых бусин, такой подарок, казалось, был наивен и безискусен ,но тронул подарок этот Эдит до радостных слез, как будто Сейвик ей снова весть о любви принес. Вспомнились ей красные четки, которые так берегла, и часто с тех пор как оказалась покинутой в руки свои брала. Красные четки - дар незабвенный влюбленного эрла ей, и с этими четками воспоминания делались ярче, а чувства ещё сильней... Меж тем в Уинчестер проникли вести, что к западу на побережье норманны высадились где-то в заболоченном месте. Ни кто иной как Вильгельм войсками своими стальными Англии угрожал. Тут Сейвик ,собрав десятка два горожан, отправился с ними на запад по утру рано. Старая Гита, Эдит и дети остались в замке с охраной.
  CХXXIII.Принцесса Гита - дочка Эдит меж тем в Уинчестере подрастала, бабка её старая Гита на шаг и не отпускала. Шутка сказать, принцессой ребенка признали монархи все, и это огромный для старой Гиты в жизни её был успех. Это она Эдуарда молила, ведь был Эдуард её зять, за внучку, и это недавно было, всего лишь тому лет пять. Хоть от законной жены Алдиты у Гарольда были дети, но Гиту-принцессу бабка любила больше всего на свете. Меж тем Уинчестерский замок полон был слухов о войске огромном Вильгельма, а Гита хотя и была старуха, никак не могла сидеть причитать бездельно, как только узнала она о вражеском войске, практически в то же день сразу, она приказала послать в Саутгемтон гонца со своим приказом - готовить суда к отплытию в море, поскольку на берег, не званы высадились несметным числом враги короля - норманны...
  CХXXIV.Сейвик к востоку повел свой отряд, шут и воином был умелым, в отряд он набрал молодых ребят, не очень знавших военное дело. Из них мало кто владел скрамасаксом или другим мечем, но молодость раздает авансы и кажется все нипочем. Двигаясь бодрым маршем, они совершили свой рейд, и к вечеру второго дня вышли на Полегейт. Сейвик чутьём почувствовал, что близок конец пути, что там впереди норманны ,и надо скрытно пройти. Отряд свой в лощинке оставив, выставил часовых, Сейвик отправился к морю, взяв самых шустрых двоих. Скрытно и в полумраке крались они неразлучно, их дело сейчас не в драке, разведать бы благополучно. И вот лазутчики видят где-то костер горит впереди, а тишина такая , что кажется слышно будто дыхание у них клокочет груди, и подползая ближе смотрят и видят - горит на поляне костер, рядом пять латников , это был вероятно дальний нормандский дозор. Сумрак сильнее сгущался, уже приближалась ночь, Сейвик и два ополченца назад поползли прочь.
  CХXXV.Вот та лощина ,где Сейвик оставил отряд, вон вязы вдоль склона возвысились в ряд. Но та ли лощина, и место ли то, лазутчиков тут не встречает никто. И что-то не видно дозорных постов. В мгновение ока из редких кустов какие-то тени метнулись неслышно, как ласка стрелой нападет на мышь, но Сейвик успел отскочить от удара, шут ловок, хотя уже старый. И он отскочил к дубовому пню, мелькнуло -- 'неужто попали мы здесь в западню'. 'Огня' - по саксонски скомандовал кто-то - 'иначе норманн убежит на болото.' 'А кто тут норманн из нас еще двух?' - Сейвик изрек, переведши свой дух.- 'Я сакс, не норман и не гальский петух',- Сейвик добавил уняв свой испуг. 'Ты сакс что ли?' - громкий раздался вопрос. Тут кто-то вдруг факел горящий принес. И Сейвик увидел ,что он окружен, и глупо бы было переть на рожон, а воины крепко и жестко скрутили двоих тех что вместе в разведку ходили. 'Меч брось ка' - старший ему приказал, но Сейвик хускерла тотчас же узнал, 'Ну что ж', - отвечал заносчиво он , поняв вдруг что саксами был окружен , - 'Меч брошу, но вы не сочтите за труд, коль Гарольд вас спросит про верного пса, ответьте ему и не прячьте глаза'... Вдруг старший хускерл вымолвил тут, - 'я знают тебя , ты Гарольда шут!'. А Сейвик ответил,- 'Тебя я узнал, ведь ты капитан Эдмундсон Карл, и я позабуду едва ли, как хлэфдиге мы спасали'. Карл понял, что шут ему говорит, о том как вместе спасали детей и Эдит...
