Откровение - Глава 6 - Выбор - Часть 1

Во исполнении зарока,
Заточник, на посту своём
Крепясь лишь водами потока,
Молился стойко день за днём.

Но только лишь святое бденье
Прервать на миг пытался он
Для краткого отдохновенья,
Как зрил один и тот же сон:

Он в том же буйном океане;
Кругом обломки корабля,
Распотрошённого волнами;
Во мраке не видна земля;

И гребни пенистой пучины,
Подняв свирепый рев и вой,
То вскинут на свои вершины
То захлестнутся над главой,

И как игрушкой им играя,
Неделю, месяц, год иль век
Всё носят без конца и края,
Скрывая вожделенный брег,

Покуда тот, как из тумана,
Свой стан невдруг не обнажал
И неизбежно Иоанна
В морскую пыль не сокрушал;

И хладным орашенный потом
Очнувшись от тревожных грёз,
Тот вновь свыкался с тесным гротом
И дале своё бремя нёс.

Сначала, бурей и крушеньем
Быв истязаем всякий раз,
Он стал бежать от сновидений,
Их до беспамятства боясь -

Боясь, что задремав беспечно,
Однажды не вернётся в грот,
Приговорён скитаться вечно
Среди неугомонных вод.

И так его душил жестоко
И жёг навязчивый сей страх,
Что тщился он дождаться срока
Без сна и стоя на ногах.

Но крест поста и заточенья
Всё ниже гнул его к земле;
Всё дольше длились сновиденья.
Во временной застряв петле,

Неотличимым друг от друга,
Он дням давно утратил счёт;
И, предан замкнутому кругу,
Что правда - море или грот?

Что ложь - пучина иль темница? -
Уже не мог он различить:
Того, что явно, с тем, что снится
Рвалась связующая нить.

А дни тянулись, словно годы,
И чуждым становился грот
В сравнении с глотком свободы
Неукротимо вольных вод.

И к их просторам постепенно
Он притерпелся и привык,
И нехотя в обитель плена
На краткий возвращаясь миг,

Он стойко каменны оковы
Нёс до упада всякий раз,
Но в волны окунаясь снова,
Уж брега не цеплялся глаз.

Но день десятый рано ль, поздно ль,
Досыпал времени песок
От той поры, как голос грозный
Определил мытарства срок.

В глубинах каменного лона,
На хладном ложе его дна,
Отравленный волной солёной
И ею выплеснут из сна,

Вернулся из морских скитаний
Изнеможденный Иоанн.
И мысль об откровенье тайны
Забилась вновь как в барабан,

Как птица трепетной надежды
В груди, стеснённой от тоски.
Но тайн не падали одежды
Всем ожиданьям вопреки:

Обетованное мгновенье
Не приходило всё никак,
Былые пробудив сомненья:
'А был ли вовсе этот знак?

Была ли смерть и воскрешенье,
Тоннель и чёрная дыра?
Иль всё - подлог воображенья,
Его безумная игра?'

Ища подвох в любом ответе,
Так воспалился Иоанн,
Что, голову ломя над этим,
Такой чувств поднял ураган,

Что в полном истощенье мысли
Вдруг новый ощутил надлом:
Все думы замерли, зависли,
И взор, окутан полусном

Он в сновидений мутны хляби
Не противляясь погрузил;
Но средь мечтаний, словно в яви,
Виденье новое узрил:

Он в том же месте очутился,
Где волны вынесли на брег,
О кой, казалось, он разбился;
И бури яростный набег,

Как зверь сраженный, умирая,
Прыжок последний сделав, вдруг
Иссяк. Окрестность озирая,
Поднялся Иоанн. Вокруг

До куда простиралось око,
До куда заглянуть он мог
Виднелись близко и далёко
Лишь волны, скалы да песок.

Почуя невесомость в теле,
В песке не оставляя след,
Вдоль брега он побрёл без цели
Туда, откуда солнца свет

Лился на этот край приморский.
И мерный плеск лазурных волн,
И криков чаек отголоски
Ему соуслаждали сон.

Однако краткий миг покоя
Протяжный крик и смех толпы
Прервали пение прибоя.
И иоанновы стопы

Его сейчас же, против воли,
Примчали за большой утёс,
Откуда ветер эхо боли
Внезапно до него донёс.

На берегу морском Гиркана
На холм, что всем ветрам отверст,
Отряд солдат ввиду Альбана
Обратный водружает крест.

На том кресте весь обнажённый,
Седою головою вниз,
Толпой народной окружённый,
Старик беспомощный повис.

Средь полчища зевак, с ним рядом
Как клубень раздражённых змей,
Волхвы шипят и брызжут ядом:
''Ну что, проклятый иудей ?!

Где твой спаситель всемогущий?
Погибни или откажись
От лжи своей - и будешь спущен:
Наш царь тебе дарует жизнь!''

Но старец, истекая кровью,
Своим казнителям в ответ,
С улыбкой простоты промолвил:
''Сей власти надо мною нет

Ни у раба, ни у вельможи,
Ни у великого царя!
Вы даже ноготь, клетку кожи
Присвоить заритесь зазря!

Вся власть, всё сущее - от Бога!
Им все сосчитаны власа,
И все, сколь б ни было их много,
И вдох, и всякая слеза,

И в поле всякая травинка,
И каждый на дереве плод,
И на морском брегу песчинка,
И капля океанских вод.

Вам дан талант рукою Божьей
Не в вечный дар, но под заклад:
Кто расточил, не преумножив -
С того Он взыщет во стократ.

Дабы вернуть в сады Эдема,
Над овцами дана вам власть,
Но вы пастушью диадему
Несёте лишь волкам во сласть.

Вам место на судейском троне
И меч и щит земной даны,
Чтоб правду утверждать в законе -
А вы казните без вины!

Но век земной, что искра краток,
И только миг сей догорит,
Пред Судиёй без лжи и взяток
Всем оправдаться предстоит.

Он каждому воздаст по вере
И по союзным с ней делам;
Какою вы судили мерой -
Той Он отмеряет и вам.

Неотвратим и непреложен,
И скор, и страшен будет суд,
И ваши истуканы ложны
Вас от Гиенны не спасут.

Лишь Бог - наш истинный радетель, -
Спасёт от вечного огня!
Я насмерть этому свидетель!
Вам в этом не сломить меня!''

Тогда в челе придворной рати
Муж знатный выступил вперёд:
''Как смеешь ты при царском брате
К восстанью подстрекать народ,

Над властью надругаясь царской?!
Как смеешь ты закон отцов
Нам подменять нелепой сказкой
И оскорблять святых жрецов?!

Нет власти, молвишь ты?! Ну что же,
Посмотрим, как ты запоёшь,
Когда с тебя сдерут всю кожу,
И обнажится твоя ложь!

Когда тебе щипцами ногти
Пересчитают палачи,
Тогда ты будешь тщиться локти
Кусать, но сколько ни кричи,

Ни плач от нестерпимой боли -
Тебе твой не поможет бог!
Что ты в моей всецело воле,
Что я тебе отмерил срок,

Ты скажешь сам, моля пощады!
Тогда лишь милосердья перст
Тебя освободит от ада!
А ну-ка, опустите крест!''

Из углубления распятье
Достав, чтоб поразвлечь народ,
Солдаты, сыпя вслед проклятья,
Его толкнули вдруг вперёд.