CХXXVI.Рано утром в палатке Сейвика разбудил сам капитан Карл, и сразу без предисловий, так ему он сказал - 'Надо гонца мне отправить в Лондон вот сей же час, утром среди тумана , легче пройти дозоры норманнов, и ты давай умывайся ,и вместе с ним отправляйся, хускерлы проводят вас. Да наряжайся полегче, ты идешь не на бой, гонец так вообще без кольчуги ,тот что едет с тобой, если дозор нормандский встретите на пути, то верхом вам без лат легче будет уйти. Так что поменьше железа вам надо с собою брать. И вот что скажу тебе я еще,-я у тебя забираю твою мужицкую рать, я научу этих смердов владеть саксонским мечом, в сражениьи они узнают как кровь людская течёт и воину как достается хлеб его и почёт.' После такой тирады Сейвик лишь лоб почесал, и получил как награду на сборы всего полчаса. А что шуту собираться: меч, кольчуга да шлем, а кованых лат не бывало у Сейвика сроду совсем...
  CХXXVII.Туман приполз откуда то с моря и землю укрыл ещё с ночи, пятеро были на месте и в сборе. Двинулись тихо и медленным шагом. Хускерлы двоих проводили оврагом, так путь казался короче, Сейвик и Робин - так звали гонца, расстались с ними у леса. В утренней роще стояла мутная пелена - тумана сырого завеса. Робин вез важный пакет королю, и Сейвика Карл провожая сказал при этом, - 'Коль вы попадетесь норманнскому патрулю, Робину Бог дай и ты помоги ускакать с этим важным пакетом!'. Ехали молча, нельзя шуметь, кругом патрули врага, вмиг попадешь к ним в сеть, а кому же охота на ветке висеть, жизнь - она каждому дорога. Туман под ветром пришедшим с юга стал разрываться клочками, и серая мглистость сменяться стала в утреннем солнце космато-седыми клубами. И тут... Выехав вдруг из леса в поле, Робин и Сейвик в нормандским дозором чуть не столкнулись лбами. В поле туман начал сходить, и видно было ярдов за двести. Ну , теперь от норманнов вдвоем бы уйти, коней повернули вдоль леса и поскакали вместе. Но наобум один из норманнов пустил в беглецов стрелу, и слышно было как звон тетивы прошил туманную мглу. Трем латникам конным двоих легких конных в тумане пойди догоняй, но вот стрела уже на излете попала в ногу коня, тот захрапел в испуге и боли, рванулся куда в сторону в поле, начал падать сбрасывая седока, и Сейвик выпрыгнул из седла поневоле, коленом ударившись не больно слегка...
  CXXIIX.Хромая от всадников не убежать, догонят они хоть поздно , хоть рано, и Сейвик остался на месте ждать, рысью к нему подскочили норманны,и разговор стали вести ,- 'Что нам хромого в лагерь нести? Вздернем на ветку сакса хромого , и может поймаем сакса другого. Сейвик немного знал по нормандски, в детстве в Нормандии жил целый год, и так спокойно сказал даже с лаской, мессиры, на ветке поверьте ,моя хромота не пройдет'. Смехом тут разразились норманны. - 'Ладно, потащим его как барана. Может он Герцога повеселит, имеет болтун забавный вид, хоть и не спляшет саксонский нам танец'. Сейвик был связан как жертвенный агнец,и перекинут на луку седла, 'да ,- он подумал ,- плохие дела'. Было еще сравнительно рано, Солнце взошло над клубами тумана, день прояснялся, болело колено, шут не ушел от нормандского плена.
  CXXXIX.Сейвик утратил времени счёт. Какие напасти грозили ещё? Как же жесток бывает к нам рок! И вот... Сейвика привезли куда-то и сбросили как мешок. Связанный шут придя в себя, чуть огляделся - вокруг были норманнские воины. Сейвик подумал, ' Господи-боже, без всяких зарук , дай помереть достойно'. Тут подошли к нему двое: рыцарь и вроде монах. Властность была у 'монаха' во взоре, и как оказалось в словах. Увидев что Сейвик связанный молча лежит , 'монах' сказал , 'Что это такое? Какой-то вонючий мужик? Роберт, вели развязать саксонское быдло, допросим быстро его ,он не убежит. Да думаю я, что он не знает наверное ничего.' Сейвик с трудом припомнил -- где- то он видел этих надменных двоих, ба, да это же братья Вильгельма, да он узнал их. В одежде священника был сам Одо, герцога единоутробный брат, этому брату шут ,понятно, был совершенно не рад. Тут Одо воскликнул - 'Я тебя знаю, ты с Гарольдом был в Байе, ты эрла Уэссекса раб. Ну обещаю хороший прием у герцога я тебе, хорошая рыбка попалась нам в сети, срази меня Бог коль не прав!'. Сейвик в ответ ничего не сказал, лишь отвернулся и спрятал глаза.
  CXL.Робин опрометью скакал среди клочков тумана, к вечеру он королю доставил письмо своего капитана. Меж тем Гарольд в Лондоне средь замковых мрачных залов, ждал и ждал подкреплений от верных вассалов. Но не идут подкрепления. Неужто это измена? И не дождавшись подмоги от тэнов, король собрал свое войско и воинам так сказал он ,- нам в Лондоне не отсидеться коль враг на нашей земле, не будем ждать ополченцев , у Гастингса ждут нас норманны в превосходящем числе. Пусть этой порой осенней крестьяне дома остались взращенный жать урожай, чего нам тут сидеть беспечно врага к себе дожидаясь что Англии угрожает? У нас своя есть забота - сразиться с коварным врагом ,и выгнать того супостата с нашего острова вон. Осенним днем, когда солнце пряталось в облака, Гарольд из Лондона вывел собранные войска. Спокойно, походным маршем войны вперед пошли, и скоро столица скрылась в дымке где-то в осенней дали. Готовы мечи и кольчуга, и цель похода близка. Колонны стремились к югу, что ждет там их там - смерть или слава не знали наверняка. Под Гастингсом окопались захватнические войска. CXLI.Шута доставили в герцогский стан, и герцог его узнал. Надо сакса в железо сковать, - Вильгельм своим приказал.' Возьмите длинную цепь и приторочте его вон к тому валуну. Пусть смотрит сакс как я завоюю его девственную страну. Завтра ,быть может я разгромлю всю саксонскую рать, говорят саксы уже на подходе, идут сюда умирать. Да дайте шуту укрыться чем-то, ночью замерзнет наверно, а я хочу чтоб завтра он видел, как я разобью его короля и перебью хускерлов. Сейвика приковали к большому куску гранита, на землю он лег укрывшись старой рогожей, он был раздавлен, разбит, унижен, голоден и ничтожен, и вскоре уснул на земле он, забывшись от всех обид. И снилось шуту английское поле между дубовых лесов, а он будто мальчик, доволен и сыт, и солнце светит и ласково греет руки его и лицо...
   CXLII.Сейвик проснулся еще до рассвета, вслушался в тишину, он приподнялся слегка размял свои затекшие ноги, сел прислонившись спиной ку валуну, воздух был полон тревоги в эти осенние дни. За сонной лощиной вдали на холме Сейвик заметил огни. Солнце вставало, и шут увидел то, что не было видно во тьме, саксонское войско поставило лагерь там на дальнем холме. А напротив норманны, бретонцы, фламандцы, французы примкнувшие к ним , выстраивались для атаки , и утро наполнилось звуками труб, ржаньем коней и гомоном людским. Какой-то норманн подойдя к шуту, дал ему чашку с водой и хлеба большой ломоть. 'Ну что же, шутливо подумал Сейвик - мне кажется утро совсем не грозит бедой, помилуй меня Господь.' Вильгельм понял - еще в ночи саксы готовились биться, вдали позвякивали мечи и лишь пробились Солнца лучи , Герцог решил не дать врагу там на холме закрепиться. Сейвик смотрел как норманны пошли на саксов стальными рядами , и ничего поделать не мог , скованный кандалами...
  CXLIII.Солнце уже вошло в зенит, бой шел шестой час. Слышно было как сталь звенит, казалось противник саксов теснит, а то вдруг грезилось что у Вильгельма какой-то из флангов увяз. На левом крыле потрепали бретонцев, едва не разбив их всех, но не смогли саксы развить на фланге этот, казалось, успех. Бились все утро и полдень прошел, у лучников кончились стрелы. Казалось, что Герцог Вильгельм в уже назад отступал, но трубу норманнов вдруг заиграли его боевой сигнал. Надо сказать что Герцог воином был умелым, он приказал отступить мнимо от склонов крутого холма, тут саксы уверились что непобедимы, и бросились на врага, они решили явить геройство, противника в море гнать, в атаке ряды хускерлов пришли в расстройство , и в этот момент Вильгельм на них развернул свою бывалую рать. Сейвик все видел и в первый момент , лишь саксы пошли вперед, ему показалось - Вильгельму быть битым настал наконец черёд. Но окруженные группы хускерлов разбиты одна за другой, и страшным разгромом для Гарольда Второго стал этот последний бой.
  CXLIV.Сейвик закрыв глаза рукой безвольно сидел на траве, мысли как будто завязли в его шутовской голове. Ночь на поля опустилась , скрыв трупы саксонских бойцов, Сейвик сидел все молча, закрыв руками лицо. Норманны бродили с огнями - искали поживы средь тел, а Сейвик все в той же позе прикованный к камню сидел. Почти до утра над полем стоял шум мародерства , пьяный гвалт и славы победные крики. К Сейвику латники подошли , в крови их длинные пики. Факелом осветили шута, кузнец расковал его. Сейвик не с силах был что то сказать, не в силах сказать ничего, его повели куда то опять, куда то в ночную тьму. 'Наверно повесят меня на суку!' - подумал спокойно шут. 'Хотя зачем, я не пойму куда-то меня ведут? Проткнули бы окровавленной пикой прямо у той скалы, а то зачем то меня расковали и сняли с меня кандалы?'
  CХLV.Шута привели к богатой палатке, вон рыцари у костра. 'Неужто убьют, могли бы дождаться по крайне мере утра?'. К нему подошел старый знакомый Одо - нормандского герцога брат. 'Ну что же' - спросил он - 'похоже нашей победе ты кажется и не рад?'. 'Да что там, победы у всех бывают, такие что только держись ,но может прийти к тебе пораженье , если прожить всю жизнь, такое часто довольно бывает и даже очень легко.' - Сейвик ответил слова разминая высохшим языком. Епископ устало лишь усмехнулся,- 'Ну что же саксонский шут, похоже к Гарольду твоему победы уже не придут'. Рядом с палаткой стояла повозка с парой фламандских коней, Одо мрачно взглянул на повозку , взяв лампу направился к ней,- 'Иди как сюда, бедный мой Сейвик. Ты лучше всех знаешь один - не это ли Гарольд, бывший король и бывший твой господин?' Тут Одо отдернул с повозки холстину и в отблесках фитиля, Сейвик узнал по лицу и одежде мертвого короля.
  СXLVI. К утру немного разъяснилось небо, на востоке забрезжила солнечная полоса. Сейвику дали пять фунтов хлеба, и для лошадей двенадцать фунтов овса. Ему на помин короля поднесли чарку хмельного вина. Дорога идущая на запад была хорошо видна. Норманны шуту приказали строго в Уинчестер везти тело его короля, где Уэссекс должен быть навсегда упокоем - пухом ему земля. Сейвик помыслить мог бы едва ли, что дело закончится так, тело Гарольда в полотно замотали, сказали - 'вези, дурак'. Сейвик сначала шел за повозкой, возж в руках держал, ноги не слушались было скользко, справа чернела межа. Не без труда на большую повозку Сейвик забрался сам, и наконец то от пережитого дал волю мужским слезам. Думал об Англии он и о Боге - 'как же он саксов не спас, а ведь казалось что Бог нам поможет как раньше и в этот последний раз' ,плакал он о старухе Гите и о своем господине, вон он - сын Гиты лежит убитый, смерти предан отныне. Скоро Сейвик прилег в повозке, и так свой продолжил путь, Солнце пригрело и винный хмель позволил шуту уснуть.
  СXLVII.Снилось шуту , что звуки лютня будто слышны наяву. Путник проснулся после полудня, был он в какой-то неясной тревоге. Повозка его стояла у края дороги, кони щипали траву. Стало как будто зябко немного, в рогожу укутался шут, и вот впереди опять путь-дорога с грузом который не ждут. В пути провел уж Сейвик немало. 'Надо найти бы жилье, как то уже похолодало, а то не то что Гарольда тело не довезу и своё.' - так только подумал бедный и жалкий шут, да тут вдруг увидел, что впереди вроде костер жгут. Сейвик подъехал немного поближе. 'Ба,'- прошептал он - 'да что же я вижу? Кто у костра восседает однако, кажется это сидят два монаха'. Рядом двуколка для разной поклажи и лошаденка стреножена даже. Сейвик подъехал ближе к костру, мысль промелькнула - 'так я не помру, здесь у огня да с благими отцами, лучше чем за крепостными зубцами, видно Святые меня берегут'. 'Здравствуйте!' - громко воскликнул шут.
  СXLVIII.Монахи готовили ужин себе, и Сейвик их встретил кстати, монахи всегда помогут в беде, простолюдин ты или знатен. За разговором шут узнал что из дальнего Гластонберри по монастырским делам в Дувр едут монахи дня три уж по крайней мере. Святой Августин их покровитель им помогает в пути, так что им до Дувра немного уже им осталось пройти. Сейвик подумал, и так сказал,- 'Дорога на Дувр далека, от Гастингса и до Лондона самого вам не пройти пока. Ждет вас там, монахи, только одно беспокойство , людей там много убито, нормандский Герцог разбил наше войско, дорога на Дувр перекрыта. Так что зачем же ехать туда, не надо лезть на рожон. Вчера в сражении страшном этом Английский король сражен. Да, сам Гарольд Уэссекс был в сражении этом жестоко и подло убит, и вот он в повозке этой самой в Бозе почивший спит. Я вас в Уинчестер со мной поехать смиренно и кротко молю, так вы поможете последний долг отдать нашему королю.' Монахи от речи такой поразились делам безобразным мирским, но убедившись в словах шута решили поехать с ним.
  СXLIX.Оба монаха твердо решили, что надо бедняге шуту помочь. Ехали долго - день весь светлый и даже темную ночь. И вот среди ночи Уинчестерский замок возник, издали видно - на башнях его тьму разгоняют огни. Быть может уже донеслись вести о поражении сюда? Но верно не знают еще в замке какая стряслась беда. Сейвик который почти весь день в повозке сидел и молчал, спустился на землю, и в ворота замковые постучал. Предстать перед Гитою и Эдит шут был совсем не готов, гвардейцы Гиты его не узнали, спросили - кто он таков, он рассказал им в чем было дело, губами едва шевеля, тогда то те в замковый двор пустили повозку с телом погибшего короля. Вскоре спустилась во двор Гита за ней спустилась Эдит , и тут узнали женщины обе, что Гарольд в сражении убит. Увы все смертны на этом Свете - воины, шуты ,вожди. Надежды рухнули, и страшно подумать, что Англию и семью короля ждет теперь впереди.
СL.Гарольда трупп отнесли в часовню под слезы семьи и слуг, его положили и долго прощались все, сомкнув возле тела круг. Потом разошлись, слезами покойного ведь к жизни увы не вернуть, но надо готовить все для него - отправить в последний путь. Утром монахи омыли тело погибшего короля, Эдит вошла в часовню несмело, она любимого увидеть хотела с которым жизнь прожила счастье и горе деля, она в руках принесла: для тела во гробе покров - ткань его так чиста и бела, еще принесла из осенних цветов венок сама который плела. Невольно по мертвому телу скользнул ее кроткий взгляд, ища смертельную рану, в Гарольде ей было все знакомо от головы и до пят, как вдруг ее взор упал на плечё , где было два маленьких старых шрама. То были следы ее зубов - зубов девчонки Эдит, а если б девчонка та знала как жизнь свою ей прожить предстоит. И вспомнились ей красные четки - эрла Гарольда дар, и в памяти встало все так четко, и знатный эрл и эта девчонка... она пошатнулась, закрыла глаза и с ней случился удар...
  СLI.Гарольда схоронили там, где могилу отца печально ветвями накрыла плачущая ветла, а братьев его погибших и не нашли тела. Гита просила монахов найти её сыновей, ведь в Англии оставаться нельзя было внукам , Эдит и ей. И вот, лишь справили тризну, вышел из замка обоз, он и Эдит, и Гиту, и внуков на море в порт Саутгемтона вёз. Обоз направлялся к порту, где ждали их корабли, что беглецов от норманнов подальше бы увезли. Эдит всю дорогу молчала, была она тяжко больна, печали она глотнула чашей большой сполна, старуха Гита держалась, все сборы были на ней, хоть горе она ощущала быть может даже сильней. В пути немало было пролито горьких слёз, под вечер скрипя осями пришел в Саутгемтон обоз. В порту суда ожидали, чтоб беглецов унести от Англии в дальние дали и от бесчестья спасти.
  СLII.Эдит с детьми погрузили на крепкий саксонский когг,и Гита ей так сказала,- 'Плывите, поможет вам Бог! Но только принцессу Гиту я забираю с собой, нам с ней предстоит отправиться дорогой совсем другой. Мы поплывем через море в Данию , где нас ждут. Эдит, попрощайся с принцессой. Надо поторопится, никто не останется тут. С тобой отправится Сейвик, до Дублина будет ваш путь, ты там должна непременно выздороветь и отдохнуть. Ты помнишь конечно тот крепкий из дерева срубленный дом , где давно поселился с семьей братец родной твой Том, там тебя ожидает теплый надёжный приём.' Эдит возразить бы хотела, но поняла что ни к чему, куда заведут нас дороги известно Создателю лишь одному.
  СLIII.Ветер крепчал, и вскоре суда устремились в море. Эдит отплывала на запад, где в Дублине ждал её брат, с ней были младшая дочка и четверо старших ребят. А старую Гиту с принцессой корабль уносил на восход. Семья отправлялась в изгнание, теперь их разлука ждет. Матросы ставили парус ,вот выдвинули бушприт ,вдали по всему побережью ещё зеленели холмы. Эдит и дочка смотрели друг на друга с кормы. Юная Гита не знала, что в жизни ей предстоит, да что и могла девчушка наивная понимать, больше она не увидит братьев, сестру и мать. Даже к принцессам юным рок бывает жесток! В будущем ей предстояло: отправится восток; замужем быть за князем; а позже, расставшись с ним, в преклонных годах увидеть великий Константинополь и даже Иерусалим, будет в жизни и счастье, и ни одна беда, но в Англию ей вернутся не суждено никогда...
   Эпилог
  Кроны деревьев ветер полощет. Среди непогожего дня путник бредет по тропе заросшей, и за собой ведет в поводу подбористого коня, немолод тот странник и полон каких-то безмолвно нахлынувших дум. Была тут когда-то лесная дорога, но прежде, а ныне она лопухом заросла и стала почти непроезжей. Там на поляне когда-то стоял маленький крепкий дом, что Вулфтрэппу, жене и детям его был семейным гнездом. Странник кажется не бывал тут уже много лет, места вокруг узнает он с трудом, домика старого нет. Вон руины какого-то дома, вот и остатки старого очага, и у развалин совсем незнакомых старая бродит карга. Её и спросил перехожий калика:
  - Скажи ка старуха ,не в этом ли месте охотник в домишке жил? Старуха вздохнула и молвила тихо:
  -Да кто его знает,что и сказать, был тут один старожил,но видишь ты сам,человек незнакомый, никто не живет на этой поляне теперь, лишь только ночами бродит окрест лесной одичавший зверь. Когда-то на этом месте стоял большой деревянный дом, в развалинах этих узнаешь его наверное ты с трудом. Мужчина достал из кошелки монету и бросил к старухи ногам.
  - Поведай ,коль знаешь, что стало с Вулфтрэппом, я денег тебе ещё дам.
  - А кто ты такой,седой незнакомец? Вулфтрэппа в живых уже нет,а прожила я с охотником старым почти восемнадцать лет.Теперь он в могиле, вон там на погосте,она махнула рукой,рядом с женой его старые кости уже обрели покой.
  - А дети их где же, дочка Эдит и сын его старший - Том, и не узнать в развалинах этих наш маленький дом?
  - Боже,воскликнула громко старуха да видно ты сын его Рик! Ты Ричард, сын старика Вулфтрэппа ,все о том говорит. Где же провел ты все эти годы ,ты ведь немолод уже?
  - В далёкие я уходил походы ,на дальнем я жил рубеже.В жизни своей я видел и рай на земле, и на земле же ад, и с викингами средь волн в драккаре ходил в далекий Винланд. А что же скажи мне стало с сестрою и с братом ,где родичи все мои?
  - Ричард, я от тебя ничего не скрою.
  - Не знаю я кто ты такая,старуха, но ничего не таи.
  - Я долго жила с отцом твоим ,делила и хлеб и постель,а ныне жизнь доживаю в тэне соседнем, зовут же меня Этель. Сестра твоя важною хлэфдиге стала, детей шестерых родила, отцом их был сам Гарольд Второй... Такие бывают дела. Брат твой как в Дублине осел, так может и ныне живёт. А Гарольд погиб в том страшном сражении... Прошёл не один уже год. Эдит же покинула нашу страну вместе со всеми детьми.Теперь у нас в Англии правят норманны ,дьявол совсем их возьми. При Гастингсе, среди искалеченных тел король наш снискал свой последний удел. Гарольд погиб, все рыдали о нём.Вильгельм же в Британии стал королём. В тот год о том что пришла к нам беда,сказала упавшая с неба звезда. После победы в жестокой войне нормандская шваль расползлась по стране, надев золоченые платья стала английской стала знатью.